Виталик вел себя как ни в чем не бывало. Спросил, как ей фильм. Дверь, правда, открыть перед ней забыл — сперва вышел сам, потом она протиснулась.

Маршрутка подъехала быстро, но оказалось, что им по пути. Еще двадцать минут мучений, и когда она подъехала к остановке и сообщила, что ей выходить, ничуть не обиделась на его:

— Ну ладно, пока.

Конечно, порядочные парни всегда провожают девушку. Особенно если натикало уже двадцать три часа. Но в порядочности Виталика она давно уже сомневалась.

И, что странно, на следующий день он написал целую оду о том, какая Наташа замечательная, как приятно ему с ней общаться (при том, что она обронила всего пару фраз), какая красивая и интеллигентная. И звал погулять.

Она лишь неодобрительно покачала головой и ответила всего парой слов:

«У меня уже есть планы на завтра».

Конечно, он не успокоился. И звал ее еще раз — послезавтра, и потом, еще и еще…

Но она была непреклонна, так что в конечном итоге пришлось ему, бедному, смириться с тем, что женщина — существо неблагодарное, и проявленной любви к ней не ценит. Это можно было понять из контекста последнего ей сообщения.

Она совершенно не переживала. Не было вокруг кандидатов в мужья, и это не вариант.

Опять вернулись (как будто они когда-то улетучивались!) мысли о Марке. А ведь на носу заключительный курс, и при мысли о том, что скоро они не будут видеться каждый день — ей было не по себе.

Вообще, пора бы было его, конечно, забыть. Кто там твердил, что любовь живет три года? Может быть, ее чувство долго держалось, потому что она постоянно подпитывала его эмоциями? Бесплотными, но всё же. Такими дорогими ее сердцу.

А потом — ну, здрасьте, приехали! — снова объявился на горизонте Паша. Он, конечно, никуда не пропадал, постоянно был на виду, но не проявлял такой активности. А тут вдруг решил проводить, сообщив, что он к другу и им по пути. Ну как тут откажешься? Невежливо будет.

Шли они и общались на важные темы. О любви.

Как-то само произошло. Философские разговоры вести у них получалось отлично. И жаль, что это не Марк.

А потом он позвал ее в кино. И она едва не засмеялась — тем самым нервным смехом, что часто выдает неуравновешенных особ. Ведь только неделю назад она там была и, надо сказать, не очень удачно.

Конечно, сравнивать всех с Виталиком нельзя — каждый имеет свои черты и особенности, характер и привычки. А Наташа… Она вообще-то любит наступать на одни и те же грабли. Поэтому согласилась.

А чем еще залечить рану в сердце? Как известно, клин клином… Способ плохой, но проверенный. Вот и она решилась. А вдруг получится?

Первое, что бросилось в глаза, когда Наташа выскочила из маршрутки и заскользила навстречу Паше, который ждал ее на остановке, был букет нежно-розовых роз. Пять ароматных бутонов выделялись среди этой серости словно капельки лета, потерявшиеся в зиме.

Она успела заметить, как с явной завистью на поджидающего ее парня поглядывают проходящие мимо девчонки и даже женщины, чьи свидания явно остались в далеком прошлом, а теперь — лишь ворох забот, хлопот, и редкие напоминания об увядшей романтике.

— Привет, — улыбнулся Паша, делая два шага навстречу и протягивая цветы.

А она застыла, пораженная, не в силах совладать с собой.

Ей никто не дарил цветов. Тем более просто так.

Не из тех она девушек, что могут легко влюблять в себя и подчинять своей воле. Не давались ей никогда легко ни общение с противоположным полом, ни отношения. Поэтому и засиделась она в одиночестве, что всё время влюблялась в далеких и недоступных. Может быть, где-то на подсознании сформировался такой образ мыслей: «Да, он никогда не будет моим, но никогда и не разочарует. Я никогда не узнаю его по-настоящему, но, значит, он навсегда останется идеальным. И я не буду знать, что он храпит по ночам, дома носит бесформенную мятую футболку и свободное время проводит, играя в компьютерные игры с монстрами».

Ведь и Марк мог быть таким. Что она о нем знала?

Наташа помотала головой. Снова Марк…

Взяла цветы, улыбнулась — но как-то жалостливо. Неизбалованная мужским вниманием и заботой она была так прекрасна в своей естественной скромности, хоть и не подозревала этого. Не догадывалась, что Паша смотрел на нее, чуть опуская голову с высоты своего роста, и любовался. И о чем думал, тоже не знала. Просто не пришло время.

— Пойдем, а то замерзнешь, — предложил парень.

Она опомнилась, подняла глаза, пролепетала:

— Спасибо.

Он согнул в локте руку и предложил ей держаться.

Почти отказалась, но передумала: «Ну что я как дикарка?»

А в голове опять навязчиво пульсирует: «Марк… Марк… А если он нас увидит? Если бы у него была девушка, если бы я с кем-то его увидела — тогда да, конечно, всё ясно, рассчитывать не на что. Но у меня еще есть шанс!»

Глупые иллюзии подпитывают девичью фантазию и мучают сердце до тех пор, пока окончательно не выпьют все соки молодости. И хорошо еще, если вовремя кто-то подскажет. Если направят и скажут: «Не подменяй жизнь иллюзиями». Ведь любовь — это когда ты принимаешь человека любым, когда хорошо его знаешь и всё равно терпишь изо дня в день. А если нравится выдуманный образ — разве это любовь?

И хоть сердце твердит: «Ну конечно, ведь мне без него так тоскливо, и при мысли, что он ни о чем не догадывается и не видит — ну как он может?! — хочется плакать», — надо обрубать сразу. Не по частям, не мучая сердце. Вычеркнуть из жизни, социальных сетей, мыслей. Проявить силу воли. И стать счастливой. И увидишь тогда другой — настоящий, тоже яркий, но по-другому — мир.

Зачем помнить то, чего нет?

Эти мысли (а может, цветы?) взбодрили Наташу, и она понемногу оттаяла.

Паша вел себя совершенно иначе, нежели Виталик (и что за дурацкая привычка всех сравнивать?). Помог снять пальто, спросил, не голодна ли она, категорически отказался, чтобы она платила за билеты, придержал дверь и дал возможность ей выбрать место, куда она хочет сесть. Они были ровесники, ему всего двадцать один, но он вел себя как зрелый мужчина.

Уже потом ей всё стало ясно, когда они сидели в кафе под открытым небом и обсуждали всякую всячину. Ей стало понятно, что всё из семьи — и хорошее, и плохое. Паша с детства видел, как вел себя отец с мамой, и лекций было не надо — он сам всё впитывал. На примерах из жизни.

С ним было легко и приятно — этого нельзя отрицать.

А что сердце не екало — да. Но зато он надежный. И домой проводил. И спрашивал, не замерзла ли. И снова встретиться она согласилась. Думала, что назло Марку. Назло себе. Ведь клин клином.

А как оно было на самом деле? Бог ведает… Может, исстрадавшаяся девичья душа просто тянулась к теплу и ласке. А Паша — ведая или нет — нашел тот самый правильный ключ, который подходит к любому женскому сердцу.