— Девушка по имени Комплекс, можешь пригубитьрюмочку напоследок и до свидания.

— А вот хамить не обязательно! — Решительноподойдя к столу, я допила ликер из своего бокала и направилась к шкафу длятого, чтобы переодеться.

Этот противный старикашка, так нелестноотозвавшийся о моей внешности, оказался прав. Изрядно поношенное платьеслужанки оказалось мне впору, словно его шили по мне.

— Ну как, влезла?! — крикнул мне мужчина,по-прежнему сидевший на своем месте.

— Влезла.

— Я так и думал!

— А я смотрю, платье-то не первой свежести. Неодна девушка его одевала и изображала в нем служанку.

— Это реквизит нашего института.

— Тогда понятно. Кстати, все девушки, которыемерили до меня это платье, имели ту же комплекцию, что и я. В вашем понятии всеони были костлявыми и непривлекательными. Тем не менее в вашем шкафу платье непятьдесят восьмого размера.

— На роль служанки требуется девушка, носящаяодежду такого размера.

— Это почему же?

— Потому, что полные служанки неповоротливы иот них проку мало. Худые пошустрее.

— И часто в вашей квартире появляются девушки,готовые сыграть роль служанки?

— Совсем не так часто, как тебе можетпоказаться на первый взгляд.

— А у меня на этот счет свое мнение.

— Предлагаю оставить его при себе. Ну что, тыоделась?

— Надеваю чулки.

— Замечательно. Надеюсь, что они тебе тожевпору.

— Мой размерчик. И как это вы только угадали?

— Работа у меня такая.

Посмотрев на себя в зеркало, я улыбнуласьсвоему отражению и отметила про себя, что из меня действительно получилась бынеплохая служанка. Вернее, я смогла бы сыграть в кино роль служанки, потому чтоработать прислугой — совсем не мое предназначение. А вот этот карнавальныйкостюмчик мне очень даже к лицу. Чересчур короткая юбочка, сетчатые чулки,туфельки на высоких каблучках. Удивительно, что у деда в шкафу оказались трипары туфелек одинакового фасона, но разного размера.

В этот момент заиграла громкая музыка, и ярастерянно выглянула из-за дверцы шкафа. Мужчина прилег на кровать прямо водежде и держал в руках небольшой приемник, настраивая его на нужную волну.

— Ты готова?

— Готова. А вы что, устали сидеть? Вы зачем накровать завалились?

— Водка в голову стукнула.

— Зачем же нужно было столько пить?

— Я же тебе уже, по-моему, объяснял, что мыживем один раз. И давай завязывай меня стыдить и учить жизни. Я уже большоймальчик и сам знаю, что такое хорошо и что такое плохо.

Зазвучала приятная музыка. Мужчина поставилприемник рядом с собой, протер носовым платком свои очки и оглядел меня с ногдо головы.

— А что вы так на меня смотрите?

— Хороша!

— Вы же только что сказали, что я костлявая.

— Мое поколение и в самом деле привыкло кболее пышным формам, но ты достаточно хорошо сложена.

— А перед этим вы наговорили мне кучуоскорблений!

— Я тебя не оскорблял. Я всего лишь заставилтебя раскрепоститься. Твоя зажатость отталкивает, а твои комплексы могутиспортить все дело.

— Какое дело?

— Как какое? Мы же с тобой все решили. Я будуделать из тебя звезду.

— Надеюсь, я стану звездой не только в стенахэтой коммунальной квартиры, — язвительно произнесла я.

— Сначала в этих стенах, а уж потом я будувыводить тебя в люди. Крошка, у тебя все впереди. Тебе повезло. Ты оказалась внужном месте в нужное время. А самое главное, что ты познакомилась с нужнымтебе человеком.

Я посмотрела на лежащего на старой железнойкровати странного старикашку и подумала: неужели он действительно способенпомочь мне стать известной актрисой? Я вспомнила слова своей матери, которая,осознав, что меня невозможно остановить и что я все равно уеду в Москву,вытерла слезы и дала мне последнее напутствие. «Я не люблю Москву, — честнопризналась она, — потому что она фальшивая и продажная. Этот город встречает сраспростертыми объятиями только тех, кто едет в нее с большими деньгами. А тех,кто приехал без денег, она начинает душить прямо на вокзале. Вот такая она,Москва. Я слышала, что там на одной лестничной площадке соседи даже нездороваются друг с другом. Знай, дочка, в Москве у тебя будет многонедоброжелателей, которые будут откровенно над тобой смеяться и вставлять тебепалки в колеса. Ровно столько же у тебя будет мнимых доброжелателей, которые нис того ни с сего начнут протягивать тебе руку помощи, но знай, что если тывозьмешься за эту руку, то эта же рука тебя и потопит. Будь осторожна, дочка,потому что в Москве — не то что в нашей хлебосольной провинции: в Москве каждыйсам за себя».

Возможно, моя мама была права и мне не стоилооткрывать свою душу нараспашку перед первым встречным, а этот дед оченьстранный, с ним нужно держать ухо востро. Если он заведует кафедрой вполнеприличного института, то это еще не означает, что он желает мне только добра ине хочет воспользоваться отчаянием не поступившей в институт провинциалки.

— Ну что, поиграем в служанку? — громкоспросил меня Петр Степанович и сделал музыку немного тише. — С этой минуты тебязовут не Светлана.

— А как?

— Тебя зовут Люси.

— Почему именно Люси?

— Потому что мне хочется, чтобы мою служанкузвали Люси. Ты будешь звать меня не Петр Степанович, а «Мой повелитель».

— Ах, мой повелитель. — В эту минуту мнепоказалось, что я подыгрываю сумасшедшему человеку, но я постаралась невыдавать своих опасений. — Значит, я должна быть вашей служанкой?

— Конечно, моей, а чьей же еще?! А теперь,Люси, станцуй для меня.

— Вы это серьезно?

Мужчина сделал музыку еще тише и посмотрел наменя недовольным взглядом.

— Детка, входи в роль, или я разозлюсь и пошлювсю твою звездную карьеру к чертовой матери! Исполняй все мои желания! Я непонял, ты хочешь стать звездой или нет?

— Хочу.