Их пропажа заставила бы остальную банду выйти из убежища и начать поиски. В это время мы могли бы уничтожить и прочих мерзавцев, покинувших свою базу, лишившихся возможности укрыться. На открытых местах против них можно было бы использовать и вертолеты.

Но дожди не позволили мне реализовать эти планы. Значит, теперь я должен был искать другие варианты.

Но и следующая моя идея тоже провалилась. Везучесть эмира Рагима Арсланова, о которой с нескрываемой гордостью говорила его жена, и здесь сыграла свою роль. На тропу совсем не вовремя вышел кабан. Еще несколько минут, и этот зверь имел бы возможность повстречаться с самим эмиром.

Я лично не знаю такого человека, который был бы рад подобной встрече. Разве что охотник, который специально за кабаном пошел. Правда, его обычно стреляют с лабаза, то есть с высоты, на которой кабан достать человека не может. Редко кто бьет с земли.

Однако и такая охота тоже дело рисковое. Если кабан разозлится, то может оказаться опаснее медведя. Впрочем, Рагим наверняка носил при себе автомат и имел возможность кабана расстрелять. Тем более что тот никогда не сидит в засаде, предпочитает благородную открытую атаку.

Кто умеет хорошо стрелять с пояса, тот кабана не опасается. А бандиты такой метод стрельбы знают и часто используют. Хотя при проведении классического боя они все же предпочитают стрелять от плеча.

Полковник Коломойников для ночного времени суток ответил непростительно быстро. У меня сложилось такое впечатление, что он спал, засунув под подушку руку с телефоном. Хорошо еще, что не с пистолетом. А то поднес бы к уху его. Дальше могли бы последовать и неприятности.

Но мой номер полковник откуда-то знал. Видимо, спросил в концерне «Калашников» или в головной конторе ГРУ.

Поэтому он сразу сориентировался и сказал:

— Слушаю тебя, старлей. Случилось что-то?

— Здравия желаю, товарищ полковник! Я хотел сообщить вам, что поиски того инженера, который занимался на форуме аппаратом REX 1, можно прекратить. Алексей, кажется, его звали.

— Звали. Значит, уже не зовут. Рассказывай.

В этих вот его словах сразу высветилась разница между офицером ФСБ и каким-то, скажем так, армейским. Тот наверняка сказал бы мне «докладывай», а не «рассказывай». Впрочем, принадлежность к ведомству общий расклад не меняла. Просто я лишний раз убедился в том, что офицеры ФСБ, очень редко носящие форму, и в самом деле являются больше гражданскими людьми, нежели военными.

Я рассказал полковнику, как мой снайпер стрелял вслепую, рикошетом попал в человека, работающего с прибором REX 1 против нас. Я говорил об этом с гордостью, прекрасно понимая, что не каждый снайпер способен сделать такой выстрел, ждал на это реакции полковника, но не дождался. Видимо, его мысли были заняты чем-то другим или же он попросту ничего не понимал в работе снайпера, поэтому был не в состоянии оценить такой высокопрофессиональный выстрел.

Я констатировал только самый конечный результат этого выстрела, не навязывая свою оценку, потом уже высказал и собственное предположение, основанное на моем понимании служебного долга:

— Думаю, бандиты заставили Алексея работать на них, пригрозили чем-то. Считаю, что следует самым тщательнейшим образом, при этом предельно аккуратно, проверить положение его семьи. Именно семья — самый частый и эффективный вариант давления на человека.

— Да. Семья в Ижевске. Я с его женой разговаривал по телефону. Этот звонок был моей инициативой. Мне показалось странным, что сама она никуда насчет его розыска не обращалась. Может быть, женщина таким вот образом привлекает наше внимание. Это тоже вариант. Она хочет показать нам, что ей известно о похищении. Хотя истинная картина может оказаться и совсем иной. У Алексея, как говорят его коллеги, не все в порядке было с семейной жизнью. Я сейчас же позвоню своим коллегам в Ижевск. Пусть организуют негласную проверку. Спасибо, старлей, что сообщил. Сам прибор, как я понимаю, бандиты унесли, да?

— Конечно.

— Понятно. У тебя все?

— Все, товарищ полковник. Конец связи.

Коломойников прекратил разговор.

Я убрал телефон и недоверчиво осмотрелся. Не нравилось мне это место. Я не понимал, чем оно отличалось от всех других, однако здесь было как-то неспокойно. Это чувствовалось очень четко.

Такое со мной уже случалось. Подобные ощущения одолевали меня в отдельных местах. Иногда это было связано с какой-то реальной опасностью. В другой раз подобная тревога не имела под собой вообще никаких оснований. По крайней мере я таковых не видел и не ощущал. Тем не менее эти мгновения нисколько не были приятными.

Наша миссия в селе на сегодняшний день, вернее сказать на ночь, как я посчитал, была завершена. Мне осталось только вызвать вертолет, чтобы он забрал нас и доставил в военный городок.

Я переключился с внутривзводной системы связи на внешнюю и вызвал на разговор начальника штаба отряда майора Рыженкова. Тот отлично знал, что мой взвод находится на серьезном задании, подконтрольном Москве, поэтому не собирался этой ночью отправляться отдыхать.

Начальник штаба выслушал мой по-армейски краткий доклад. Именно он, единственный из всех, кому я об этом рассказывал, подивился выстрелу моего снайпера. Майор потребовал от меня письменный рапорт с полным изложением событий этой ночи. Он тут же назначил точку, на которую взводу следовало прибыть, чтобы оттуда нас забрал вертолет «Ми‐8». Ее координаты начальник штаба на всякий случай, во избежание разночтений, переслал на мой планшетник.

Я повел взвод тремя колоннами, по отделениям. Мы быстро вышли на нужное, как показал навигатор планшетника, место.

Летели мы быстро, хотя вертолет, как и большинство таких вот военно-транспортных машин, был старым и дребезжащим. Вибрация, впрочем, не помешала мне написать в полете рапорт.

Сразу после приземления я отправил взвод под командованием старшего сержанта Ничеухина в казарму. Сам же понес рапорт в штаб.

На половине дороги мне позвонил из села участковый капитан Магомедов.

— Старлей, как же так получилось, что ты эмира упустил? — спросил он.

— Так вот и получилось. Кабан помешал. Мину на тропе активировал.

— А как ее сам эмир не активировал?

— Он, я думаю, после взрыва не пошел к жене.

— Во время взрыва он уже был в доме. Вы его пропустили. Не понимаю только, как такое могло приключиться. А потом, когда взрыв раздался, он из огорода в бинокль следил за вами. Я думаю, что этот аппарат у него с тепловизором. Арсланов ждал, когда вы уйдете. Я эту ночь в доме Артура провел. Мы с ним из окна второго этажа наблюдали за эмиром. Видели, как после вашего ухода его люди за ним вернулись. Не побоялись.

— Даже так! — Я готов был себя по лбу с досады стукнуть.

Не долбанул только потому, что рука у меня тяжелая. Голову пощадил. Как же я сразу не догадался, что бандиты, охранявшие Рагима Арсланова, вовсе не обязательно должны были в подземный ход уйти? Они просто прятались от моих снайперов за большими камнями, которые украшали склон, и все время находились поблизости от нас.