Каждый этаж я осматривал эфирным зрением. Через бетон аурный фон пробивался с трудом, но на третьем уровне я заметил небольшой отблеск. Скомандовав Анне держаться рядом и не шуметь, я отворил полуоткрытую дверь и проник в жилище. В одном из шкафов чуялось некое существо или человек в коматозном состоянии. По всей видимости, это и есть элхорг, впавший в спячку. Сожрал все вокруг и заснул в ожидании новой добычи. Однако точно определить, кому принадлежит аура: мутанту, человеку или зверю — не всегда просто, тем более я не знаток местных гадов.

Я приготовил клинок и резко отворил дверцу шкафа. Внутри него находилось скрюченное когтистое существо с вытянутой головой, в которой очевидно осталось очень мало человеческого. Аура элхорга начала разворачиваться, а сама тварь задвигала конечностями, отходя от долгой спячки. Разумеется, времени очухаться я ей давать не стал. Призрачный клинок легко срезал голову измененному, и шкаф оросился проклятой кровью. Я вздохнул. Если мы хотим здесь обосноваться, придется утащить тело подальше, иначе зловоние привлечет еще какую-нибудь голодную стаю. Пока что я вырезал ядро, а останки элхорга выбросил вниз из окна.

Следующие этажи были чисты. На четвертом обнаружилась незапертая квартира с целыми стеклопластиковыми окнами, прочной металлической дверью и банальным засовом. Ненадолго, но местное зверье такая преграда задержит. Анна отпросилась у меня и, рухнув на кровать в спальне, моментально отрубилась. Мне же пришлось заняться хозяйственными хлопотами, что я давно не делал и делать не любил. Но раз уж больше некому, придется мне самому обустраиваться. До родовых апартаментов, конечно, тесной клетушке с двумя жилыми комнатами очень и очень далеко. Одним словом — хата, как называют сервы свои соты.

Специальной печатью я почистил найденную ванную, а затем частично наполнил ее питьевой водой, сгенерированной из мета-вещества иным заклинанием. Пришлось, правда, снова глотать ядра, но я уже привык к нюансам земной жизни. В квартире нашлась неповрежденная большая кастрюля, и я переложил в нее мясо гончих. Пулестрижей пусть Анна свежует, мне лень. Костер разводить в небольших апартаментах, да еще и поблизости от чужого лагеря, может быть чревато. Так что я использовал соответствующую редко используемую печать, которую еле вспомнил. Само собой, на разогрев придется потратить немало эфира, но пока в запасе имелись ядра, можно не сильно экономить. В первую попытку чуть помещение не спалил, но во вторую удалось наладить правильную работу печати. Поставил я рабочий контур прямо на кухонную плиту, которая, судя по всему, подключалась ранее к газовой сети. Маленькие голубые язычки пламени взметнулись ввысь, и я плюхнул на огонь кастрюлю с водой и мясом. В одном из шкафчиков обнаружилась пачка засохшей соли, которую я быстро растолок ножом. Еда, конечно, не жалует нас разнообразием, но жить можно.

Подобные печати без материальной привязки являются по сути одноразовыми, поэтому их следует развеивать сразу после использования. Еда сготовилась, и я немного прошвырнулся по округе: пробежался по остальным подъездам, в которых завалил еще двух мутантов. Сброшенные на землю тела оттащил в одну из канав ближе к лесу.

Солнце встало над горизонтом, осветив заброшенный город человечий. Был в его одиноких усталых домах, выбитых стеклах и брошенной технике свой уникальный, провинциально-апокалиптичный колорит. Жить в таком месте не хотелось, а вот устроить охотничий рейд — вполне.

Оставлять Анну одну я опасался. Безоружного серва здесь любой гость может загрызть. Только потратил несколько минут на пробежку и быструю разведку по городу. Стай гончих на пути не встретилось, но, возможно, они вылезают только ночью. Толп мутантов по улицам также не бродило. Как я понял, когда кончалась еда, они предпочитали забираться в глухие места.

