Вим был потрясен. Он знал, что у доктора трое маленьких детей. Именно в такие моменты немецкие оккупанты проявляли свою подлинную натуру. Он покачал головой. К чему все это? Он вообще не понимал этой войны. В Брунсвике он встречал множество хороших, достойных немцев. Это были обычные, хорошие люди, как те, что собрались за столом. И тут такое – он не понимал, что должно было с ними произойти. А члены НСД? Были ли они хорошими или плохими? Он уже ничего не понимал. Ван Дьепен хлопнул его по плечу:

– С тобой все в порядке, парень?

Вим поднял глаза и пробормотал что-то утвердительное. Молча он помог убрать тарелки в раковину.

– Тебе придется еще пару ночей провести в амбаре, – сказал Ван Дьепен. – Пока мы не удостоверимся, что побережье чистое, а фрицы уже получили свое. Тогда мы отправим тебя в новое убежище. Его уже готовят. Ты глазам не поверишь, когда увидишь.

Два дня Вим прятался в амбаре и спал на сене. Он научился ходить в деревянных башмаках и частенько болтал с Кором. Кор ночевал в маленькой мансарде над соседским домом – почти в такой же, где Вим жил раньше. Но у этой фермы была соломенная крыша. Кор говорил, что по ночам оттуда вылезает разная живность. Он слышал топот лапок по деревянным планкам над головой, но не знал, кто это.

– Они крупнее мышей, потому что я их слышу. И звук совсем другой.

– Крысы или хорьки, – предположил Вим. – А, может быть, это кошка гоняется за мышами.

Эта мысль их насмешила.

Вим подружился с Кором. Кор жил здесь уже шесть месяцев и ничего не знал о своем отца. Отсутствие новостей – это всегда хорошо, но твердой уверенности у него не было. Как бы то ни было, кормили здесь хорошо, сказал он. В первое время ему пришлось привыкать, потому что дома он никогда не ел сала, а здесь это считалось в порядке вещей. Вим сотню раз рассказывал о своей жизни в Брунсвике, но прежние свои адреса не упоминал.

Через два дня Ван Дьепен вывел его в поле.

– Все успокоилось, так что можно немного расслабиться. Но ты не можешь и дальше оставаться в сенном амбаре – во время облав амбары обшаривают так же, как и дома. Я нашел тебе новое убежище. Пошли.

Они перепрыгнули через две канавы – поздней весной они почти пересохли. Примерно в 80 метрах от дома фермер остановился в роще. Он указал на землю между двумя кустами. Вим посмотрел, но не увидел ничего необычного.

– Присмотрись получше, – сказал Ван Дьепен.

Вим видел большую канаву с шестами для проволоки на границе поля, траву, кусты и небольшой холмик. Ван Дьепен подтащил его поближе к канаве.

– Вот твоя входная дверь!

Вим присмотрелся, но, чтобы разглядеть что-то, ему пришлось низко наклониться – так хорошо вход был замаскирован. Ему пришлось проползти по канаве, чтобы найти маленькую дверцу примерно полметра шириной и сорок сантиметров высотой. Дверь была выкрашена в зеленый цвет и была практически неотличима от растительности.

– Заползай внутрь, – велел Ван Дьепен.

Вим протиснулся сквозь отверстие, благо был достаточно строен.

Через пару секунд он оказался внутри. Землянка была довольно глубокой, пол засыпан соломой, так что Вим не ушибся. Фермеру пришлось сложнее, но через полминуты он тоже протиснулся внутрь. Вим с любопытством осматривал свое новое убежище. Оно напоминала большой ящик – два с половиной метра в длину и метр в ширину. Там можно было лежать и сидеть на коленях. Ван Дьепен закрыл дверь. Вим разглядел вентиляционные отверстия в потолке – одно над головой, другое в ногах.

– Если пойдет дождь, придется нелегко, – сказал Ван Дьепен. – Ты наверняка промокнешь. Но немцы никогда не будут искать тебя здесь. После лета фрицев здесь уже не будет – или мы найдем тебе другое убежище, потеплее. А пока ты здесь в безопасности.

Виму оставалось лишь надеяться, что лето и осень будут сухими и теплыми. Перспектива спать в ящике под землей в мороз его просто пугала.

