– Вы хотите сказать, что Ленарта убрали советскиеагенты?

– Я это знаю, – улыбнулся вошедший, – убралипо приказу Галинского. Советский резидент решил таким образом расквитаться снами за убитого связного. Но самое интересное, что и к другому мы тоже не имеемникакого отношения.

Он вдруг начал что-то понимать. Но на размышление у него небыло времени.

– Может, и Шранц мне сегодня привиделся? – спросилон.

– Не привиделся, – его собеседник не хотелподдерживать разговор в подобном тоне. – Он сделал вам деловоепредложение, Дронго. И вы напрасно отказываетесь.

– Это что, новая попытка вербовки? А если я откажусь,ваши молодчики выбросят меня в Дунай?

На этот раз его собеседник усмехнулся. Поправил очки.

– Вы же прекрасно знаете, что вас отпустят. Вы слишкомценный агент. Таких, как вы, не убивают. Их только покупают.

Он молчал.

– И не посылают по такому пустяковому делу, по которомувас направляют в Индию и Пакистан. Это задача обычных курьеров – проверитьагентурную сеть. Вам не приходило в голову, что вас используют не совсем поназначению?

Он по-прежнему молчал.

– Хотите, я назову вам имена агентов, их связи, паролитам, куда вас послали? – продолжал незнакомец. – После бегствагенерала Полякова была провалена вся агентурная сеть советской разведки. Вашеруководство об этом прекрасно знало. Вас послали специально, подставив подудар. Может быть, вы обратили внимание, как за вами демонстративно следили вВаршаве и Кракове? Признаюсь, вам удалось уйти и от наших агентов. Но здесь, вВене, мы не теряли вас из виду. Даже когда вы так ловко ускользнули от нас,отправившись на встречу с Галинским. Видите, я все знаю. Подумайте над моимисловами. Мне не нужно от вас никакой информации, ничего. Я разговариваю с вамиоткровенно, потому что вы профессионал. Вы умеете просчитывать варианты. Длясоветской разведки вы отработанный материал. Вас вытащили из небытия три годаспустя после ранения, чтобы подставить нам проваленную агентуру в Индии иособенно в Пакистане. Я не буду говорить о наших условиях. Вы знаете, как мыоплачиваем профессионалов.

Он долго молчал. Наконец спросил:

– Как вас зовут?

– Джеймс Бремнер. Я резидент ЦРУ в Австрии. Видите, япредельно откровенен.

Он встал.

– Я могу уйти?

– Конечно. Пистолет вам вернут.

Он повернулся к дверям.

– Подумайте над моими словами, Дронго, – раздалосьу него за спиной. – Я вас не тороплю. У вас еще есть два дня.

В коридоре один из американцев вручил ему пистолет. Онмашинально положил его в карман и медленно пошел по коридору.

Войдя в свой номер, он быстро достал из чемодана небольшоймикрофон и вставил его в ухо.

– Вы не умеете работать, Шранц, – раздался гневныйголос Бремнера. – Он же профессионал.

– Я не думал, что он об этом спросит.

– А он спросил. Я слышал ваш разговор. Хорошо еще мыуспели вовремя.

– Вы считаете, он обратил внимание?

– Конечно, обратил. Он спрашивает вас об обыске в своемномере, а вы делаете вид, что не слышите его вопроса. Ничего лучшего вы немогли придумать.

– А что я должен был сказать?

– Что угодно. Если он поймет, почему был устроен такойобыск, значит, мы ошиблись. Серьезно ошиблись. И подставили нашего человека.

– Я понимаю.

– Ничего вы не понимаете. Сегодня же ночью уезжайте изВены. Вы чуть не испортили нам всю игру.

– Он спрашивал про Симховича, – чуть виноватосказал Шранц.

– Опять этот МОССАД лезет не в свои дела, – гневноответил Бремнер, – или они считают, что Индия тоже на Ближнем Востоке?Нужно будет проверить, почему они заинтересовались этим Дронго. Симхович имеетбольшой опыт работы с зарубежной агентурой и не пошел бы на встречу без вескихоснований.

Именно в этот момент в дверь постучали. Спрятав микрофон вчемодан, он поспешил открыть дверь. На пороге стояла Натали.

– Добрый вечер, – сказала она без гнева. Даже чутьучастливо. Или ему показалось.

– Прости меня, – просто сказал он, – я несумел приехать.

Она прошла в номер, снимая свой плащ.

– Я все знаю.

– О чем ты?

– Я была в полиции. Мне сказали, что убит твой друг. Ясразу все поняла. Это, видимо, был твой связной.

– Да.

Она подошла к нему.

– Я все понимаю. Не нужно ни о чем говорить.

Он грустно улыбнулся.

– Мне всегда нравилась твоя улыбка. Грустная и какая-томудрая одновременно. Я думала, что забыла ее. Но твое лицо… Оно снилось мненочами целых три года. Я, наверное, ужасная эгоистка. Но эту ночь я ждала почтитысячу ночей. Я была убеждена, что ты жив. Господи, как я ждала тебя!

Она сама поцеловала его.

– Если ты хочешь, я сегодня уйду, – прошепталаНатали.

– Останься, – попросил он.

Уже позже, в постели, она коснется шрама на его груди изамрет. Замрет на какое-то мгновение. Затем это ощущение неловкости исчезнет,но еще несколько раз, забывшись, им будет казаться, что они в прошлом. И каждыйраз ее рука будет находить эту проклятую рану…

Когда наконец они, уставшие и счастливые, лежали рядом, шелвторой час ночи.

– Почему ты не искал меня? – тихо спросила Натали.

– Мне не разрешали, – честно ответил он. – Усебя дома, на Родине, я нахожусь почти на нелегальном положении. Никто недолжен знать о моей деятельности. Я был оторван от всего, от всех своих связей.Я бы не смог найти тебя.

– А я искала. Как я тебя искала! Но мне неизменноотвечали, что ты больше не числишься в списках экспертов ООН. Я даже пошла всоветское посольство в Вашингтоне. Ничего не помогло. Вежливые, тактичныеотказы. Что мне оставалось делать?

– Не нужно об этом.

Они помолчали.

– Ты помнишь Гомикаву? – спросила женщина. –Он погиб, защищая меня.

– Конечно.

– Недавно я была в Японии. У него остался такой очаровательныйсынишка. Представляешь, он сказал мне, что гордится подвигами своего отца иДронго. Мальчику рассказывают о тебе легенды.

Он ничего не сказал.

– Когда ты улетаешь в Индию?

– Еще не знаю. Наверное, через два-три дня.

– Я провожу тебя. Мне нужно было лететь завтра вКанаду, но я полечу на день позже.