– Я раз в месяц буду прилетать в Нью-Йорк. Тыобязательно должен прийти ко мне в галерею на вернисаж, – уклончивопроизнесла она, и он обещал.

– Если буду в Париже, я тебе позвоню. Я иногда тамбываю по делам. – Но ему был нужен кто-то более близкий – и вгеографическом, и в душевном плане, и Саша знала: он ей больше не позвонит.Впрочем, ей было все равно. Он пожелал ей удачи, а наутро она села в такси ипоехала в аэропорт. Еще не было и девяти, как самолет взмыл в небо, а черезполчаса Саша мирно уснула. Она вылетела из Нью-Йорка ясным свежим днем, а вПариж попала в дождь и слякоть. Да, парижские зимы бывают очень унылыми. Но онавсе равно была рада вернуться домой. Так, под звуки дождя, она и уснула в своейпарижской кровати.

Проснувшись в воскресенье утром, Саша обнаружила, что тумантолько что не лежит на крышах домов. Было пасмурно и холодно, в доме и точувствовалась сырость. Вечером она легла спать в холодную постель и промерзладо костей. На мгновение Саша заскучала о своей теплой и уютной нью-йоркскойквартире. Она вдруг поняла, что, куда бы она ни ехала, всюду за ней неотступноследует ее печаль. И было совсем неважно, в каком городе жить и в какой постелиспать. Где бы она ни находилась, в любой стране и в любом городе, ее постельбыла пуста и она была совершенно одна.

В декабре в Париже у Саши было много дел. Дела галереи шлиуспешно. Она успела повидаться со множеством важных клиентов, которые либохотели что-то приобрести, либо, наоборот, спешили продать до Нового года. Чутьне каждый день она говорила по телефону с сыном. Она купила себе и детямгорнолыжный тур в Сен-Мориц. Ехать надо было на следующий день после Рождества.Там у нее тоже было запланировано несколько важных встреч.

В Париже светская жизнь носила куда более официальныйхарактер, чем в Нью-Йорке. В Америке среди ее заказчиков было многопреуспевающих людей, что отнюдь не мешало их неформальному общению. За долгиегоды многие стали ей близкими друзьями. Это были интересные люди, очень разныепо происхождению и по роду занятий. В Париже действовали свои, европейские,законы. Крупные клиенты галереи были, как правило, из аристократических родов,нередко титулованные особы, либо имели состояние, которое создавалось веками,как у Ротшильдов, а были и просто любители жить на широкую ногу, и многиезнавали еще ее отца. Здешние приемы отличались большей пышностью ицеремонностью, чем в Америке. И здесь было труднее отказаться от приглашении,поскольку ее, как правило, приглашали те, кто приобретал у нее дорогостоящиекартины. Саша чувствовала себя обязанной отвечать на приглашения. Когда онажаловалась на это сыну, тот говорил, что это ей на пользу. Но она, даже в своигоды, зачастую оказывалась самой молодой из приглашенных, и, как правило, этивечера нагоняли на нее скуку. И все равно она их посещала – в интересахбизнеса. И всякий раз с радостью возвращалась домой.

Как-то в середине декабря, в такой же серый холодный день,Саша работала у себя в кабинете. Секретарша доложила, что к ней приехалзаказчик. Она виделась с ним накануне на званом ужине. Он хотел купитьчто-нибудь солидное из фламандцев, и она была приятно удивлена, что это неосталось пустым разговором. Саша вышла из кабинета встретить его и показаланесколько картин. Тот заинтересовался.

Визит продолжался два с половиной часа, и всем, кроме Саши,было понятно, что гостя не меньше заинтересовала хозяйка галереи. Он пригласилее назавтра поужинать у Алена Дюкасса, дескать, чтобы обсудить предстоящуюпокупку. Это был один из лучших парижских ресторанов, Саша заранее знала, чтоужин продлится не менее трех или четырех часов, и приготовилась поскучать радимиллионной сделки.

– Сдается мне, его не только картины интересуют, –пошутил Ксавье, когда она сообщила ему о приглашении.

– Не говори глупостей, твой дед без конца ходил натакие встречи. И поверь мне, за ним никто не пытался ухаживать. – Насамом-то деле было несколько таких попыток. После смерти ее матери. Но Саша непомнила, чтобы отец к кому-то проявлял романтический интерес. Как и она, Симонхранил верность своей жене до последнего вздоха. По крайней мере, у нееосталось такое впечатление. Она никогда не говорила с отцом на эту тему. Если вего жизни и были женщины, то Симон де Сювери это тщательно скрывал.

– Кто знает, кто знает… – продолжал Ксавье. Ни он,ни сестра не желали матери одинокой старости. – Ты у нас красавица, к томуже совсем еще не старая.

– Старая, старая. Мне уже сорок восемь лет.

– По мне, так совсем молодая. Один мой приятельвстречается с дамой намного старше тебя.

– Мерзость какая! Это называется совращениемалолетних, – рассмеялась она. Ей казалась дикой сама мысль об отношенияхс более молодым мужчиной.

– Но ты же не стала бы возражать против романа твоегоровесника с молодой женщиной?

– Это совершенно другое дело! – искренневоскликнула она, и Ксавье засмеялся.

– А вот и нет! Мы просто привыкли так к этомуотноситься. Это абсолютно то же самое, что женщина в возрасте и молодоймужчина.

– Не хочешь ли ты сказать, что твоя последняя пассиявдвое старше тебя? В таком случае даже слышать об этом не желаю. – Славабогу, она знала, что его романы долго не длятся. Две недели от силы. Такойхарактер. Женщин ее сынок менял как перчатки.

– Нет, такой вариант я еще не опробовал. Но если бы мнепонравилась немолодая женщина, я бы не видел ничего предосудительного в том,чтобы закрутить с ней роман. Мам, не будь такой ханжой!

Ханжой Саша отнюдь не была, напротив, сыну всегдаимпонировал ее современный взгляд на вещи, в том числе на его похождения. В этомсмысле она была настоящая француженка и никогда не возражала против егочересчур активной личной жизни. Да и в более раннем возрасте, когда Ксавье ещеходил в школу в Нью-Йорке и водился с американскими дружками, она была кудаболее либеральной, чем многие мамы. Покупала ему и его приятелям презервативы иоставляла в большой каменной вазе у сына в комнате. Обходилась без лишнихвопросов, но запасы регулярно пополняла. В таких вопросах Саша предпочиталабыть реалисткой. Настоящая француженка.

– Предупреждаю: если вздумаешь жениться на тетке вдвоестарше тебя, я на свадьбу не приду. Тем более если это окажется кто-то из моихподруг.

– Никогда не знаешь, как обернется. Я только хочусказать, не надо тебе запираться от людей. – Ксавье был уверен, что у неедо сих пор никого нет. Они были настолько откровенны друг с другом, что впротивном случае он бы об этом знал.

– Что ж, пожалуй, начну общаться с местными юнцами. Илираздавать свой телефон лицеистам. Если не найду кавалера, так хоть усыновлюкого. – Она смеялась над ним и над его нелепыми советами. Надо же такоеудумать – зрелая женщина и юный парнишка. Пускай молодой человек. Саша привыклавидеть рядом с собой более зрелого мужчину.

– Мам, когда ты захочешь завести роман, уверен, вкандидатах недостатка не будет, – невозмутимо заявил Ксавье.