Процесс вывода вредных веществ из организма занял примерно два дня. Утром третьего дня над нашим городком взошло новое солнце. Спустя долгое время жители Бугдайлы просыпались совершенно нормальными людьми. Но то, что они видели после пробуждения, было вовсе не таким трогательным, как им казалось до того. Мне хотелось стать свидетелем их восстановления, и я решил обойти те дома, которые мы уже обходили с Тевфиком, когда я ему рассказывал о произошедшем. Я ведь был свидетелем того, как эти люди теряли себя, а теперь мне хотелось стать свидетелем того, как они приходят в себя. Раньше всего я увидел, как становится собой моя мама. Когда она открыла глаза, по щекам ее гладили листья петрушки и сельдерея.

– ГОСПОДИ, ЧТО ЭТО?

– Петрушка.

– Что она делает у меня на комоде?

– Ты сама ее посадила, мама. Смотри, а на полу растут в контейнерах твои кабачки, сельдерей, гибискусы и баклажаны… твои овощи…

– Зачем я дом в теплицу-то превратила, господи! Ты только глянь. С двери фасоль свешивается. На креслах – арбузы. Зачем же все это надо было? Я могу овощи и на базаре купить, если нужно. Ну или в саду вырастить. Что это я прижимаю к груди? Бутылку с водой? А она-то мне зачем?

– Не знаю, мама. Меня ты давно к себе не прижимала, не то что бутылку с водой.

– А где папа?

– На работе, мама, как всегда, на работе.

Мать постепенно приходила в себя. Я хотел ей помочь и прежде всего заварил чай.

– Выпей черного чаю и успокойся, мама. Ты уже много недель только травяной отвар пьешь.

Мама готова была расплакаться. Посмотрев на меня, она сказала:

– СЫНОЧЕК, Я ТАК ПРОГОЛОДАЛАСЬ…

Так как на протяжении долгого времени она грызла один сельдерей, у нее не осталось сил поднять руки. Я сделал яичницу из четырех яиц, и мама проглотила ее одним махом, будто приехала с голодного острова. Да она оттуда и была.

Пока мама ела, в дверь позвонили. Пришел папа. Он стоял в дверях – уставший, грустный, растерянный.

– Что я натворил, что я натворил! – причитал он. – Я решил зарабатывать как можно больше и совершенно забыл о своей семье! Я не видел, как ты рос! Я забыл лица моей жены и сына. Когда я в последний раз сидел и разговаривал с вами, а? Я даже не помню… Как я жалею! – убивался он.

Я стал утешать папу. Просто сказал ему, что никогда и ни для чего не бывает поздно. Мы всё вернем как было. Мать с отцом смотрели друг на друга, словно чужие люди. Да, они не виделись долгие месяцы и сильно изменились. Я оставил их одних и отправился к бабушке.

Бабушка очнулась еще раньше. Я застал ее в слезах над грудой строительного мусора в саду.

Она плакала из-за деревьев, которые сама приказала спилить. В саду не осталось ни дерева, ни цветочка. Увидев меня, она раскрыла объятия. Я кинулся ей на шею.

– Я ОЧЕНЬ ТЕБЯ ОБИДЕЛА, ВНУЧЕК МОЙ? – в слезах спросила она.

– Ты была не в себе, так что неважно, бабушка. Ничего страшного, – ответил я.

Внезапно я почувствовал себя так, будто был ее родителем, а она – маленькой девочкой.

Вместе с бабушкой мы направились в пансион. Там не было гостей, зато повсюду сидели мрачные горничные и официанты. Войдя в кухню, мы увидели открытые упаковки испорченной брынзы, заплесневевшие оливки, сгнившие овощи – короче, груду испорченной еды.

– Господи, как я могла столько накупить? Зачем я все продукты испортила? Зачем готовила столько еды гостям? Почему им одной кастрюли было недостаточно? Смотри, а вон у меня и список покупок на холодильнике висит… Сама повесила… Что я наделала, что наделала! Как теперь вернуть те мои старые деревья? Где мой милый маленький уютный пансион?

Мне пришлось оставить бабушку наедине с черными мыслями и пойти дальше. Вот правда, я был не в состоянии сидеть рядом с ней и страдать. Ведь я промучился долгие месяцы. Я направился домой к Бирсен, а по пути встретил своего учителя. Впервые за долгие месяцы он мне улыбнулся, и мы обнялись.

