Параллельно я поддерживала контакт с Дженис, хотя с ней общение получалось очень формальным, между нами существовала дистанция, которую я никак не могла преодолеть. Я со страхом представляла себе, что мне придется отказать ей. Или Джони. Я начала рассматривать вариант взять сразу двоих детей, но не знала, как к этому отнесется Чарльз.

Мы подготовили детскую, которую покрасили в мягкие и спокойные пастельные цвета. Одну из стен декорировали деревянным фризом с изображением нашей маленькой фермы. Мы сидели допоздна в этой комнате и рассказывали сказки ребенку, который, как мы надеялись, скоро там появится.

Наступил ноябрь. Дженис должна была вот-вот родить. Мы договорились, что она позвонит нам сама, но женщина вдруг пропала на четыре или пять дней. Чарльз считал, что мне стоит ее набрать, но я не хотела давить. Возможно, еще и потому, что я так и не решила, что делать с двумя детьми.

10 или 11 ноября в Мэриленде прошел сильный ранний снегопад. Мир стал белым. Все дороги встали. Мы ждали.

Приблизительно в час ночи 12 ноября зазвонил телефон, по которому мы принимали звонки по вопросам усыновления ребенка. Чарльз включил громкую связь.

— Привет, это Рей. Хотел сказать, что Дженис в роддоме и у нее начались схватки. Она хочет сначала родить, а потом дать вам знать, чтобы вы приезжали. Как только у меня будут новости, я вам перезвоню.

— Хорошо. Передай Дженис наши наилучшие пожелания, — ответил Чарльз с непроницаемым выражением лица.

Я обняла его. Вид у мужа был совершенно подавленный, и я предложила: «На улице так красиво, может, оденемся и погуляем?»

Он вопросительно на меня посмотрел, потом рассмеялся и сказал: «О’кей!»

Мы надели зимнюю одежду прямо на пижамы и вышли на девственный снег. Белые холмы сияли на фоне бесконечного темного неба. Тишину нарушал лишь хруст под нашими ногами.

Обходя дом с задней стороны, мы подошли к мусорным бачкам. Чарльз снял крышки и предложил: «Давай на них прокатимся с горки».

— Суперидея! — ответила я, и мы побежали к пригорку, расположенному за пастбищем. На небе блестели звезды, и свет луны отражался от снега. Было темно и немного страшно.

— Чарльз, — сказала я, когда мы взобрались на вершину пригорка, — может быть, съедем вместе на одной крышке?

— А чего так?

— Не знаю… Просто темно, и я боюсь, — я стала бросать в мужа снежки, и у нас завязалась снежная баталия.

Смеясь, я и Чарльз пять раз вместе съехали с горки. Это помогло снять напряжение. Домой мы вернулись продрогшие. Я сделала горячий шоколад, Чарльз зажег камин, и мы уснули обнявшись.

В восемь часов утра нас разбудил звонок. Это был Элиот с сообщением о том, что Ани родила девочку. Чарльз поздравил его, но ни словом не обмолвился, что сегодня, возможно, и у нас родится малыш.

Муж вышел погулять с собаками и, вернувшись, принялся готовить завтрак. В нашем уютном и теплом доме запахло кофе и жареным беконом, и поэтому, когда около десяти утра раздался громкий телефонный звонок, он показался не таким резким и тревожным.

— Поздравляю! У вас сын! — произнес Рей.

— Сын? — удивилась я. — Но Дженис была уверена, что родит девочку… Она не передумает?

— Конечно, нет. Вы уже выбрали имя? Нам нужно сообщить его для записи в свидетельстве о рождении. Когда вы сможете приехать?

Мы решили назвать мальчика Джонатан Адам. Тут же заказали авиабилеты на самолет до Чикаго во второй половине дня. Там мы арендовали машину и за три часа добрались до роддома.

По пути я думала, что впервые не позвонила Джони. Не удивлюсь, если она сидела возле телефона и ждала звонка.

Рей встречал нас в лобби больницы, в его руках был воздушный шар с надписью: «Это мальчик!»

— Как Дженис себя чувствует? — спросила я.

— Нормально. Ей сейчас непросто, но она знает, что Джонатан попадет в хороший дом. Мы оба этому очень рады. Вот только мать постоянно отговаривает ее.

От этих слов я вся напряглась.

Когда мы вошли в палату к Дженис, она улыбнулась, встала и раскрыла объятия. Вид у женщины был усталый, а веснушки, казалось, стали еще заметнее, чем когда мы виделись в прошлый раз.

— Хотите на него посмотреть?

— Конечно, — ответили мы с Чарльзом хором. Дженис наклонилась над стоявшей около кровати люлькой.

— Обязательно. Спасибо, — ответила я и прикоснулась носом к маленькой шее, вдыхая сладкий запах новорожденного. Джонатан спал. Я посмотрела на людей в палате. Дженис, Рей и Чарльз плакали. Я передала новорожденного Чарльзу, и по лицу мужа было видно, что он обрадовался и ощущает торжественность момента. Не знаю, как долго мы передавали младенца друг другу, упиваясь его красотой. Потом я заметила, что Дженис выглядит изможденной. Она аккуратно положила малыша в люльку, и мы договорились о том, что вернемся на следующий день и Дженис подпишет все документы на передачу нам своего сына при выписке из роддома.

Мы с Чарльзом поехали в ближайший мотель.

— Ну, что ты скажешь? — спросил меня муж, как только мы разместились в номере.

— Мне кажется, Дженис сомневается. Она хочет отдать нам ребенка, потому что этого хочет Рей. Ты заметил, как изменилось выражение ее лица, когда ей позвонила мать? Я даже не знаю, кто в этой ситуации окажется сильнее. А мальчик просто прекрасный.

— Если завтра утром все пройдет нормально, то мы сможем поехать с ним домой.

Все так и случилось. Дженис передала нам малыша, и Чарльз устроил его в детское автокресло на заднем сиденье. Рей передал нам пакет, в котором были банки с детской смесью и подгузники на ближайшие пару дней. Мы выехали с парковки, и я все оборачивалась, не спуская с Дженис глаз до тех пор, пока ее было видно. В какую-то секунду мне вдруг показалось, что женщина сейчас рванет за нашим автомобилем.

Ребенок был удивительно красивым. Он проспал всю дорогу до аэропорта, где я в местном кафе попросила кипятка, чтобы развести смесь, которую малыш полностью выпил, а потом мы с Чарльзом переодели его в комнате для кормления. В самолете он снова уснул, и я подумала, что пока все идет неплохо.

Но по мере приближения к дому, сидя на заднем сиденье с Джонатаном, я снова начала нервничать.

— Ну, так кто из нас будет вносить ребенка в дом? — спросил Чарльз, паркуя машину. Он ждал, что я захочу это сделать, но услышал ответ:

— Давай ты.

Я словно боялась привязаться к этому маленькому существу. Расслабиться и потом получить от судьбы удар.