с газона, и я не мог ходить со всеми на пикник. Из-за этих особенностей я отличался от всех. Теперь ты меня понимаешь? Вот о чем я тебя спрашиваю. ЧТО ОТЛИЧАЕТ ТЕБЯ ОТ ДРУГИХ ДЕТЕЙ?

Можно подумать, все наши беды кончились, и единственной проблемой стали мои особенности, подумал я. Но делать было нечего, приходилось отвечать на его вопросы. Ведь, в конце концов, он государственный служащий. А кроме того, ведь это я его вызвал. Словно мало бед свалилось мне на голову, так я еще одну накликал. Правда, Тевфика не стоило считать настоящей бедой, ладно, тоже ведь человек.

Я продолжил свой рассказ.

– У меня только аллергия на глютен. Из-за этого я отличаюсь от всех детей Бугдайлы. Например, в школе всем раздают бублики-симиты, а я их есть не могу. Мама печет пирожки, я тоже их есть не могу. Бабушка печет кексы, я их тоже не ем. Все самое известное, что производится в Бугдайлы, – мука, хлеб, пирожки, булочки, печенье, – ничего из этого я даже попробовать не могу. Вот это и есть моя единственная особенность. Других нет. Я ОБЫЧНЫЙ, САМЫЙ ОБЫЧНЫЙ.

– В городке есть еще кто-нибудь с аллергией на глютен?

– Нет, только ты.

– А есть кто-то еще, кроме тебя и меня?

– ОТКУДА ЖЕ МНЕ ЗНАТЬ, ДОРОГОЙ ТЕВФИК? Я ЖЕ РЕБЕНОК, А НЕ ПОЛИКЛИНИКА. А кроме того, мы ведь не обо мне говорим, а о Бугдайлы! Почему ты решил обсудить со мной аллергию?

– Смотри: в городке что-то действует на всех, кроме тебя. Все начинают преувеличивать, заниматься ерундой и страдать от этого, и только с тобой ничего не происходит. Никто не может произнести «дж», а ты можешь. И теперь выясняется, что единственное, что отличает тебя от других жителей городка, – аллергия на глютен. Это наша единственная зацепка. Из этого мы должны исходить. И теперь нам надо выяснить, есть ли здесь кто-то еще с аллергией на глютен.

Короче говоря, мы искали иголку в стоге сена. Ну и ладно. Надо же спасти Бугдайлы от этой болезни. В городе давно открыли несколько больниц, но все они были новыми. Была и одна старая, на следующий день мы отправились туда.

Старую табличку «Поликлиника Бугдайлы» давно сняли, на ее место повесили новую «МЕЖДУНАРОДНЫЙ ГОСПИТАЛЬ БУГДАЙЛЫ». Внутри было полно совершенно здоровых людей, которые думали, что они тяжело больны. Они сидели в очереди, сжимая в руках пакеты с лекарствами.

В поликлинике были те, кто начал от скуки принимать антибиотики; кто желал лечь на операцию, потому что у него дергался глаз; кому разонравилась форма коленной чашечки, и ее нужно было непременно подрезать.

Среди такого количества больных мы с трудом нашли врача. Сказали, что хотим узнать, у какого количества людей в нашем городе есть аллергия на глютен. Доктор попросил нас предъявить несколько десятков официальных запросов, прежде чем нажал на одну-единственную кнопку. Но Тевфик все решил. Когда спустя несколько часов доктор все же нажал на ту единственную кнопку, на экране появилось лишь мое имя.

– ТО ЕСТЬ В БУГДАЙЛЫ ТОЛЬКО У МЕНЯ ЕСТЬ АЛЛЕРГИЯ НА ГЛЮТЕН? ТОЛЬКО У МЕНЯ? ТОЛЬКО Я ОДИН? НИКОГО, КРОМЕ МЕНЯ, НЕТ?

Пока я твердил это, Тевфик трясся от смеха.

– Это отлично. Мы нашли разгадку! От всего, что происходит у вас в городе, тебя спасает твоя аллергия на глютен! Мы молодцы, решили эту задачу!

– Задачу мы не решили, дорогой Тевфик. Мы только обнаружили, что меня защитило. А что повлияло на всех остальных, нам по-прежнему неизвестно.

– А что, по-твоему, влияет на всех жителей вашего города?

– Откуда мне знать, дорогой Тевфик, я что – Эйнштейн? Я просто ребенок!

Когда мы вышли из больницы, Тевфик чуть не порхал от радости. Он считал, что мы отлично поработали и осталось совсем ничего до того момента, когда наша задача будет решена.

По дороге к пансиону я увидел Касыма.