С начала июня 1944 года Вим каждый день помогал Ван Дьепену в поле. Часто к ним присоединялся Кор и другие парни. По акценту он сразу же понимал, местные это ребята или такие же, как он. Обычно они обедали на ферме, и жена Ван Дьепена каждый раз удивляла их своей щедростью и кулинарным мастерством. Фруктов и овощей хватало. Труднее всего было с мясом, поскольку мясо по-прежнему распределялось по карточкам.

Как-то раз Кор издали сделал Виму знак – он вилами ворошил только что скошенное сено. Кор стоял за амбаром. Он указал на Вима, потом на дом. Вим не представлял, в чем дело, но понял, что нужно идти в дом. Через мгновение он открыл небольшую дверь и услышал голос матери. Вим сбросил деревянные башмаки и вбежал в гостиную, где мать беседовала с женой фермера.

– Мне просто нужно было тебя увидеть, – сказала она. – Я знаю, это опасно. Материнское сердце не обманешь. Но никто не знает, что я здесь. Гер привез меня минуту назад и скоро заберет, чтобы мне не пришлось ни у кого спрашивать дорогу.

Сначала Вим встревожился, но такая практичность заставила его улыбнуться. Мама все продумала. Он спокойно смотрел в лицо матери. Несмотря на все трудности военного времени, она оставалась обаятельной и ухоженной. Это румяна или просто подействовал свежий воздух деревни? Матери явно понравилось, как он выглядит, потому что она смотрела на него с довольной улыбкой.

Жена фермера приготовила на кухне чай и оставила мать и сына вдвоем. Гер появился через полчаса. За это время мать рассказала обо всей семье и сообщила последние новости. Жена фермера приготовила матери Вима большой кусок бекона и ветчины, чтобы она взяла с собой в Амстердам. Простившись с матерью, Вим понял, что забыл половину из того, что она рассказывала. Важнее всего было то, что мать, Джо и Йоп здоровы и благополучны. Вим был рад, что господин Адольф о нем тоже не забыл. Мясник часто заглядывал к матери – и никогда не приходил с пустыми руками. Матери Вима он говорил, что после войны Вим сможет начать все сначала.

Но когда кончится война? В последние недели на кухне обсуждали только продвижение союзников после успешной высадки в Нормандии. Ван Дьепен всегда приносил последние новости. Даже Вим не знал, где на ферме спрятан радиоприемник.

А тем временем немецкая армия и приспешники фашистов продолжали творить ужасные жестокости. Стало известно, почему убили доктора Витема. Немцы велели мэру Коману, члену НДС, сообщить имена и адреса известных жителей деревни. Коман назвал имя доктора, и трое солдат отправились к нему. Они позвонили в дверь, сказали, что один из них тяжело ранен. Когда Витем открыл дверь, они хладнокровно застрелили его прямо на глазах жены. Гер сказал, что с немцами был голландец, Воутер Моллис. Он даже вступил в СС. Вим слушал, не произнося ни слова. Вот ублюдки!

В ту ночь он никак не мог уснуть в своем ящике. Ему вспоминались фрагменты разговора. Все произошло совсем рядом с домом, где он укрывался совсем недавно. Война подходила все ближе.

Через неделю он испугался не на шутку. Преимуществом его убежища была прохлада, а в тот день на улице было очень жарко. Ночью он накрылся тонким одеялом и быстро заснул, но среди ночи его разбудили шаги возле убежища. Вим мгновенно проснулся и затаил дыхание. Шаги приближались. Он инстинктивно потянулся за палкой, которую всегда держал под рукой, чтобы отпугивать мелких грызунов. Но это был не зверь. Виму стало страшно. Тихо отворилась дверь, и Вим услышал знакомый голос.

– Вим, это я, Кор.

– Кор?

– Да, успокойся… Я войду… В деревне облава.

Вим подвинулся, чтобы приятель поместился рядом.

– Старик разбудил меня и вытолкал через заднюю дверь, – сказал Кор. – Он отправил меня к тебе. Полиция обшаривала дом за домом. Они вот-вот могут появиться. Я еле успел сбежать.

На следующее утро они не осмеливались выйти наверх, боясь, что кто-нибудь может их