В те времена были созданы самые знаменитые из творенийэльфов. Ибо к Феанору, достигшему высот мастерства, пришел новый замысел — или,быть может, призрак близкого рока посетил его; и задумался он, как сохранитьнетленным свет Деревьев — славу Благословенного Края. Тогда начал он долгий итайный труд, собрал все свои знания, мастерство и искусность рук — и, наконец,сотворил Сильмарили.

По виду были они подобны огромным алмазам. Но до тех пор,покуда не вернется Феанор, что погиб до создания Солнца и томится теперь вЧертогах Ожидания, а не живет среди своих родичей; покуда не померкнет Солнце,и Луна не сойдет с небосвода, — не станет известно, из чего они сотворены.Вещество то похоже на кристаллы бриллиантов, — но крепче адаманта, так чтоникакой силе в Арде не замутить и не уничтожить его. Но кристаллы те оказалисьдля Сильмарилей лишь тем, чем является тело для Детей Илуватара: пристанищемвнутреннего огня, что сокрыто в нем и в то же время в нем разлито, и дает емужизнь, а внутренним огнем Сильмарилей Феанор сделал благой свет Дерев, что всееще живет в них, хоть сами Древа давно исчахли и не сияют более. Потому, дажево тьме глубочайшей сокровищницы, Сильмарили сверкают сами, подобные звездамВарды. И, однако, словно живые существа, они любят свет, вбирают его — ивозвращают лучами более прекрасными, чем прежде.

Все, кто жил в Амане, дивились творению Феанора ивосторгались им. И Варда благословила Сильмарили, так что после никогда нисмертная плоть, ни нечистые руки, ни лихо не могли коснуться их, чтобы необжечься и не иссохнуть; а Мандос предрек, что судьбы Арды, земли, моря ивоздуха заключены в них. Очень скоро душа Феанора стала неразрывно связана сэтими творениями его рук.

Тогда Мелькор возжелал Сильмарили, и одно лишь воспоминаниеоб их сиянии огнем жгло его сердце. С этого времени, подстегиваемыйвожделением, все более нетерпеливо искал он способа уничтожить Феанора и навекпоссорить валаров и эльфов; но он искусно прятал свои мысли, а наружность еговсе еще скрывала злобу. Долго трудился он, и медлен и бесплоден был поначалутот труд. Но тот, кто сеет ложь, в конце соберет богатый урожай и вскоре сможетотдохнуть от трудов, — пока другие будут сеять и жать за него. И Мелькорвсегда находил уши, что внимали ему, и языки, что повторяли услышанное; и ложьего переходила от друга к другу, как тайна, знание которой доказывало мудростьговорившего. Жестоко поплатились нолдоры в грядущие дни за глупость идоверчивость.

Когда Мелькор увидал, что многие потянулись к нему, он сталчасто появляться среди них, и в его благостные речи вплетались иные, —столь искусно, что многие, кто слышал их, могли бы поклясться, что то были ихсобственные думы. Он пробуждал в душах нолдоров видения огромных владений навостоке, которыми они правили бы по собственной воле, в дружбе и могуществе. Ипоползли слухи, что валары привели эльдаров в Аман из зависти, боясь, чтокрасота квэнди и искусность, данная им Илуватаром, станут слишком велики, и,если эльфы умножатся и расселятся в просторах Арды, они перестанут подчинятьсяваларам.

Кроме того, в те дни, хотя валарам было известно о грядущемприходе людей, эльфы о них ничего не знали, ибо Манвэ не открыл им этого.Мелькор же, видя, как молчание Манвэ можно обратить во зло, тайно поведалэльфам о Смертных. Однако, он мало знал о людях, ибо, захваченный собственнойтемой в Музыке, почти не обращал внимания на Третью Тему Илуватара; но теперьсреди эльфов прошел слух, что Манвэ держит их в плену, дабы люди могли прийти изанять их место в Средиземье; ибо валары поняли, что сумеют легче покорить этоткороткоживущий и более слабый народ, обманом лишив эльфов наследства Илуватара.Не было в этом правды, и никогда валары не желали подчинить себе людей; номногие эльфы поверили — или почти поверили — лиходейским словам.

Так, прежде чем валары узнали о том, мир Валинора былотравлен, нолдоры стали роптать против них, и многие исполнились гордыни,позабыв о том, сколько умений и знаний получили они в дар от валаров. Ярче жевсего вспыхнуло новое пламя жажды свободы и больших владений в страстной душеФеанора; и Мелькор втайне смеялся над ними, ибо именно к этому была направленаего ложь, потому что он ненавидел Феанора и вожделел Сильмарили. Но их ему былоне достать; ибо, хотя Феанор и носил камни на празднествах, и они сияли у негона челе, в другое время они хранились под стражей, запертые в глубоких подвалахсокровищницы Тириона. Ибо Феанор сильно любил Сильмарили и не показывал их светникому, кроме отца и своих семерых сыновей; редко вспоминал он теперь, что свет— тот не принадлежит ему.

Высокими принцами были Феанор и Финголфин, старшие сыновьяФинвэ, и все почитали их в Амане; но теперь они исполнились гордыни изавидовали правам и положению друг друга. Тут Мелькор пустил в ход новую ложь;и до Феанора дошли слухи, что Финголфин и его сыновья замыслили свергнуть Финвэи обманом лишить власти старший род Феанора, и с дозволения валаров занять ихместо; ибо не по нраву валарам, что Сильмарили заперты в Тирионе, а не отданыим во владение. А Финголфину и Финарфину было сказано: "Остерегайтесь! Непитает любви гордый сын Мириэли к сыновьям Индис. Сейчас он возвысился и держитотца в своих руках. Недолго осталось ждать, покуда он изгонит вас с Туны!"

И когда Мелькор узрел, что пламя его лжи разгорается, и гневи гордость проснулись в нолдорах, он завел с ними речь об оружии; и нолдорыначали ковать мечи, топоры и копья. Делали они и щиты, изображая на них гербымногих семей и родов, что соперничали друг с другом. Ими они хвалились, а обином оружии молчали, ибо каждый считал, что лишь один был предупрежден. ИФеанор выстроил тайную кузню, о которой не знал даже Мелькор, и закалил тамострые мечи для себя и своих сыновей, и отковал высокие шлемы с алыми гребнями.Горько раскаивался Махтан в том дне, когда открыл мужу Нерданэли секреты работыс металлом, перенятые у Ауле.

Так, ложью, слухами и вероломными советами, Мелькор склонилнолдоров к распрям; и от их ссор пришел, в конце концов, закат благих днейВалинора и иссяк его древний блеск. Ибо Феанор теперь открыто бунтовал противваларов, объявляя, что уйдет из Валинора, вернется во внешний мир и избавитнолдоров от рабства — тех, кто пойдет с ним.

Великое смятение началось в Тирионе, и Финвэ встревожился, исозвал двор на совет. А Финголфин поспешил во дворец и, встав перед троном,сказал:

— Король и отец, ужели не усмиришь ты гордыню нашегобрата Куруфинвэ, называемого — и не напрасно — Пламенным Духом? По какому правуговорит он за весь наш народ, будто он — король? Ты — и никто иной говорилнекогда с квэнди, советуя им внять призыву валаров и идти в Аман. Ты — и никтодругой вел нолдоров трудным и долгим путем через опасности Средиземья к светуЭльдамара. Если сейчас ты не раскаиваешься в своих речах — по крайней мере, дватвоих сына будут чтить их.

В тот самый миг, когда Финголфин произнес эти слова, в залушагнул Феанор — в полном вооружении: на голове высокий шлем, у пояса долгиймеч.