Чтобы этого не произошло, род должен возглавить сильный наследник с надёжными связями. Владислав не подходил на эту роль, а вот Кирилл — вполне.

Виктор до сих пор плохо понимал, чем именно занимается СКИФ. Все попытки разузнать об этой организации упирались в стену секретности. Кто они такие? Где и когда появились? Какие цели и чьи интересы преследуют? На кого работают? Оставалось лишь догадываться, кто стоит ли за Всемирной Ассоциацией Энергетического Контроля: Великая Империя Цин, Иранская Империя, Французская Империя, Североамериканская Конфедерация или Турция. Марина, наставница Кирилл, утверждала будто СКИФ не занимается политикой, дескать, они учёные и их интересует, главным образом, защита человечества от иных, но Виктор не верил, что такая могущественная организация никак не вмешивается в государственные дела.

— Согласен, дуэль могли подстроить агенты СКИФ, — проговорил Виктор.

— Они хотят убить меня. Ты как будто сам этого не знаешь, — Аркадий плюхнулся в своё рабочее кресло. — Ясное дело, они это устроили.

— И зачем им привлекать Кирилла? Они могут и без него обойтись. Возможно, Кирилл сам захотел.

— Захотел? Не смеши. Он — марионетка. Что скажут, то и делает. Ничего он может «хотеть».

Виктор мог бы возразить, но не посчитал это нужным. В данном случае Аркадий, вероятно, был не совсем прав. Когда Виктор попросил Марину помочь вернуть Кириллу фамилию и право наследования, она ответила, что организация не намерена вмешиваться в семейные дела без необходимости, и всё зависит только от самого Кирилла, захочет он возглавить род или нет. То есть парень имел-таки определённую свободу выбора. Агенты были заинтересованы лишь в «Синей звезде» и базе в красной зоне — Марина прямо об этом заявила. К остальному наследству Скуратовых они относились индифферентно.

— Впрочем, плевать. Я знаю, что меня рано или поздно устранят, — в голосе Аркадия прозвучали нотки обречённости. — Да-да, не удивляйся. Я прекрасно понимаю, по какому тонкому льду ступаю. Не ты один такой умный. Но лучше я погибну, чем прогнусь перед ними. Я выйду на дуэль, а ты, Виктор, станешь моим секундантом. Скорее всего, они предложат драться в пустыне. Это значит, бой будет на смерть. Даже если придушу гадёныша, вряд ли мне позволят вернуться. Да и плевать. Если пришло моё время, так тому и быть. Я уйду с честью, как воин, и заберу с собой это недоразумение, которое восемнадцать лет смело называться моим сыном.

Слова Аркадия не удивили Виктора. Тот хорошо знал характер старшего брата. Баранье упорство было в его крови, и порой оно шло вразрез со здравым смыслом. С другой стороны, для любого аристократа честь всегда выше собственной безопасности и даже жизни, а Аркадий вмешательство СКИФ в свои дела воспринимал, как личное оскорбление.

— Вот именно, Кирилл — ваш сын, пусть только по бумагам, — напомнил Виктор. — Вы не обязаны с ним драться.

— Э нет! Никакой он мне не сын. Тут даже говорить не о чем. У него другая фамилия. Мы будем драться и точка. И я убью его. Надо было его сразу убить. Знал же, что ничего путного не выйдет, что яблоко от яблони недалеко падает. Мамаша его была той ещё стервой, только и думала, как меня сжить со света. Теперь и сынок её по тому же пути идёт.

Произнеся это, Аркадий поморщился. Он порой очень грубо отзывался о Елене, но Виктор знал, что когда-то всё было иначе. Аркадий по-настоящему любил её, и тем больнее в его душе отозвалось её предательство.

Елену нельзя было назвать эталоном красноты, есть масса женщин, обладающих более эффектной внешностью, но было в ней что-то такое, что располагало больше, чем смазливые черты лица: непосредственность и жизнерадостность, какой-то огонёк внутри, харизма — нечто мимолётное, заставляющее влюбиться с первого взгляда.

Виктор помнил первую встречу с Еленой Бельской. Это произошло в театре. Он сидел в ложе со своей супругой. Елену ему представил кто-то из знакомых. Виктор и сам не заметил, как поддался страсти, и всё завертелось… Но он был женат и желал сохранить брак, а потому такие отношения долго продлиться не могли.

Позже Елена познакомилась с Аркадием, который как раз был в разводе, и их семьи решили сыграть свадьбу. Беременность не стала проблемой. Договор, заключённый между Скуратовыми и Бельскими, устраивал всех.

Страсть угасла так же быстро, как и разгорелась, но до сих пор Виктор вспоминал Елену с теплотой. Да и не жалел он о произошедшем. Досадовал лишь на то, что никогда не сможет признать собственного сына. Тогда это не стоило делать, а сейчас — и подавно. По большому счёту, Виктора не сильно-то и заботила судьба своего тайного отпрыска, порой он даже радовался, что такой «бракованный» ребёнок не родился в его семье. Но за последние два года многое изменилось.

Винил ли Виктор брата за то, что тот убил Елену? Тоже нет. Ведь конфликт спровоцировала именно она. Если б Елена держала язык за зубами и не лезла в ссору родов, всё сложилось бы иначе. Но нет, она была не из тех, кто стала бы молчать, когда её что-то устраивало. Упрямство, доходящее порой до безрассудства — как они в этом были похожи с Аркадием!

Аркадий потом уверял, что Елена строила против него козни, якобы она вопреки договорённости желала передать всё наследство своему первенцу. Виктор не верил в это. Елена была себялюбивая, ветреная, дерзкая, но коварством не отличалась. Скорее всего, семейный конфликт разгорелся на почве противостояния родов. Аркадий же сам себе надумал то, чего нет, чтобы оправдать свой поступок в собственных глазах.

— В общем, так, — подытожил Аркадий. — Как я и сказал, будешь моим секундантом. Завтра получишь контакты этого Степана Бельского и договоришься. Будут настаивать, чтобы дрались в пустыне — не отказывайся. И подготовь всем материалы и все документы на случай моей кончины. Мы должны как можно распространить информацию об этой шарашке, чтобы все узнали. Все!

* * *

Стояла тёплая солнечная погода. Мы с Соней сидели в обнимку на скамейке на набережной Москвы реки, в скверике. На противоположном берегу громоздились коробки заводов, большинство из которых уже не работали. Странно было наблюдать это запустение. Два года назад, когда я только приехал сюда, здесь кипела жизнь, а сейчас город умирал.

Сегодня нам дали увольнение, поэтому удалось погулять вместе, что в последние месяцы случалось нечасто. Однако прогулки по пустеющему городу нас уже не радовали. В Москве имелась пара неплохих мест для воскресного отдыха, но в целом, картины, которые мы наблюдали здесь, производили удручающее впечатление.

Время было послеобеденное, и мы с Соней собирались отправиться на мою квартирку в Царицыно, которую я снял месяц назад, когда узнал о закрытии пятизвёздочного отеля. Не хотелось больше мыкаться по гостиницам,