Хорошо еще, что напасть не решились. Внезапная атака на противника, не подготовленного к ней, обычно приводит к тяжелым потерям в его рядах. А мы не привыкли нести их.

Видимо, бандитов было маловато. Там, на склоне хребта, я ощущал их напряженные взгляды, поэтому чувствовал себя неуютно.

— А что же ты не позвонил, когда эмира с биноклем во дворе увидел? Мои снайперы его сразу сняли бы, — высказал я менту ответный упрек.

— Побоялся тебя звонком выдать, — невнятно попытался оправдаться капитан полиции. — Вдобавок твои действия могли бы вызвать атаку со стороны бандитов.

— Ладно. Оба мы с тобой виноваты, — смягчил я ситуацию, словно не заметил того факта, что опасаться атаки на взвод он не мог, потому что бандитов увидел только тогда, когда они за эмиром спустились. — Будем все заново организовывать. Пора думать о следующей попытке. Постараемся избежать ошибок.

Начальник штаба сводного отряда майор Рыженков дожидался меня в своем кабинете.

Он выслушал мои устные дополнения к рапорту и приказал:

— А теперь изложи все это в письменной форме! Садись за стол, делай и не спрашивай, зачем это все нужно. Таково требование головного управления. Они, как я понимаю, обобщают опыт действий банд, прибывших с Ближнего Востока. Да ты сам, помнится, раньше говорил, что требуется сделать некий аналитический обзор, потому что в действиях бандитов есть общие методы, и их необходимо изучать.

То, что сейчас вспомнил майор Рыженков, я говорил в своем батальонном штабе, но мои слова каким-то образом ушли, что называется, по инстанции. Может быть, они донеслись и до диверсионного управления ГРУ. Там решили, что это мнение непосредственного участника боевых действий следует принять во внимание.

Это было, с одной стороны, приятно, потому что мои мысли тоже послужат общему делу. С другой — не очень. Ведь данное обстоятельство заставляло меня вспоминать, что еще, когда, кому и о ком я говорил. Может быть, что-то такое, о чем следовало бы помолчать. Но и эти мои слова тоже могли уйти наверх.

Я сел за стол и быстро написал еще целую страничку приложения к рапорту о боевой операции. Только тут в моей голове возник вопрос, который заставил меня задуматься и отложить ручку в сторону.

— О чем размечтался? — спросил начальник штаба отряда.

— Думаю вот насчет чего, товарищ майор. К моменту взрыва эмир был уже дома. Мы начали устанавливать мины сразу после наступления сумерек. Получается, что он как-то прошел мимо нас. Идти в светлое время Арсланов не рискнул бы. Это было бы слишком опасно. Перешагивать через сапера на глазах других бойцов моего взвода он тоже, мне кажется, вряд ли стал бы, поскольку ума еще не лишился. Тогда как Рагим оказался дома? Есть еще один ход? Тоже подземный? В дополнение к тому, который мы на склоне нашли. Или он прямо оттуда тянется?

— Возможно. И что ты умного надумал?

— Зря, что ли, электромотоциклы нам дали. Сяду сам, посажу несколько бойцов, сгоняем туда, поищем. Я бы и один поехал, но шесть пар глаз всегда лучше одной.

— А в каком месте искать будешь? Склон там большой, открытый. Жители села вас запросто могут заметить. Надо придумать что-то похитрее. Существуют же еще и технологические методы поиска подземных коммуникаций.

— Подземный ход не может иметь только один вход. Я предполагаю, что выход из него должен находиться неподалеку от дома Арслановых. Может быть, даже где-то во дворе или в огороде. Скорее всего, именно так. Собаку Аллар не держит, это облегчает нам поиски. Кроме того, я надеюсь на помощь местного участкового. Попрошу его в определенное время прийти к Аллар и отвлечь ее внимание долгим разговором о любимом муже, эмире Рагиме Арсланове. Это не даст ей возможности смотреть в окна. А потом она как-то сообщит супругу об интересе Магомедова. Он обязательно в эту ночь придет домой, чтобы жену успокоить. А мы подготовимся к его визиту. Будем знать, откуда он появится, и перехватим. Да нам на поиски времени много и не понадобится. Товарищ майор, вы совершенно правильно заметили о технологических методах поиска. Сегодня без современного оборудования воевать никак нельзя. Это прошлый век. Поэтому я считаю, что нам необходимо найти для своей операции прибор, который называется георадар. В Сирии наши саперы использовали его при разминировании освобожденных городов. Игиловцы укладывали там большое количество взрывчатки в подземные коммуникации, и в новые, и даже в средневековые. Они хотели, чтобы она сработала не сразу, а через значительный промежуток времени, когда в городе наладится мирная жизнь. Тогда людей на улицах будет много, и число жертв окажется максимальным. Но саперы с помощью георадаров находили эти тоннели и ликвидировали заряды. Честно говоря, я это по телевизору видел, а в реальности познакомиться с такой техникой пока не сумел.

— Значит, ты предлагаешь привлечь к операции военнослужащих инженерных войск? — спросил майор, которого явно насторожило мое высказывание.

Я его вполне понимал, поэтому и заявил:

— Боже упаси, товарищ майор! Привлекать посторонних никак нельзя. Это девяносто девять процентов вероятности того, что вся наша затея будет обречена на неудачу. Я слышал историю о том, как один наш взвод взял с собой на операцию прапорщика-сапера из инженерных войск. Так этот недоумок в самый ответственный момент решил нервы себе успокоить, сел и закурил. У бандитов был бинокль с тепловизором. Они сразу обнаружили взвод.

— Хорошо. Я тебя понял. А визуально вести поиск слишком сложно в сравнении с георадаром?

— Точно сказать ничего не могу, поскольку близко с такой техникой не знакомился. Но подозреваю, что в несколько раз сложнее и требует гораздо больше времени. С георадаром мы сразу сможем определить, куда ведет тоннель. Этот прибор нам необходим.

— Это я понимаю. Но у нас на складе такой техники нет. Может, стоит обратиться за помощью к тем же саперам?

— Исключено, товарищ майор. Это вполне реальный вариант разглашения. Мы не знаем связей и возможностей эмира Арсланова. Его хваленая удачливость должна, я думаю, опираться на что-то вполне конкретное. Кто-то доносит до него информацию. Допустим, обратимся мы к саперам. В столовой один их солдат скажет об этом другому, услышит третий. Вот и все. Понесется наша страшная тайна дальше аллюром. Не мне вам объяснять, товарищ майор, что такое соблюдение режима секретности.

Я вовремя вспомнил штатную должность майора Рыженкова. Он был как раз заместителем начальника штаба бригады по режиму. В армии, в частности в спецназе, это понятие не сводится к проведению каких-либо определенных действий в конкретный временной отрезок. Так у нас упрощается словосочетание «режим секретности». Поэтому майор Рыженков должен был лучше других наших офицеров понимать, откуда ноги растут у различных вариантов утечки информации.

— Да, пожалуй, саперам лучше вообще ничего не знать об этом. А просто так георадар, если таковой у них есть, они нам не дадут. Если и предоставят, то наверняка лишь со своим оператором. Остается только в ФСБ обратиться.