– Умерла? – задумчиво повторил Питер Лорд. Мгновение ончто-то обдумывал, а потом отрывисто приказал: – Дайте мне горячей воды.

Сестра О’Брайен была заинтригована, но, воспитанная встрогих больничных правилах, вопросов задавать не стала. Прикажи ей докторпойти и принести шкуру аллигатора, она автоматически пробормотала бы: «Да,доктор» – и отправилась бы выполнять его поручение.

– Вы хотите сказать, что моя тетя умерла, не оставивзавещания, что она вообще никогда его не делала? – изумился Родерик Уэлман.

Мистер Седдон протер стекла очков и сказал:

– Похоже, так и есть.

– Просто невероятно! – воскликнул Родди.

Мистер Седдон откашлялся.

– Не так невероятно, как вы думаете. Такое случаетсядовольно часто. Своего рода суеверие. Люди предпочитают думать, что у нихвпереди еще уйма времени. И им кажется, что самим фактом составления завещанияони приближают свою смерть. Странная причуда, но это так!

– И вы никогда не… э… обсуждали эту тему? – спросил Родди.

– Постоянно, – сухо ответил мистер Седдон.

– И что же она говорила?

Мистер Седдон вздохнул.

– Обычные вещи. Что еще полно времени! Что она еще несобирается умирать! Что она еще не совсем решила, как распорядиться своимиденьгами!

– Но, наверное, после первого удара… – начала Элинор.

Мистер Седдон покачал головой.

– О нет. Еще сильнее стала упираться. Даже слышать ничего нехотела по этому поводу!

– Но ведь это… нелогично, – снова вступил в разговор Родди.

Мистер Седдон снова возразил:

– О, ничего подобного. Ведь из-за болезни ее нервозностьвозросла.

– Но она хотела умереть… – проговорила озадаченная Элинор.

Еще раз старательно протерев стекла очков, мистер Седдонсказал:

– Ах, дорогая моя мисс Элинор, человеческий разум устроенвесьма любопытно. Возможно, миссис Уэлман хотелось иногда умереть, но, несмотряна эти мысли, в ее душе жила и надежда на полное выздоровление. И ей казалось,что, составив завещание, она как бы будет искушать судьбу. Этот ее страх вовсене означал, что она не хотела его составить, просто постоянно откладывала этотмомент. Ведь вы знаете, – продолжал мистер Седдон, внезапно обратившись к Роддии доверительно понизив голос, – как люди оттягивают какое-нибудь неприятноедело, стараются подольше им не заниматься?

– Да, я… я… да, конечно, – пробормотал Родди, вспыхнув. –Понимаю, что вы имеете в виду.

– Вот-вот, – сказал мистер Седдон. – Миссис Уэлман,безусловно, собиралась сделать завещание, но всякий раз откладывала это назавтра, уговаривала себя, что впереди еще масса времени.

Элинор задумчиво произнесла:

– Так вот почему она была такой подавленной прошлой ночью… итак торопилась вызвать вас…

– Вне всяких сомнений! – ответил мистер Седдон.

– Но что же теперь будет? – пробормотал в замешательствеРодди.

– С наследством миссис Уэлман? – Поверенный откашлялся. –Поскольку миссис Уэлман умерла, не оставив завещания, вся ее собственностьпереходит к ближайшей кровной родственнице, то есть к мисс Элинор Карлайл.

– Все мне? – недоверчиво спросила Элинор.

– Определенный процент пойдет в пользу Короны, – объяснилмистер Седдон и углубился в детали. В заключение он сказал: – Никаких долговили заложенной недвижимости нет. Все деньги миссис Уэлман принадлежали ейодной. Следовательно, все они переходят к мисс Карлайл. Налоги на наследство…э… боюсь, будут несколько велики, но даже после всех выплат состояние все ещебудет весьма значительным, к тому же капитал помещен в надежные ценные бумаги.

– Но Родерик… – начала Элинор.

Мистер Седдон произнес, смущенно кашлянув:

– Мистер Уэлман – всего лишь племянник ее мужа. Здесь неткровного родства.

– Абсолютно никакого, – подтвердил Родди.

– Но, разумеется, для нас не имеет существенного значения,кто именно получит деньги, – уверенно проговорила Элинор, – ведь мы собираемсяпожениться.

При этом она не взглянула на Родди. Теперь уже мистер Седдонсказал:

– Абсолютно никакого. – И тут же ушел.

– Но ведь это и правда не имеет значения, – сказала Элинор,как бы оправдываясь.

Лицо Родди нервно передернулось.

– Деньги должны принадлежать тебе, – сказал он. – Этосовершенно справедливо. Ради бога, Элинор, только не думай, что я тебе завидую.Не нужны мне эти проклятые деньги!

– Мы ведь говорили об этом, Родди, еще в Лондоне, что неважно, кто из нас окажется наследником, поскольку… поскольку мы решилипожениться… – нерешительно закончила Элинор. – Он молчал. Она продолжаланастаивать: – Неужели ты не помнишь, что сам это говорил, Родди?

– Помню, – сказал Родди, упорно глядя себе под ноги. Лицоего было бледным и угрюмым, выразительные губы были горько сжаты.

Внезапно вскинув голову, Элинор храбро произнесла:

– Ведь это несущественно… если мы собираемся пожениться… Нотак ли это, Родди?

– Что – так ли? – спросил Родди.

– Собираемся ли мы пожениться?

– Помню, была такая идея, – равнодушно сказал он, вернее, снекоторой долей раздражения. – Разумеется, Элинор, если у тебя теперь другиепланы…

– О Родди! – воскликнула Элинор. – Неужели ты не можешь бытьчестным!

Он вздрогнул. Потом, смутившись, выдавил:

– Не знаю, что со мной такое…

– А я знаю… – проговорила Элинор сдавленным голосом.

– Возможно, дело в том, – заторопился Родди, – что мне не подуше мысль жить на средства жены…

Элинор побледнела:

– Дело не в этом… Здесь кое-что другое… – Она перевела дух ивоскликнула: – Это из-за Мэри, не правда ли?!

– Наверное, – с несчастным видом пробормотал Родди. – Но какты догадалась?

– Это было не так уж трудно… – Элинор криво усмехнулась. –Любой мог прочитать это на твоем лице, когда ты на нее смотрел…