Лет сорока, высокого роста, красивый, широкоплечий. Явно изкогорты «преторианцев». Так называли лиц, имеющих официальное прикрытие в видедипломатических паспортов и работающих в посольствах. «А Панкин обещал их всехсократить, – весело подумал он. – Попробуй таких сократи!»

Разговор начался без предисловий.

– Вы просили о срочной встрече, – холодно сказалГалинский, – что произошло?

– Я остался без связи. Кто-то ликвидировал нашегосвязного. Кроме того, я постоянно ощущаю внимание различных спецслужб, вчастности МОССАДа.

– Вы сами видели, как убрали связного?

– Да.

– А чем вы объясняете, что его убрали тогда, когда оншел на связь именно к вам?

Он разозлился.

– Вы хотите сказать, что я еще в чем-то виноват?

– Я этого не говорил. Я просто констатировал факт.

– А как вы констатируете тот факт, что за мной следилии в Польше?

– Возможно, наши люди решили подстраховать вас.

– Спасибо за внимание. А интерес МОССАДа – это тожеподстраховка?

– Мы сейчас это выясняем.

– А нельзя ли выяснять побыстрее?

Галинский недовольно поморщился. Он принадлежал к той«элите» разведчиков, которых так люто ненавидят настоящие профессионалы. Сыновьявысокопоставленных партийных чиновников, молодые люди попадали покомсомольскому набору в элитарные школы КГБ и, заканчивая их, получали выгодныеи вполне безопасные назначения в посольства зарубежных стран. Попасть в Австриюможно было только по большому знакомству, и Галинский, видимо, имел этизнакомства. Теперь, слушая Дронго, он недовольно морщился, словно пришедшийиспортил ему настроение своими мрачными рассказами.

– Откуда вы знаете, что на вас вышел МОССАД? –спросил Галинский.

– Их резидент разговаривал со мной совсем недавно. Дажедал мне свою визитную карточку.

– Вы издеваетесь, – обиделся Галинский.

– Вот его карточка, – достал визитку СимховичаДронго.

Галинский покраснел, но взял карточку, не сказав ни слова.

– Кроме того, – продолжал Дронго, – за мнойследит еще какая-то разведка. Сейчас пытаюсь выяснить, какая именно. Ихпредставитель, некий Гюнтер Шранц, проживающий в 215-м номере отеля «Империал»,также пытался вступить со мной в контакт.

Эти слова Галинский не мог оставить без внимания.

– Он тоже оставил вам визитку? – нехорошоулыбаясь, спросил он.

– Нет, к сожалению, не успел, – зло ответилДронго.

Именно в этот момент дверь приоткрылась и кто-то позвалГалинского. Тот быстро вышел. Дронго остался один. Ждать пришлось недолго.Через минуту появился Галинский. Он был явно в хорошем настроении.

– Мы проверим все, что вы нам сообщили, –улыбаясь, сказал советский резидент, – но и вы должны обещать, что непредпримете никаких самостоятельных шагов без согласования с нами.

– Через два дня я должен вылететь в Индию, –напомнил, с трудом сдерживаясь, Дронго.

– Не беспокойтесь, за это время мы что-нибудьпридумаем. Кстати, что это за встречи с представителем комитета ООН? –небрежно спросил Галинский, демонстрируя свою осведомленность. – Она, конечно,красивая женщина. Но вы считаете ее заслуживающей доверия?

– Я работал с ней в Южной Америке, – раздраженносказал Дронго. – Это американский эксперт.

– И вы так спокойно об этом говорите?

– У вас нет больше вопросов? – спросил Дронго,вставая. Галинский встал вслед за ним.

– Нет, – покачал он головой.

Дронго повернулся к выходу, даже не попрощавшись.

– Да! – вдруг сказал он, словно только чтовспомнив. – Я слушал утром Си-эн-эн. Вы, наверное, еще не в курсепоследних известий? Президент Ельцин объявил, что сократит аппарат союзногоМИДа в десять раз. Горбачев, кажется, с ним согласен. Всего хорошего.

Он вышел, мягко закрыв дверь. «Боже мой, какие идиоты!» – согорчением подумал он.

Подъезжая к «Империалу», он увидел свой «Фиат». Это егоудивило. Ленарт должен был давно поставить автомобиль в гараж. За рулем сиделсам Марк. Он подошел поближе. Ленарт сидел, облокотившись на руль. Слева нащеке уже запеклась тоненькая струйка крови. Висок был пробит пулей снайпера.

Он сел прямо на тротуар.

– Господи, – сказал он. – Господи…

Это было единственное, что он мог сказать.

Из полиции его отпустили только в десятом часу вечера. Онмог встать и уйти от автомобиля и должен был это сделать, но Марк… Они былизнакомы уже пять лет. В нарушение всех законов конспирации он дождалсяполицейских и давал объяснения по поводу смерти Ленарта. Тело Марка увезли вхолодный венский морг, и он попросил, чтобы труп после расследования былотправлен в Голландию, на родину Ленарта.

Полицейские формальности отняли почти три часа времени.Когда его наконец отпустили, было совсем темно. От предложенной машины онотказался и пошел пешком в отель.

Как всегда в критических ситуациях, он старался успокоиться,сосредоточиться на поставленной задаче, исключив любые эмоции. Но полностьюподавить свои чувства на этот раз не удавалось. Вся гамма чувств от бессильногогнева до почти физической боли от ощущения утраты мешала ему сосредоточиться.Самые правильные решения у профессионалов бывают импульсивными, мгновенными,когда автоматически срабатывает многолетний опыт, выдающий в короткое мгновениенаиболее верное решение. И первым таким импульсивным порывом было желаниеразбить физиономии Гюнтера Шранца и Алекса Симховича. Первому повезло меньше,он жил в отеле.

Уже подходя к отелю, он вдруг с удивлением подумал, чтожелание было не только импульсивным. Кроме скорби по Ленарту, егоподсознательно волновал и вопрос, как отреагирует другая сторона на егоактивные действия против Шранца. Сжав зубы, он молча вошел в отель и, пройдямимо портье, направился к лифту. Магнитная карточка, служившая ключом в номер,была у него в кармане.

– Простите, мистер, – раздался за его спиной голоспортье.

Он обернулся.

– Вам несколько раз звонила какая-то дама. Спрашивала,когда вы будете.

Он совсем забыл. Он забыл о Натали. Они договорилисьвстретиться в «Хилтоне».

– Давно звонили в последний раз? – спросил он упортье.

– Час назад.

Уже слишком поздно. Кивнув портье, он вошел в лифт. Натретьем этаже никого не было.

Вставив карточку, он открыл дверь и, пройдя в номер, прямо вплаще сел в кресло. Ситуация становилась абсолютно непонятной. Сначаладемонстрация наблюдения в Варшаве и Кракове. Затем убийство связного.Показательная вербовка со стороны двух резидентов и смерть Ленарта. Если этосделали Шранц или Симхович, зачем они так рисковали, идя на переговоры? А еслине они, то, значит, есть еще кто-то четвертый. Неужели его визит привлеквнимание всех разведок мира?