– Нет, – решительно сказал он, – лети завтра.

– Почему? – удивилась Натали. – Ядействительно могу задержаться, – сказала она с мягкой обидой в голосе.

– Не нужно, – он перевел дыхание, – за двадня, что я здесь, уже убито двое моих связных. Я боюсь потерять и тебя. Вокругменя идет какая-то азартная игра, и я ничего не могу понять. А значит, ипредпринять ответные меры. Как только мне кажется, что я начинаю пониматьусловия игры, происходит нечто, разрушающее мою гипотезу, и я опять теряюсь вдогадках. И около меня уже двое убитых. Это ужасно много, Натали. Один из нихбыл моим близким другом.

– Я понимаю, – прошептала женщина, – и именнопоэтому я хочу остаться. Может быть, мне удастся тебе помочь.

Он ничего не сказал.

Когда спустя полчаса она заснула, он осторожно встал скровати и, накинув рубашку, сел за стол. За окном разноцветием огней сияланочная Вена. В эту ночь его мучили сомнения. Он знал, что самая искусная ложь –это полуправда. Что было правдой в словах Бремнера, оставалось лишьдогадываться. Неужели кретин Галинский мог отдать приказ о ликвидации Ленарта?Он вспомнил, как во время беседы советский резидент вышел в другую комнату.Галинского позвали во время встречи с агентом, еще тогда подсознательно отметилон, понимая, что произошло нечто исключительное.

«Но Галинский не может отдать подобного приказа», –подумал он. Приказ о ликвидации зарубежного агента мог быть отдан только вМоскве, это Дронго хорошо знал. Советский резидент в Австрии не имел такихполномочий. Он имеет право действовать только в тех случаях, когда его агентугрозит непосредственная угроза. А если Галинский решил, что такая угрозадействительно существует? Ведь после смерти связного советская разведка вполнемогла принять Ленарта, всюду следующего за ним по пятам, за потенциальногоубийцу. В таком случае Галинский мог принять решение самостоятельно. Но дажедля этого у него должны быть соответствующие инструкции. Сам Галинский никогдане взял бы ответственность на себя. Он был типичным продуктом советской системыи представлял собой почти исключительное явление советскогопартийно-государственного чиновника на должности разведчика. Единственнойзадачей таких резидентов было умение не совершать ошибок, не приниматьсамостоятельных решений и вовремя, в случае провалов, перекладывать вину наподчиненных профессионалов. После соответствующей выслуги лет в нейтральныхстранах они отзывались в Москву на более высокие должности в МИД, МВЭС илиаппарат КГБ. В разговоре с ним Бремнер сразу пошел напролом. Для чего? Чтомогло измениться за полдня? Утром Шранц был куда более бесцеремонным, но менееоткровенным. Как он и предполагал, они нарочито грубо провели обыск, чтоб ондогадался. Но что за агент, о котором говорил Бремнер? О чем еще он могдогадаться, узнав, что обыск был пробным шагом?

«Проанализируем факты, – решил Дронго. – Бремнерсказал, что меня подставила советская разведка. Похоже, это правда». В группенаблюдателей в Польше был Корнилов, офицер посольства, значит, это было сделано,чтобы привлечь внимание. Это первое. «Зачем это понадобилось нашим?» – горькоподумал он. Существует два варианта. Или его действительно подставили, и тогдаправ Бремнер, говоря о недоверии со стороны нового руководства. Или это игра.Но тогда его должны были посвятить в эту игру. Значит – подставили.

«Как ни больно об этом думать, но будем исходить пока изэтого», – решил он. Американцы об этом узнали и продемонстрировали это впервый же день. Стоп… Они провели также показательный обыск и вывели на меняШранца, предложившего сотрудничество. Значит, они знали, что меня подставили.Им нужна была эта игра. Откуда они могли знать об этом? Это второйпринципиальный момент.

Но кто-то убрал связного. Это какой-то посторонний фактор,мешающий игре обеих сторон. Скорее всего люди Симховича. Нашим это было ненужно, а американцы, сделав вид, что поверили советской разведке, тоже недолжны были суетиться. Остается МОССАД. Все начинает сходиться. Именно они иубрали связного, после чего Симхович вышел на связь с ним. Значит, и дляМОССАДа эта игра очень важна. Почему? Он этого не знал, но Симхович былнеприятно поражен, узнав, что его опередили американцы. А Бремнера и Шранца этопросто бесит. Значит, они конкуренты. Что хочет узнать от меня Симхович?Конечно, не имена второстепенных агентов в Индии. Он это может сделать и черезЦРУ. Здесь что-то более важное. Нечто такое, что вызвало соперничество междуЦРУ и МОССАДом. Этого он тоже пока не знает. Это третье, на что нужно обратитьвнимание.

После того как он встретился с Галинским, убрали Ленарта.Предположим, Бремнер опять говорит правду. Значит, Марка убрали наши… Он сжалкулаки. Это был его непростительный промах. Он обязан был сказать Галинскому освоем личном агенте. Но ему так не понравился советский резидент, что он емуничего не сказал. Похоже, его молчание стоило Марку жизни.

«Все сходится и здесь. Ведомство Примакова или Бакатинаполучило донесение о смерти связного. В обеих организациях сейчас новые люди.Они хотят сразу зарекомендовать себя жесткими профессионалами. Конечно,Галинскому могли дать согласие на проведение ответной акции. Он вспомнилгенерала, награждавшего его в Москве. Этот вполне мог отдать такой приказ.Тогда Бремнер был прав, Ленарта убрали советские агенты. И вот тут сразу что-тоизменилось. Бремнер решил рассказать все, попытавшись уже действительносклонить меня к сотрудничеству. Если бы он не был уверен, что я могу узнатьподробности смерти Марка, он никогда не разговаривал бы со мной так. Но онскрыл, что и они ведут свою игру. И это четвертый момент».

…За окном начало светать. Он встал и, пройдя в ваннуюкомнату, открыл почти холодную воду, забираясь под душ. Пятиминутный холодныйдуш немного подействовал. Он осторожно вышел из ванной, завернувшись вполотенце. Прошел к кровати. Натали еще спала. Он сел рядом.

Теперь он должен принять решение. И исходить из того, что наРодине его считают почти предателем, а американцы и израильтяне ведут с нимдвойную игру. Он остался совсем один и должен играть по их правилам, чтобывыжить. Выжить… Он усмехнулся. Три самые могущественные разведки мира противодного растерявшегося полупрофессионала, кажется, начинающего терять своюквалификацию. Он вдруг вспомнил, что не спросил Натали о самом важном.

Наклонившись, он осторожно коснулся плеча женщины. Онамоментально открыла глаза.

– Что случилось? Который час?

– Пять утра. Спи, спи. Я только хотел спросить, ты неузнала о Шранце?

– Он американский эксперт. Кажется, работает наЦРУ, – она зевнула. – Это все, что тебя интересует в пять утра?

– Нет, – радостно засмеялся он, впервые за двадня, – меня интересуешь и ты. Ради бога, останься со мной, ты мне оченьнужна.

Натали повернулась на другой бок. Он убрал полотенце и легрядом.

После завтрака, который они заказали в номер, Натали, быстроодевшись, ушла. Ей нужно было зайти еще в свой номер переодеться. Оставшисьодин, он побрился, еще раз принял душ, оделся и спустился к портье.