“А жизнь-то, похоже, налаживается!” — не смог сдержать торжествующей улыбки Алмаз. — “А то напридумывали себе всяких ужасов-то!”

Юно Амакава

Баллистический шаттл — самый безопасный способ добраться с Луны на Землю. Тот самый случай, когда прибытие гарантировано более чем на девяносто девять процентов. Потому что летящему по инерции судну может помешать достигнуть цели только прямое попадание противокосмической ракеты либо встречный метеорит.

Баллистический шаттл — самый скучный способ попасть на Землю: довольно короткий разгон с ускорением один “же” и долгие часы в невесомости, во время которых ровным счетом ничего не происходит. От кресла отстегиваться нельзя, еда из тюбиков, вода из трубочки, а если приспичит в туалет — канализационная система подключена напрямую к скафандру. И под конец — самый дискомфортный этап, атмосферное торможение.

На современных шаттлах почти не трясет и перегрузка редко когда до двух “же” доходит — но само положение фрикадельки в кастрюльке на огне не способствует расслаблению. Траектория торможения заканчивается так, что сразу очень быстро аэродинамический полет переходит в посадку на аэродром.

Вообще-то Юно могла бы позволить себе полет с искусственной гравитацией, нормальным унитазом и гораздо быстрее — но привлекать внимание к своему рейсу было нежелательно. Так уж получилось, что персоной она давно стала достаточно известной персоной, чтобы один намек на экстренное возвращение в Такамию мог запустить… нежелательные информационные процессы. Потому Амакава поступила как должно. И теперь терпеливо ждала окончания полета. Дома она узнает все.

Когда телеметрия Кольца словно взбесилась и перед потерей сигнала показала настолько противоестественную дичь, что нарочно не придумаешь — первой мыслью ученой была о вернувшемся отце. Однако Юно старательно задавила любые эмоции и запретила себе что-то решать до ознакомления с закрытыми данным с места чрезвычайной ситуации. Настоящий ученый не имеет права поддаваться субъективным суждениям. Фантазию можно отпускать при подготовке эксперимента, но не при интерпретации результата. Иначе отточенный ум из мощнейшего инструмента немедленно превращается в туфту, не пригодную даже для работы мало-мальски ответственного управленца.

Этот же отточенный ум не дает настоящему ученому скучать. Память, логика и воображение всегда под рукой. Да и очки дополненной реальности никто не отнимал. Тем не менее, мысли постоянно возвращались к истории с Кольцом, и лучший физик клана решила им не мешать. В конце концов, освежить воспоминания действительно будет не лишним…

…То, что магия в Юно сильна и девочка может дорасти если не до архимага, то вполне сравниться с бабушкой стало ясно уже спустя пять лет после её рождения. Такой талант словно огромный бриллиант требовал правильной огранки: не только потому без неё не мог раскрыться. Мощный дар в неопытных руках опасен всем и прежде всего самому одаренному. К сожалению, в клане Амакава только Куэс могла дать дочери то, что нужно: аякаси в наставники по магии не годились, а дедушка Генноске сам не мог похвастаться личной магической мощью даже после рандеву с Сердцем Мира. Опять же, специфическое наследие крови Джингуджи тоже нужно было как-то… обуздать. Носящая-полумесяц, надо отдать должное, справлялась… пока вопрос о старте “Близкой Луны” не стал ребром.

Взять ребенка в зону низкой гравитации — гарантированно сделать инвалидом. Трубчатые кости не смогут правильно расти, мышцы не наберут нужной массы, сердце при возврате на Землю просто остановится. В то, что удасться постоянно поддерживать хотя бы в одном помещении искусственную гравитацию поручится никто не мог. Вот в обратном — да. Куэс Амакава пришлось что есть силы стиснуть зубы и пойти на поклон к Мерухи Джингуджи. К бабушке Юно.

То, что мать и дочь друг друга недолюбливали — это мягко сказать. Но договориться они смогли. Во имя будущего двух кланов, которым лучше плохо дружить чем хорошо воевать. Опять же, по сути глава Джингуджи своего добилась: дочь поднялась к высотам Старой Аристократии, возглваляет тысячелетний клан экзорцистов. И не один Тсучимикадо или Кагамимори не посмеет тыкнуть в её сторону пальцем мол “голоногая выскочка”. Только не после того, что Амакава вытворили за последние годы.

Юно, понимая, что от нее требуется, старательно училась и не ссорилась с бабушкой. Успехи не заставили себя ждать. И все было в общем-то даже нормально, пока не оказалось, что дочка Юто Амакава не умеет проклинать. Зыбкая еще основа улучшенного генома не закрепилась в наследнице. Может, еще и потому, что после посещения Сердца Мира у Куэс претерпела трансформацию и ДНК хромосом. Иначе откуда у дочки белые волосы “бессмертной”?

Замена возможности проклинать на долголетие и магическую силу сделка, как ни крути, что ни на есть выгодная — но Мерухи не сдержалась и вспылила. Всего на несколько секунда потеряла контроль над языком — но успела сказать то, что не должна была ни в коем случае. Если коротко и дипломатично — обвинила Юто Амакава в слабости. Во всех смыслах. На этом обучение у бабушки закончилось, а мама Сидзука свела со лба Юно татуировку в виде полумесяца. А еще этот разговор заставил маленькую Юно задуматься о личности своего отца.

Отец… До этого она просто знала, что папа пропал без вести — но не просто пропал, а в ходе битвы со страшным богом-демоном, по сути обеспечив победу. Но лишь выйдя из совсем уж детского возраста Юно начала понимать, что кроется за обтекаемым эвфемизмом “пропал”. На дне рождения, где собрались все матери и другие близкие люди (половина через видеосвязь, но ведь выкроили время!), она решила прояснить этот вопрос кардинально… М-да, выбор времени точно был не самым удачным, свой праздник ей удалось испортить. Зато она увидела кое-что другое, очень важное. Реакцию людей и аякаси на прямо в глаза озвученную, как ей тогда казалось, правду. Только мама Ринко отвела глаза, разом будто постарев, а мама Ю расплакалась — также поступили и некоторые вассалы. А вот остальные…

Агеха, сверкнув улыбкой, впервые в жизни девочки выдала вслух матерную конструкцию — если “перевести”, что-то вроде: “Юто, встретив смерть, трахнет её и себе в жены заберёт!” Мама Сидзука выразилась куда менее экспрессивно: “Он пообещал вернуться, значит мы будем ждать, знаешь ли”. Мама Хироэ улыбнулась даже зубастее хиноёнмы — но промолчала, только послала виновнице торжества такой многообещающий взгляд, что Юно пробила крупная дрожь. А мама… Куэс вздрогнула, но на тоне голоса её это никак не отразилось: “Юто всегда с нами, пока мы продолжаем то, что он начал.”

Выслушав и увидев все это,