— Возможно, вы и правы, — задумчиво произнес адвокат. — Возможно, я упустил из вида этот факт. Ведь действительно, без четверти двенадцать мой подзащитный был пьян, как портовый грузчик. За четверть часа он никак не мог протрезветь настолько, чтобы обойти охрану, тайно проникнуть в квартиру жертвы и обманным путем задушить ее.

— Небывалые откровения столичного адвоката, — подал голос Крячко, молчавший до той поры. — Вам, господин хороший, не адвокатской практикой заниматься, а детишек в цирке развлекать следует.

— Итак, подытожим, — предвосхищая возмущение адвоката, произнес Лев. — Вы встретились с архитектором в десять. Час ушел на прием пищи, следовательно, из ресторана Штейн ушел в одиннадцать. В каком ресторане вы ужинали?

— «Герцогиня Блюм».

— Далеко это от дома Штейна?

— Примерно четверть часа езды, если без пробок.

— В ночное время пробки редкость даже для Москвы, — заметил Крячко. — А домой Штейн явился незадолго до полуночи. Выходит, на дорогу он потратил вчетверо больше положенного.

— Выходит, так, — согласился Гуров. — И где же он мог провести три четверти часа?

— Вопрос, — протянул Крячко.

— Будем выяснять, — кивнул Лев и снова обратился к Заборину: — Думаю, вопрос о вашем освобождении решится положительно. Только из города не уезжайте, вы можете еще понадобиться. Удачи вам, господин Заборин. И мои поздравления.

— В честь чего? — не понял задержанный.

— В честь благополучного разрешения проблем, — ответил за Гурова Станислав. — Везучий вы, господин Заборин. Могли ведь запросто ни за понюх табаку на нары загреметь. Если бы на месте Гурова оказался кто-то другой, ваши откровения вышли бы вам боком. В этом адвокат вам не соврал. Всего хорошего!

Заборин непонимающим взглядом провожал Гурова и Крячко, покидающих комнату для допросов. У выхода их поджидал следователь Егоров.

— Как прошел допрос? — поздоровавшись, спросил он.

— В мирной обстановке, — шутливым тоном ответил Крячко. — Сторонам удалось прийти к консенсусу, что дало положительные результаты.

— Так он виновен или нет? — обращаясь к Гурову, переспросил следователь.

— А вы как думаете? — подзадорил его Крячко. — Вам ведь решать, отпускать подозреваемого из-под стражи или продлить заключение. Сейчас его судьба в ваших руках. Решайте, время не терпит. Адвокат уже составляет жалобу на неправомочные действия следствия. Как знать, вполне вероятно, что это дело для вас станет и первым, и последним одновременно.

— Товарищ полковник! — взмолился Егоров. — Сколько можно насмехаться? Неужели нельзя просто ответить на простой вопрос?

— Можно и просто, — согласился Крячко. — Но скучно.

— Заборин непричастен к убийству Штейна, — прервал их диалог Гуров. — На момент совершения убийства у подозреваемого нет алиби, но то состояние, в котором он покидал ресторан, само по себе является алиби.

— Как это? — не понял Егоров.

— А так, товарищ молодой следователь, — подхватил Крячко. — Подозреваемый ваш был пьян в зюзю, когда официанты сажали его в такси. Вы же сами видели, с какой точностью и хладнокровием было совершено убийство. Мог такое совершить абсолютно пьяный человек?

— Не мог, — согласился Егоров.

— Вот и я о том же. Почаще включай клеточки серого вещества, данного тебе от природы, и вовек не облажаешься, — назидательно произнес Стас.

— Так я должен его выпустить? — на всякий случай уточнил Егоров.

— А еще неплохо бы извиниться. Все-таки он шестьдесят часов в камере по вашей милости провел. И не тушуйтесь, Егоров. В нашем деле уметь извиняться — большой плюс.

— Спасибо вам за помощь, — поблагодарил Егоров Гурова.

— Это наша работа, молодой человек, — шутливо пожимая плечами, снова ответил за напарника Крячко. — Будет желание, заходите. Примем как родного.

— Непременно зайду, — пообещал Егоров и припустил по коридору, спеша обрадовать задержанного.

— Никакой благодарности от этой молодежи, — проворчал Станислав. — Я тут перед ним распинаюсь, по полочкам все ему раскладываю, а спасибо тебе, Гуров. Где справедливость, я вас спрашиваю?

— Поменьше ерничай, дождешься и благодарности, — засмеялся Лев.

— Да ведь скучно так жить, одни ведь убийства кругом. Надо же обстановку разрядить.

— Поехали в отдел, разряжатель, тебя архив дожидается, — подтолкнул Стаса к выходу Лев.

Только к семи часам вечера Гуров смог вернуться в свой рабочий кабинет. До этого он успел сделать немало дел. В первую очередь съездил в ресторан, в котором в последний вечер ужинал Штейн, и, пообщавшись с официантами, выяснил, что из ресторана Штейн ушел пешком. От такси отказался, заявив, что желает прогуляться перед сном. Он был абсолютно трезв и в приподнятом настроении. Видимо, доставлять людям неприятности ему было приятно, другого объяснения Гуров не видел. Выйдя из ресторана, он решил повторить прогулку Штейна. Дорога заняла ровно сорок пять минут. Теперь по времени все сходилось. Заодно он в очередной раз убедился, что, будь на уме у преступника исключительно убийство, ему совершенно ни к чему было устраивать такие сложности с проникновением в квартиру, достаточно было выследить Штейна у ресторана и пройтись за ним до парка, который тот пересекал в ночь убийства. Парк не был совсем уж запущенным, но и многолюдным его назвать трудно. Темных, защищенных от посторонних глаз уголков в нем хоть отбавляй.

Затем Гуров попытался связаться с владельцем второго пентхауса. Телефон оказался недоступен. Пришлось отложить беседу до его возвращения. Конечно, найди вызванный Егоровым криминалист Володя хоть какие-то доказательства того, что убийца проник в дом именно этим путем, Гуров мог бы задействовать более серьезные каналы и отыскать владельца пентхауса уже сегодня, но доказательств не было. Напротив, все говорило за то, что пожарным ходом долгое время никто не пользовался. Связался Лев и с Дмитрием, официальным консьержем второго крыла. Дмитрий оказался не настолько суеверным, как его родственница. Он охотно ответил на все вопросы полковника, правда, полезной информации в этих вопросах не оказалось.

После этого Гуров проехался по журналистам, особо рьяно муссировавшим тему ритуального убийства. Его целью было выяснить, откуда произошла утечка информации, и не сам ли убийца «слил» ее журналистам. Эта версия рассыпалась на третьем визите. Журналист со смешным псевдонимом «Светящийся» выдал источник информации. Им оказалась та самая старушка, консьержка, заменяющая своего внука в его отсутствие. Ей же, в свою очередь, полный отчет предоставил не кто иной, как Иван Сергеевич. Он, естественно, действовал исключительно в интересах жильцов дома. Пытался предупредить Антонину Егоровну, чтобы та более внимательно относилась ко всем, кто входит и выходит в ее части здания. Она же простодушно выложила информацию пронырливым журналистам.