Огоньки опускались, и ровно в полночь над мачтою повис дирижабль, с виду очень похожий на летающую тарелку или на чечевицу-переросток. Большой дирижабль. Размером с цирк, что в городе Казани.

От дирижабля отделился трос, упал рядом с мачтой. Человек в униформе (ночью все униформы серы) соединил трос с тросом мачты, а дальше процесс пошел в автоматическом режиме. Лебедка начала сматывать трос, и летающая тарелка стала опускаться, пока не нанизалась на мачту, как мясо на шампур. На высоте три метра остановилась, из гондолы — та же тарелка, только меньше, — выпустили трап, освещенный изнутри неяркой подсветкой. По трапу вошли трое — не эксперты, кто-то из обслуги. Вошли трое, а вышли четверо — сам господин Романов, его секретарь, и двое аэронавтов: кожаные куртки, кожаные штаны, краги, очки-консервы. Стильно. Словно хроника времен первой мировой войны.

Сам Романов, как и его секретарь, были одеты неинтересно — обыкновенные деловые костюмы. Отличить деловой костюм за пятьсот долларов от делового костюма за пять тысяч долларов может только знаток, а деловой костюм за пять тысяч от такого же за пятьдесят тысяч разве экстрасенс. Поэтому и стараться не стоит, при определенном уровне отношений уже важно не что носишь, а как носишь. Но и в этом случае Романов не смотрелся первым богачом России. Наверное, не привык. Все время был пятым, вот и приучился выглядеть кое-как.

Шучу. Заполночь шутки у меня не самые тонкие. Чтобы не порвались.

Короля играет свита, но мне дать роль позабыли. Я стоял и смотрел — что же будет дальше.

Падут ниц, пропоют осанну?

Но все стояли так же, как и я — в ожидании примера.

— Добрый вечер, дамы и господа, — сказал самый богатый человек России. — Благодарю за встречу, хотя, право, не стоило. А, нет, ошибаюсь, стоило. Не меня встречать, конечно, а вот это чудо, — он показал на линзообразный дирижабль. — Мы его хоть и в Германии, но с вместе туляками сделали, те не только блох ковать умеют. В ближайший год-два от заказов отбою не будет. Представляете Москву или какой-нибудь Аш-Габад. Президент едет — дороги перекрыты, народ раздражается, а всё равно гарантий никаких: кто-нибудь на Кутузовском из окна пятого этажа возьмет да и выстрелит в сердцах из гранатомета. Вертолет шумит и трясёт. А на КЭЦе летишь себе на трех километрах, ни пробок, ни снайперов не боишься. Комфорт, уют, а нужно — хоть в соседнее государство лети. Вы подходите, смотрите, господа.

И тут зажглась подсветка, ультрафиолетовая, но очень точно нацеленная — светился дирижабль, а не мы. Да, вот откуда они, слухи о летающих тарелках! Действительно, стоило не спать, чтобы увидеть такое.

Тарелка светилась ровно минуту, после чего прожекторы Вуда погасли.

— Ну, как, земляки? С «Мерседесов» на КЭЦы — вот девиз наступающего дня.

— Сто тысяч подруг на КЭЦы, — громко ответил Юмашов. Ему можно, он — хозяин времени. Остальные же выражали восхищение невнятно и негромко.

— Для начала хватит и просто ста, Петр Аркадьевич. По одному дирижаблю на губернию, — ответил господин Романов. — Наши отважные летуны доведут машину до совершенства, в управлении она будет не сложнее автомобиля, и каждая женщина сможет, а главное — захочет сесть за штурвал дирижабля. Но это заботы утренние, сейчас же я желаю всем хорошо отдохнуть — и видеть во снах полёты. Наяву вы тоже сможете полетать, КЭЦ будет совершать показательные облеты окрестностей целую неделю. Итак — добрых снов! Петр Аркадьевич, Андрей Иванович, позвольте занять ваше время еще на четверть часика, — выделив из встречающих ученые светила, он дал знать остальным, что им, то есть нам, пора баиньки. Впрочем, до Замка мы шли почти рядом с Романовым. Буквально в пяти шагах.

Когда-нибудь в глубокой старости мы будем рассказывать внукам и правнукам о том, что видели великого человека на расстоянии вытянутой руки, даже разговаривали с ним запросто, и это не будет таким уж преувеличением. По крайней мере, Алексей Александрович Романов держался открыто и приветливо. Верно, так вели себя цари в окружении приближенных к трону. На вечерах у Екатерины Великой, говорят, было весьма вольно и весело, да и Александр Третий, он же Александр Александрович, он же Александр Миротворец, он же Мопс, со своими старыми, да и новыми товарищами был прост не по чину. А уж как Петр Первый дружил с человеком из народа Сашкой Меньшиковым!

Вспоминая примеры из истории (в школе у меня был отличный историк), я перешел в хвост свиты, не пытаясь приблизиться к светилу, учитывая час — ночному светилу. Кто знает, какие лучи оно испускает? Вдруг да и опасные для жизни? Судя по всему, вероятность почти стопроцентная. Хорошо, сегодня безопасны, а через тридцать дней что будет? Побегут ли люди, оставив господина Романова один на один с его проблемами, или, напротив, дружно сплотятся вокруг сюзерена?

Если бы депутатов думы, тех, кто привез Николаю Второму текст отречения, генерал Алексеев приказал немедленно повесить, как изменников (и солдаты гвардии непременно бы исполнили приказ), история России была бы немножечко другой.

Но генералы предали своего императора. Типично для генералов, типично для императоров. Вон, Саддама Хусейна или Кадаффи не бомбами же победили, а подкупом приближенных.

Поднялись по ступеням. В холле милейший Афанасий Михайлович очень ловко дал знать, докуда провожать импе… господина Романова то есть, нужно, а докуда — не нужно. Личные покои Алексея Александровича располагались во второй башне Замка, размером повыше, нежели башня Вики. Оно и понятно. Хотя на самом деле в башне ли проводит он свободное время, или, напротив, спускается на сорок метров под землю, я бы загадывать не стал. Слишком мало информации для выводов.

У лифта Афанасий Михайлович от лица всех присутствующих ещё раз восхитился дирижаблем, пожелал Алексею Александровичу спокойной ночи, тот пожелал управляющему, а вместе с ним и нам всем того же. И на лифте вместе с учеными мужами вознесся вверх. Или спустился вниз, если поддаться паранойе. А зачем ей поддаваться. Стены башен настолько толсты, что выдержат попадание снаряда среднего калибра. Корабельного калибра, правда, стены не выдержат, но ближайшие корабли от нас далеко — я имею в виду военные. Мирные ближе, я сам приплыл на мирном пароходе.

А я чем хуже снаряда?

7

Но сейчас важнее другой вопрос — почему господин Романов последние полчаса назойливо предстает мне в облике императора? Фамилия — ладно. Богатство? Ну, богатых людей много. Билл Гейтс, может, побогаче Романова, однако ж и