Теперь Три Народа Эльдаров собрались, наконец, в Валиноре, аМелькор был скован. Наступил полдень Благословенного Края во всей полноте еговеличия и блаженства, долгий в Повести Лет, но слишком краткий в воспоминаниях.В те дни эльдары достигли полного расцвета тела и духа, и нолдоры преуспеваливо всех ремеслах и знаниях; и долгие годы были заполнены их радостным трудом.Именно тогда впервые задумались они о письменах, и вскоре Румиль из Тирионаизобрел знаки, годные для запечатления речей и песен — одни для изображения накамне или металле, другие — для письма пером или кистью.

В это время в Эльдамаре, в доме короля Тириона на вершинеТуны, родился старший и самый любимый сын Финвэ. Нарекли его Куруфинвэ, но матьназвала его Феанор — Пламенный Дух; и под этим именем вошел он в сказаниянолдоров.

Имя его матери было Мириэль, прозванная Сериндэ, ибо никтоиз нолдоров не умел ткать и шить чудесней ее; руки ее были искусны в самойизящной и мелкой работе. Великой и радостной была любовь Мириэль и Финвэ, ибозародилась в Благословенном Краю и в Благие Дни. Но рождение сына истощило телои дух Мириэли; и после его рождения она возжаждала освобождения от бременижизни. И, дав имя сыну, сказала Финвэ: "Никогда более мне не понести дитя,ибо силы, что должны были дать жизнь многим, вошли в Феанора". Тогда Финвэопечалился, ибо нолдоры были еще юны, и он хотел породить много детей вблаженстве Амана; и сказал он: "Неужели нет исцеления в Амане? Здесь любойусталый найдет отдохновение". Но Мириэль чахла день ото дня, и Финвэ испросилсовета у Манвэ, и Манвэ поручил ее заботам Ирмо в Лориэне. Расставаясь с ней(ненадолго, как он надеялся), Финвэ печалился, ибо несчастьем казалось ему, чтомать должна уйти и не увидит детства своего сына.

— Это воистину несчастье, — молвила Мириэль, —и я плакала бы, не будь я столь истомлена. Но не вини меня в том, — как иво всем, что может случиться после.

Потом она ушла в сады Лориэна и легла там на сон; и, хотяказалась спящей, дух ее покинул тело и в безмолвии отошел в чертоги Мандоса.Девы Эсте ухаживали за телом Мириэли, и оно оставалось нетленным; но она неожила. Финвэ жил в скорби; и часто приходил он в сады Лориэна и, сидя подсеребристыми ивами у тела жены, взывал к ней. Но она все не пробуждалась; и,единственный во все Блаженном Краю, он был лишен радости. И, спустя годы, онперестал ходить в Лориэн.

Всю свою любовь отдал он сыну; а Феанор рос быстро, словнотайный огонь пылал в нем. Был он высок, прекрасен лицом и властен; в достижениисвоих целей — нетерпелив и тверд; взгляд пронзительно ясен, волосы — чернееворонова крыла. Немногим удавалось изменить его решения советом, и никому —силой. Из всех нолдоров — и до, и после него — он был самым хитроумным иискусным. В юности, улучшив труд Румиля, он изобрел письмена, названные его именем, —ими после того всегда пользовались эльдары; именно он, первым из нолдоров,открыл, как делать рукотворные драгоценные камни, что были крупнее и крашекамней земли. Первые камни, сделанные Феанором, были бесцветны, но, попадая влучи звезд, искрились голубым и серебряным пламенем, ярче огня Хеллуина; идругие кристаллы создал он — в них отдаленно, но ясно виднелись разные вещи,будто орлы Манвэ сверху рассматривали их. Редко отдыхали разум и руки Феанора.

В ранней юности он женился на Нерданэли, дочери великогокузнеца Махтана, изо всех кузнецов нолдоров более всего любимого Ауле; имногому научился Феанор у Махтана в сотворении вещей из металла и камня. Воля уНерданэли тоже была тверда, но она обладала большим терпением и желала пониматьсердца, но не покорять их; и сперва она сдерживала Феанора, когда пламень егодуха разгорался слишком жарко, но его дальнейшие дела опечалили ее, и ониотдалились друг от друга. Семерых сыновей родила она Феанору. Кое-кто из нихунаследовал ее характер, но не все.