Он сказал мне:

– Я ТАК СОСКУЧИЛСЯ ПО ТЕБЕ, АМИР, ПО ТВОИМ ТОВАРИЩАМ, ПО НАШИМ ИГРАМ И ВЕСЕЛЫМ УРОКАМ!

– ОХ, КАКОЕ ОБЛЕГЧЕНИЕ! – вздохнул я.

Наконец-то наш учитель понял, что можно жить без тестов, что знания можно получать себе в радость, что уроки и задания – это еще не все в жизни.

Я бегом направился к дому семейства Бирсен. Посмотрим, осознала ли тетя Ахсен то, что понял мой учитель?

Она опять сидела с преподавателями, которых собрала вокруг стола. Как всегда, она держала речь, но на сей раз речь была другой.

– Что мы наделали? Мы лишили Бирсен детства. Мы так ее нагрузили, что даже не подумали, что такой груз может и раздавить. Бирсен ведь еще ребенок! Разве мы с вами знаем столько, сколько хотели, чтобы знала Бирсен? Моя бедная деточка не играла в игрушки уже много недель, с друзьями не встречалась, на улице не была, трудилась почти без роздыха!

Тетя Ахсен была очень расстроена, впрочем, как и все остальные. А я ушел от них и отправился к дяде.

Тетя Фикрие плакала:

– Мухсин, мой Мухсин!

– Что случилось, тетя? Ты выгнала дядю Мухсина из дома, потому что он не моется?

– Я очень жалею об этом, очень жалею! Посмотри на мои руки – от постоянного мытья и стирки на них раны! Я мужа родного домой не пускала!

– А где же дети, тетя?

– О боже, я забыла их в ванной! Вот ужас-то!

Она с криками кинулась в ванную. Так я понял, что тетя Фикрие тоже пришла в себя. Я вышел от нее и направился к тете Мераль.

По пути я прошел мимо «Моего мясника». Из лавки доносился голос дяди Вели:

– КАК МНЕ ТЕПЕРЬ В ЛИЦО ЛЮДЯМ СМОТРЕТЬ?

На тетю Мераль и ее семью я поглядел с порога. Все вместе они сидели среди груды вещей, пакетов и коробок и о чем-то размышляли. Да, они пришли в себя, но сейчас, видимо, не могли еще понять, что делать с такой уймой ненужных вещей. Выходя из их дома, я заметил на кухне молодого человека, которого раньше не видел. Полагаю, это был кандидат в женихи для Севаль, которого они купили ей через интернет.

Дядя Сервет, тетя Севги, приятель Фехми… Все они пришли в себя и стали как прежде. Весь наш городок… Теперь там были слышны ропот и причитания. «Что нам теперь делать?» – доносилось из домов. Никто не решался попросить помощи друг у друга, потому что всем было так стыдно, что невозможно было смотреть в глаза соседям и родным. Короче говоря, для того чтобы все наладилось, требовалось время, но самый важный шаг был уже сделан. Теперь все поняли, что произошло. Если знать о проблеме и искренне желать ее решить, то обязательно добьешься успеха. Я знал об этом. И Тевфик тоже знал. Но он вообще знал все. Я разыскал Тевфика в пансионе, он был занят написанием отчета. Рядом с ним стоял собранный чемодан.

– ДОРОГОЙ ТЕВФИК! ТЫ ЧТО, УЕЗЖАЕШЬ?

– Да. Сейчас закончу отчет. Нужно как можно скорее сдать его. Ведь все наладилось.

– Наладилось? Как это наладилось?! Самые большие трудности впереди. Никто не знает, что делать.

– Разберутся, не волнуйся. Мы выявили проблему и нашли ее решение, справились с ней. Мои обязанности на этом заканчиваются. Отныне я не буду вмешиваться в события. Горожане должны сами найти выход из ситуации. Да мне кажется, они и так уже знают, как быть. С ними все будет хорошо, не беспокойся. Некогда их жизнь была прекрасной, и, если они хотят жить, как прежде, они будут так жить. Но без всяких крайностей!

– Я ТАК ПРИВЫК К ТЕБЕ, ДОРОГОЙ ТЕВФИК!

– Знаешь, я тоже к тебе привык. Ты сделал огромное дело. Я бы хотел, чтобы у меня был такой сын, как ты. Ты в одиночку, не испугавшись трудностей, противостоял целому городу