— С отцом я связался, он тебя встретит. Не вздумай вредничать, дед. А то я тебя знаю. Чтобы проверился обязательно, — давал наставления Захар, помогая старику обуться.

— Да понял я, понял, — отмахнулся он, застёгивая пуховик и надевая шапку. — Ты, главное, Светлану береги. Не вздумайте здесь ругаться. Если узнаю, обоим уши надеру, не посмотрю кто мальчик, а кто девочка, и что выросли давно, будете ходить с красными лопухами.

— Наказанием впечатлились, ругаться не будем, — фыркнул Захар. — Так ведь, Мышка.

— Так, Зайка, всё так, — съехидничала я.

— Ну вот и хорошо, вот и ладненько, — подмигнул нам старик и вышел во двор.

Я выбежала следом, застёгиваясь уже на ходу.

Небольшой вертолёт, зависнув над просторным двором, освещал яркими прожекторами всё пространство. Разглядеть его было сложно, из-за бьющего в глаза света, так что опознавательных знаков я не видела.

Стоило выйти из дома Захару и деду, как на боку вертолёта открылась дверь, и вниз упал трос, с закреплённой на нём конструкцией. Туда-то дед Матвей и сел, пристегнувшись ремнями. А когда Захар махнул рукой, подавая знак человеку, выглядывающему из открытой двери стальной машины, трос натянулся как струна и потащил старика вверх.

Прикусив губу и затаив дыхание, я глядела на то, как хозяин дома поднимался всё выше и выше, раскачиваясь на ветру, и страх ледяной петлёй сдавливал грудь. Только бы всё прошло благополучно!

Время будто остановилось, ледяные порывы били в лицо, царапая колким снегом кожу, но я этого даже не замечала, зацепившись взглядом за натянутый трос, от которого зависела жизнь деда Матвея. Закрыть бы глаза, чтобы немного снизить напряжение, но я не стала этого делать, с первой минуты и до последней наблюдая за тем, как его поднимали в вертолёт.

И только когда старик исчез в тёмном провале пузатого металлического бока, позволила себе вдохнуть полной грудью.

— Ты мне так рукав оторвёшь, — раздался насмешливый голос над ухом. — Всё в порядке, Мышка, успокойся. Димон знает своё дело, и погода нам благоприятствует.

Повернув голову в сторону источника звука, я удивлённо ахнула, только сейчас осознав, что всё это время испуганно цеплялась за Захара.

— Прости, — с трудом разжав побелевшие от напряжения пальцы и сделав шаг в сторону, пробормотала я. — Волновалась за деда Матвея. Хороший он у вас.

— Что верно, то верно, — склонив голову и внимательно глядя мне в глаза, кивнул мужчина. — Ладно, пойдём в дом, надо успокоиться и согреться. Да и поесть бы не помешало. Как раз проверим запасы, а то нам куковать здесь пару дней точно.

Пропустив меня в дом и вбежавшую следом Вьюгу, Захар закрыл дверь.

В ушах ещё стоял гул улетевшего вертолёта, но нервное напряжение ушло, уступая место усталости.

— Не боишься со мной оставаться наедине? — стоя ко мне спиной и скидывая пуховик, спросил мужчина.

— А надо? — кашлянув, уточнила я, снимая верхнюю одежду и скидывая обувь. — На маньяка вроде не похож.

— Вроде? — хохотнул тот, но я оставила его реплику без внимания.

— А то что вредный, высокомерный и язвительный… — пожала плечами, покосившись на замершего в дверях мужчину. — Переживу как-нибудь. И вообще, давай эти дни жить дружно, а то дед Матвей нам уши надерёт, и не посмотрит, кто мальчик, а кто девочка.

Переглянувшись, мы тихо рассмеялись.

Глава 22

Пройдя в кухню, я направилась к плите, снова поставив на неё чайник, Захар же в это время шуршал в холодильнике.

— Есть суп, каша, сырые яйца и бекон, на тот случай, если вдруг решишь нам пожарить яичницу, которую я очень люблю, — перечислял Захар запасы. Фыркнув, оглянулась в его сторону и как раз вовремя, чтобы увидеть хитрую физиономию, выглядывающую из-за дверцы. — Ясно, с яичницей облом, но попытаться я был обязан.

Театральный вздох, долетел уже из нутра холодильника, куда мужчина снова засунул свой нос.

— Если хочешь, давай пожарим яичницу, — сдалась без боя, представив румяный бекон, и ощутив, как живот скрутило голодным спазмом. — Должна же я как-то отблагодарить своего спасителя.

— Вот умеешь же ты всё-таки, Мышка, сделать приятное мужчине. Если бы знал, что не получу в глаз за свой порыв, расцеловал бы тебя в обе щеки, — с улыбкой от уха до уха, распрямил спину этот несносный тип, закрывая холодильник. — Ну а если кроме шуток, есть хочется невыносимо. И супами-кашами здесь не обойтись.

— А просто сказать было нельзя? — спросила я, не откладывая в долгий ящик исполнение данного обещания. — Обязательно разыгрывать спектакль?

— Скучная ты, — отмахнулся он. — А как же дух авантюризма?

— Иногда спокойная и размеренная жизнь гораздо лучше, чем насыщенная приключениями, — нервно хохотнула, слегка отодвинув его в сторону, чтобы освободил проход к продуктам. — Это я тебе говорю как человек, проверивший данную теорию на личном опыте.

— Размеренная и спокойная жизнь — это болото, затягивающее бытом, — мотнув головой, мужчина лишь немного сдвинулся в сторону, пришлось довольствоваться тем пространством, которое для меня было отведено, так что заглядывая в нутро холодильника, невольно зацепила его бедром.

— Кто-то явно не голодный, — торопливо распрямившись, проворчала я, уперев руки в бока и стараясь держать под контролем глупое смущение.

И что на меня нашло? Ну, зацепила и ладно. В автобусах по утрам вообще впритык друг к дружке едешь, не разбирая, кто твои соседи мужчины, женщины или дети. А тут на тебе, краснею как влюблённая школьница.

— Ошибаешься, — кашлянув, ответил Захар, смещаясь к столу, — голодный, и как выяснилось даже очень.

Мне опять послышалась двойственность в словах? Сначала дед, теперь он. Покосившись на собеседника, убедилась, что тот с безразличием разглядывает противоположную стену, опровергая мои домыслы. Даже стыдно стало за них.

Мда-а, что-то совсем воображение расшалилось. А может, сказывается отсутствие личной жизнь? То учёба, то работа… Романы заводить было некогда. А тут такой мужчина рядом. Вредный правда… Но кто не без изъяна. Начальник тот вообще самодур, каких поискать. А больше и сравнить-то не с кем.

Отбросив глупые мысли, я занялась ранним завтраком, и уже через пятнадцать минут по кухне плыл аромат жареного бекона и яичницы.

Ну, что могу сказать, готовила я гораздо дольше, чем мы ели. Зато приятная тяжесть в желудке сразу же настроила на позитивный лад: жива, сыта, никто не ругается, и на том спасибо. А личная жизнь… Когда-нибудь и до неё дело дойдёт, но только не с Захаром. Не моего он поля ягода. Рядом с такими ходят королевы, а я всего лишь мышка, по его же словам, зато та,