Я добежал до лагеря Красный Приют и бегло осмотрел его издали. Местные выжившие оградили бетонным забором небольшую парковую зону, зажатую между двумя пятиэтажками. Земля внутри, вокруг домов и даже на крышах использовалась под возделываемые поля с разными культурами. По большей части огороды пустовали. Видимо, сезон сбора урожая закончен. По словам Анны, скоро наступят суровые холода.

В торцах многоэтажных домов в городе оконных проемов не делали. Но местные организаторы лагеря пробили множество бойниц, чтобы простреливать подходы к поселению со всех сторон. Из некоторых мест выглядывали стволы огнестрельных орудий. В проемах виднелись дежурящие охранники, некоторые по парапету вдоль стены прохаживались. В общем, неплохо для своего уровня развития укрепились, да и за периметром следят. Долго я туземцев не рассматривал, но среди увиденных ни одного с развитой аурой не заметил. Сплошные сервы. По всей видимости, мета-люди действительно встречаются редко.

По возвращению в районе все было спокойно. Девчонка спала мертвым сном. Поколебавшись, я все же наложил на нее целебную печать. Серв был слишком слаб физически и тормозил мое продвижение. Оставить же ее без попечителя, то есть на верную смерть при текущих условиях, мне не позволит честь благородного тана. Из Академии помимо аварийного исцеления, использующегося при критических ранениях, мне была известна лишь стандартная общеукрепляющая печать. Ее применяли на чародеях, которые прошли через серьезные травмы. Заклинание позволяло пациенту быстрее прийти в норму, наполняло тело недостающими микроэлементами, стимулировало кроветворные функции у ослабленного организма. Я еще не хотел учить эту нудную и сложную многосоставную печать — летное заклинание и то проще, но целителю Академии удалось меня задолбать. Что непростая задача, если учесть, что в подростковом возрасте я был тем еще наглым сорванцом, отлично знающим свое положение в обществе и умеющим им пользоваться.

Иронично, что все свое положение, регалии и будущее можно потерять в одночасье. Превратиться в преследуемого изгнанника и оказаться в портале, ведущем в неизведанную Пустоту… Я закончил с печатью, быстро набил живот и устроился в свободной комнате на облезлом диване. Моему мозгу все еще требовался хороший отдых после напряженного сеанса обучения и длительного периода бодрствования. Заснул я, размышляя о превратностях судьбы.

— Тан, простите… — разбудил меня осторожный шепот.

— Что? — повернул я голову в сторону вошедшей Анны.

— Там на улице… мутант бродит.

— Он тебе мешает?

— Нет, но… — беспомощно проблеяла девушка.

— Ладно, все равно уже не засну…

Позевывая, я спустился вниз. Элхорг, только завидев вышедшего из подъезда человека, ускорился и бросился в сторону своей жертвы. Вот только на этот раз мой резерв был практически полным, поэтому особо зрелищной битвы не случилось. Я принял один из ударов на мета-поле и снес голову твари. Затем отволок тело в ту же канаву, где уже копошились мелкие падальщики. Один агрессивный бронееж даже выпустил в меня сноп иголок, которые без всяких последствий оттарабанили по активированному доспеху.

— Неблагодарные, — буркнул я и бросил останки в овраг.

Мстить зверьку я посчитал излишним, поэтому просто вернулся в квартиру. Анна занималась свежеванием пулестрижей, и это у нее получалось весьма ловко. Мы пообедали остывшим мясом с бульоном. Мысленно сплюнув, я также решил заняться ремеслом, и потратил несколько часов на очистку ядер стрижей, элхоргов и гончих от токсичных примесей. Блевать постоянно — приятного мало. С пулестрижей ядрышки напоминали аптекарские таблетки, да и восстанавливали они немного. Но порой именно крупицы эфира и не хватает в чрезвычайной ситуации. Помимо прочего ядра серьезно фонили, и таскать их с собой — значить светиться словно фонарь в глазах других мета-людей. В Красном Приюте их не особо много, но все равно неприятно.