– Максимально допустимая недельная нагрузка согласнопостановлению Главного государственного санитарного врача, – чуть ли неотрапортовал охранник. – У нас с этим строго.

– А Егор Васильевич где? – тупо повторила я.

– Дома, наверное.

– Адрес знаете? – спросила я безо всякой надежды.

– Знаю. – Охранник назвал точный адрес, с номеромквартиры, этажа и подъезда. – А вам зачем?

– По личному вопросу.

– А-а-а, – с гнусной улыбочкой протянул он, нобольше ничего не сказал.

Я покинула школу и вскоре поймала себя на том, что ворчу поднос, словно полоумная старуха. Какой-то бред! У взрослых выходной, а детипашут, как крепостные. Натуральная эксплуатация детского труда получается! Иохранник тоже хорош, дает адреса сотрудников кому ни попадя. А может, я шпионкаили враг народа?

Я понимала, почему у меня вдруг испортилось настроение. Делозатягивалось, сегодня мне вряд ли удастся покончить со всем этим. А такхотелось тишины и покоя! Отчего-то в последнее время я чувствовала упадок сил,меня постоянно клонило в сон. Наверное, сказывается авитаминоз и отсутствиевитамина D3, который вырабатывается на солнце. Ну откуда возьмется солнце вМоскве в конце ноября? В моем элитном доме, кстати, половина жильцов на зимуперебирается в теплые края. Кто-то имеет недвижимость на Лазурном побережье, укого-то домик в Краснодарском крае… Вот и мне бы так! Правда, есть один нюанс –я не знаю, чем эти люди зарабатывают себе на жизнь, но им абсолютно точно ненадо ежедневно появляться на службе к 9.00.

Завхоз Егор Васильевич тоже жил неподалеку, на Окской улице,в высоченном панельном доме. Очевидно, дом еще только заселялся, потому что водворе валялась куча строительного мусора, а дверь подъезда была распахнутанастежь.

К счастью, лифт работал. Я поднялась на тринадцатый этаж инажала на кнопку звонка. Открыл подтянутый мужчина лет пятидесяти, в джинсах ирубашке небесно-голубого цвета.

– Вы Егор Васильевич? – спросила я.

Он кивнул.

– А я Людмила.

Больше я ничего не успела сказать: за спиной мужчинывозникла тетка в розовом халате. На голове у нее болтались бигуди.

– Георгий, кто это? – строго вопросилатетка. – Это от них? Это ребенок Марии?

– Да, – ответил мужчина.

Я хотела возмутиться, что, во-первых, давно уже не ребенок.А во-вторых, мою маму зовут не Мария. Но тетка не дала мне и рта раскрыть.Крутым бедром она оттеснила Георгия, а потом выразительно сложила из пальцевкукиш и вытянула к моему лицу:

– Вот тебе, поняла?!

Я заметила, что лак у нее на ногтях облупился.

– В смысле?

– А в том смысле, что мотай отсюда! – завизжалатетка. – Ишь, повадилась таскаться! Еще раз увижу тебя рядом с моим мужем– убью!

За ее спиной Георгий делал мне какие-то знаки. Я непонимающеуставилась на телодвижения. Кажется, мужчина предлагал подождать его внизу.

– И нечего тут меня гипнотизировать! – продолжалазаливаться тетка. – Зенки-то вылупила! Не на ту напала, я гипнозу неподдаюсь! Катись колбаской, аферистка!

Я попятилась обратно к лифту. В закрывающиеся двериполетело:

– Сектантка!

Очевидно, меня приняли за кого-то другого. Я решиладождаться Егора Васильевича, надеясь, что правильно истолковала его жесты.Нервно озираясь, я проторчала около подъезда не меньше получаса. За это времяприехала машина из мебельного магазина, грузчики успели втащить в дом кухню и мягкийуголок.

Наконец мужчина высунулся из двери.

– Идите к метро, – сдавленным шепотом просипелон. – Я пойду следом за вами. Только не оглядывайтесь! Она может следитьиз окна!

Чувствуя себя Орфеем, которому запретили оглядываться наЭвридику, я затрусила к метро. И уже около станции услышала за собой тяжелоедыхание:

– Подождите!

На Егоре Васильевиче была дубленка цвета какао и стильныйбелый шарф, который оттенял легкую седину на висках. По моим представлениям,завхозы так не одеваются. Мужчина больше походил на архитектора или директорамузыкальной школы.

– Вы от Юли? Как она там? Уже родила? Я места себе ненаходил.

Голос у него и правда был взволнованный. Или он задыхался отбыстрой ходьбы?

Я быстро соображала: кем ему приходится эта Юля? Любовницей?Дочерью от первого брака? Наверное, все-таки любовницей, иначе какой смыслскрывать ее от жены? Но почему он сам не может навестить девушку?

Егор Васильевич словно услышал мои мысли и зачастил:

– Мы с Юлей поссорились, она сменила сим-карту, я тожепоменял номер, вернее, был вынужден поменять. А по срокам она уже должна быть вроддоме. Я рад, что Юля догадалась прислать вас. Так она уже родила?

Я решила пока не раскрывать карты. Если человек бежал замной до самого метро из-за беременной Юли, думаю, он будет разочарован, узнав,что я хотела всего лишь поговорить о каком-то Артуре.

– Пока нет, но вот-вот должна родить. УЗИ показываетдевочку.

– Почему девочку? – изумился ЕгорВасильевич. – Ведь мальчика обещали.

Я напустила на себя вид знатока.

– Врачи часто ошибаются – и в ту и в другую сторону.Скажут, что будет мальчик, – а родится девочка. Говорят, что двойня, а насамом деле тройня. Окончательно станет известно только после родов.

Мужчина слушал меня как завороженный и кивал. А я резкосменила тему:

– А это была ваша жена? Ну, в квартире? Почему она наменя набросилась? Да еще сектанткой обозвала.

Егор Васильевич вышел из оцепенения:

– Не обращайте внимания, у нее это бывает! Давайтезайдем в кафе и спокойно поговорим.

По странному стечению обстоятельств это было то самое кафе срусской кухней, где мы с Варварой поссорились.

– Что вы будете? – галантно поинтересовалсямужчина.

– Спасибо, ничего.

– Я настаиваю, иначе вы меня обидите, – сказал онтак искренне, что мне пришлось заказать два пирожка с вареньем.

Видимо, известие о предстоящих родах пробудило в завхозеаппетит: он набрал целый поднос мясных блюд. Когда мужчина разделался стушеными почками, я снова полюбопытствовала:

– А почему ваша жена сказала «ребенок Марии»? Ведьребенок должен родиться у Юли!

Егор Васильевич едва не подавился.

– Про Юлю она ничего не знает! Вернее, знает, нодумает, что это выдумка Вики. Точнее говоря, про Вику жена тоже думает, что онавыдумка. Мне удалось ее в этом убедить, понимаете?