он их убивает и разоряет, что он украл у них клиентов. Но он не мог позволить себе поступить иначе и держался твердо. Он покинул супермаркет с его огромным холодильником, не продав ни кусочка. Ради мясной лавки родителей он сделал бы что угодно.

И вдруг всего одной фразой он впервые собирался нарушить покой их привычного мира. Все, что они построили за десятилетия, вкладывая свою энергию, добившись процветания семьи и воспитав прекрасных детей, – все должны были разрушить какие-то несколько слов. И произнести эти слова предстояло ему. Словно именно ему это было предначертано заранее. Никогда еще отцу не было так трудно произнести короткую и простую фразу. Мама, конечно же, собралась сказать это вместо него, но он ей не позволил. Ему хотелось сохранить достоинство и донести эту ношу до конца.

Бабушка с дедом расположились на диване. Мама сервировала кофе на маленьком столике. После нескольких ничего не значащих замечаний о цвете неба, о работе и узорах на обоях отец отважился броситься в омут, и не потому, что не боялся, а потому, что просто не нашел предлога, чтобы отсрочить этот момент. Вчера вечером он снова заметил, что в кассе не хватает денег. Он пересчитал их, проверил все чеки, но сумма не сходилась. Теперь же он знал, куда эти деньги деваются. Об этом он и хотел поговорить с родителями. Прежде чем начать, он набрал в легкие побольше воздуха. Все дело было в Дезире. Это он залезал в кассу во время вечернего перерыва, когда магазин закрывался.

Бабушка была поражена:

– Дезире? Дезире входил в магазин между двенадцатью и двумя часами дня, чтобы обокрасть родителей? Да что ты такое несешь? Ни ему, ни тебе мы с отцом никогда не отказывали, если вам было что-нибудь нужно!

Бабушка не могла поверить. Почему ее старший сын, который добился таких успехов, получил диплом и теперь имел хорошую работу, вдруг стал нуждаться в деньгах? Это чушь какая-то…

И папа заговорил дальше, словно плотину прорвало. Почему? Да потому, что Дезире употребляет наркотики. Потому, что он колется, как и большинство его друзей. Потому, что героин – заоблачно дорогое удовольствие, а по мере привыкания его требуется все больше и больше. А его привыкание перешло в зависимость, и цена выросла. Мама прибавила, что Брижит во время обеда стащила ее украшения, не бог весть какие дорогие, но доставшиеся ей в наследство от бабушки.

Дедушка сидел молча, и вид у него был печальный, зато бабушка впала в ярость, на что она была большая мастерица. Наверное, ее крики были слышны на другом конце городка. Мама потом рассказывала мне: «Она посчитала нас врунами, настолько ей не хотелось верить, что ее сын колется». Она назвала их завистниками, потому что и мой отец, и моя мама просто завидовали Дезире. Завидовали его успешности, его работе, завидовали, что у него есть машина, завидовали его положению в обществе. Бабушка приказала деду встать, и оба удалились к себе. Всю дорогу домой Луиза кипела и никак не могла успокоиться.

Сегодня я понимаю, что деньги, украденные из кассы, были не просто деньгами. Это были годы нелегкого обучения и работы, тысячи бессонных ночей, пробуждений ни свет ни заря, отказов в отдыхе. Эти деньги принадлежали и моему отцу тоже. Дезире обкрадывал не только родителей, но и брата. Разоблачив его, младший брат по-детски ждал, что родители его поддержат. Ждал от них хоть какого-нибудь знака, доказательства, что он работал не зря, ему хотелось, чтобы они признали его как личность. Эти деньги были для него выражением преданности и любви к родителям. Младший сын мог запросто подвести родителей, уйдя на более выгодное место работы к конкурентам, но он остался им верен. А они вместо этого унизили его перед женой, и всё ради сохранения образа старшего сына, который они сами для себя и создали.

Мои родители не были особенно разочарованы. От этой встречи они большего и не ожидали. Мой отец сделал то, что считал своим сыновним и братским долгом. Та декорация из папье-маше, которую они воздвигли, долго не продержится перед лицом поднявшегося в городе шума. Репутация, с таким трудом завоеванная, померкнет с первыми обысками жандармов. А вскоре и их молчание разобьется о вой сирены машины с мигалками, которая приедет спасать Дезире от первого передоза.

Роберт Галло

Вопреки всем наблюдениям, проведенным специалистами Института Пастера, американский профессор Роберт Галло отказался признать, что вирус, вызывающий СПИД, отличается от вируса HTLV, первого ретровируса человека, который открыли в 1981 году. Ведь его международный авторитет основывался именно на этом открытии.

В отличие от небольшой, но многопрофильной группы ученых Института Пастера, Галло был знаменитостью только в своей области. Он работал в гораздо более мощной структуре, чем его парижские коллеги, – в Национальном институте здоровья, расположенном в северном пригороде Вашингтона. Сидя в своем офисе на последнем этаже строения номер 37, он был убежден, что исследователи Института Пастера случайно заразили пробы в ходе неаккуратных манипуляций. Открытие нового вируса в Париже застигло его врасплох. Он рассчитывал на то, что успеет уточнить линию поведения.

В ходе более или менее регулярного сотрудничества с французами он получил препараты зараженных клеток, отправленные Жаком Лейбовичем по почте прямо в больницу Раймона Пуанкаре в Гарше. Они были взяты у пациента, заразившегося при переливании крови после мотоциклетной аварии на Гаити. Роберт Галло сразу по получении препаратов принялся за работу. Он искал свой вирус и нашел его. Это совершенно точно был вирус HTLV, всегда появлявшийся на первой стадии СПИДа. Он торжественно представил свои результаты на семинаре и в прессе. На первых полосах журнала «Наука» он заявил, что ему удалось выделить ретровирус в крови больных, тем самым снова поставив под угрозу открытие французов.

Но Роберт Галло еще не знал, что пациент после переливания крови, на показателях которого он основывал свои утверждения, был инфицирован дважды: ретровирусом, очень распространенным на Гаити, и вирусом СПИДа. Эта печальная случайность привела к тому, что Галло, по сути, оказался в тупике, как и многие представители международного научного сообщества, которые предпочли поверить результатам исследований крупного американского специалиста, а не выводам малочисленной группы практически никому не известных французов.

В секретном месте

Как только прошел первый шок от полученного известия, бабушка, даже не поставив в известность деда, решила проконсультироваться с городским врачом, которому доверяла. В таких местах, где все друг друга знают, подобные визиты особенно мучительны. Кабинет