– Ага, вот и Касым. Касым или Касым! ОПЯТЬ ОН МЕНЯ НЕ УСЛЫШАЛ. Ладно, бог с ним.

– Кто это такой? Ты постоянно кричишь ему вслед!

– Это же Касым. Сын Сервета Накит-оглу. Бегает целыми днями. Я так и не смог до него докричаться и остановить.

– Помнишь, я тебя спрашивал, остался ли в городе кто-то, с кем бы мы не разговаривали? А ты сказал, что никого не осталось.

– Да.

– А Касым?

– Касым!

– Сынок! Касым или Касым?

– Оба варианта!

– Как это – оба варианта? То есть настоящее его имя Касым, но все его зовут Касым? Я не понял!

– Он неправильно ставит ударения. Поэтому его зовут Касым.

– Почему он путает ударения?

– Ну он же из семьи Накит-оглу… Последний наследник, самый младший в их роду. И вот: все буквы выговаривает, а ударения ставит неправильно. Я же тебе в музее рассказывал, у них наследственная болезнь.

– ТО, ЧТО МЫ ИЩЕМ, ВОЗМОЖНО, НАХОДИТСЯ У ЭТОГО КАСЫМА ИЛИ КАСЫМА. ИДЕМ К НЕМУ.

– Куда?

– Туда, где можем его встретить!

Касым Накит-оглу или Касым Накит-оглу

Я стал вспоминать все события, прокручивая их в памяти, словно ленту кинофильма, и вспомнил: среди суматохи мне постоянно попадался Касым. Я звал его, но ни разу не смог докричаться.

А все почему? Мы с ним направлялись в разные стороны. Он бежал в противоположном направлении и поэтому меня не слышал. Так что Тевфик мог вполне оказаться прав. Возможно, ключом ко всей этой истории мог быть Касым или Касым.

Вчера я видел, как он входил на фабрику, и решил, что там-то мы и можем его найти. Подойдя поближе, мы увидели огромную толпу.

Перед музеем и фабрикой развернулось что-то вроде народного гулянья. Фейерверк, воздушные шарики, разные аттракционы, крики, музыка, еда… «Что тут такое происходит, что они все с ума посходили?» – спросили мы в один голос.

Оказывается, в музее должны были представить новую картину и праздник устроили из-за этого. Вообще-то теперь всегда было так: люди веселились по поводу и без повода.

Однажды даже организовали ПРАЗДНИК ДЛЯ ИКАЮЩИХ ДЕТЕЙ.

Так что жители нашего городка часто собирались что-нибудь отпраздновать. А ведь для того, чтобы повесить новую картину, нужны всего лишь гвоздь и молоток. К чему собирать столько народу?

Но Тевфик все равно захотел туда пойти, и мы направились прямо к толпе. Нам повезло, потому что и Касым был там. Он стоял у микрофона и произносил речь:

– Нашему городку Бугдайлы, дорогие земляки, от наших предков досталась старая сломанная мельница. Все вы знаете ее историю. Мой отец Сервет Накит-оглу в прошлом году передал мне нашу фабрику. И я решил сегодня разместить в музее Бугдайлы упаковку, которая досталась мне от моего отца и деда. Большое спасибо вам всем за то, что в этот счастливый день вы рядом со мной!

Мы с большим трудом разбирали слова, но потом раздался такой шквал аплодисментов, что у нас уши заболели.

– Он будто картину Пикассо сюда вешает, а не простую упаковку!

– НЕ ГОВОРИ ТАК, ДОРОГОЙ ТЕВФИК. ОКАЗЫВАЕТСЯ, ЭТА УПАКОВКА МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬ СУДЬБУ ЦЕЛОГО ГОРОДА.

– Как ты сказал?

– Я сказал: не говори так, дорогой Тевфик. Оказывается, эта упаковка может изменить судьбу целого города.

– Касым ведь ударения путает?

– Да!

– Бежим скорее!

Последняя упаковка увеличительной муки

Мы побежали в музей. Никто из аплодировавшей толпы в здание музея не поднялся. В последнее время все аплодисменты и комплименты были только напоказ. А на самом деле искренне никто ни за кого не радовался. Поэтому я совершенно не был удивлен.

Касым или Касым вешал на стену рамку с упаковкой в полном одиночестве.

Он закрыл картинку тканью. Внезапно увидев нас у себя за спиной, он вздрогнул.

– Здравствуй, дорогой Касым или Касым! Вот наконец-то я тебя и догнал. Давай уже, открывай свою картину – мы хотим на нее посмотреть.

– Сейчас открою. Это моя упаковка. Я очень волнуюсь. Мы используем эту упаковку уже несколько месяцев. Как она всем понравилась! Ты бы знал! С тех пор как была создана эта фабрика, столько упаковки никогда