И случилось так, что Финвэ взял себе вторую жену — ИндисЯсную. Она была ваниа, близкая родственница Ингвэ Владычному, золотоволосая истатная, ни в чем не схожая с Мириэлью. Финвэ очень любил ее и снова былрадостен. Но тень Мириэль не покинула ни дома Финвэ, ни его сердца; и болеевсех любил он Феанора.

Женитьба отца не обрадовала Феанора; и мало любви питал он кИндис и к Финголфину и Финарфину, ее сыновьям. Он жил отдельно от них, исследуяземли Амана или занимаясь науками и ремеслами. В тех несчастьях, которыепроизошли после, многие усматривали плоды разлада в доме Финвэ, считая, что,если б Финвэ пережил утрату и удовольствовался рождением одного могучего сына,путь Феанора стал бы иным, и великое лихо было бы отведено; ибо скорбь иусобица в доме Финвэ запечатлены в памяти эльфов-нолдоров. Но дети Индис и ихдети были велики и славны, и не будь их, история эльдаров потускнела бы.

В то самое время, когда Феанор и другие мастера нолдоровработали в свое удовольствие, не видя конца трудам, а сыновья Индис росли имужали, Полдень Валинора близился к закату. Ибо, по решению Манвэ, Мелькортриста лет был заключен в темнице Мандоса.

Наконец, как и обещал Манвэ, он был вновь приведен предтроны валаров. Тогда взглянул Мелькор на их величие и благость, и зависть былав его сердце; и взглянул он на Детей Илуватара, что сидели у ног Стихий, иненависть наполнила его; и взглянул он на блеск и богатство алмазов, — ивозжелал их; но скрыл свои помыслы и отложил месть.

Перед Вратами Валмара Мелькор простерся у ног Манвэ и молило прощении, обещая всюду, где только сможет, помогать трудам валаров, —даже если он будет последним в Валиноре. Более же всего станет он трудиться надисцелением ран, что некогда нанес миру. И Ниэнна вторила его мольбам; но Мандосмолчал.

Тут Манвэ даровал Мелькору прощение; но валары не желали,чтобы он сразу ушел из-под их присмотра и приговорили, что жить ему в стенахВалмара. Но прекрасны казались в те дни все дела Мелькора, и валарам, иэльдарам помогал он трудом и советом, когда бы ни обратились к нему за помощью;а потому, с течением времени, ему дозволили вольно бродить по краю, и мнилосьМанвэ, что лихо Мелькора излечилось. Ибо сам Манвэ был свободен от лиха и немог распознать его; да и помнил он, что изначально, в думах Илуватара Мелькорбыл подобен ему; и он не прозревал всех глубин Мелькорова сердца и не знал, чтовся любовь навеки оставила его. Но Ульмо не был обманут, и Тулкас медленногневался, — забывал он еще медленней. Но они подчинились суду Манвэ; те,кто защищает Право от бунтовщика, не должны бунтовать.

Надо сказать, что в душе своей Мелькор более всего ненавиделэльдаров, потому что они были прекрасны и радостны, а еще потому, что в них онвидел причину вознесения валаров — и собственного низвержения. Тем больше любвивыказывал он им, искал их дружбы и сулил им помощь, как знаниями, так иделом, — какой бы великий труд они ни замыслили. Ваниары никогда недоверяли ему, ибо жили в свете Древ и были ясны; на тэлери он сам не обращалвнимания, сочтя их слишком слабыми для исполнения его замыслов. Но нолдоры срадостью приняли тайное знание, которое он явил им; и кое-кто внимал речам,которых лучше бы никогда не слышать. Мелькор, вправду, объявлял потом, что иФеанор многому тайно учился у него, и что он наставлял его в величайшем изтрудов; но он лгал в вожделении и злобе, ибо никто из эльдалиэ не ненавиделМелькора больше, чем Феанор, сын Финвэ, первый, кто назвал его Морготом; и хотязапутался он в тенетах Мелькоровой ненависти к валарам — никогда Феанор небеседовал с ним и не слушал его советов. Ибо Феанора влекло лишь пламя егособственной души, он трудился в одиночку и споро; и не искал ни совета, нипомощи ни у кого в Амане — ни у великих, ни у малых, кроме — и то недолго —Нерданэли Мудрой, своей жены.