— А в рукопашном бою ты сможешь со мной справиться? ВДВ против спецназа ГРУ. Как тебе такая идея?

— Никак. Ты уже давно не ВДВ, а я все еще спецназ ГРУ и долго им останусь. Делить с ВДВ нам нечего. Хотя я по большому счету просто уложил бы тебя в рукопашной схватке. А потом моим парням пришлось бы нести эту отбивную до самого тюремного лазарета. Но я тебя понимаю. Ты хочешь провести схватку с условием. Если выйдешь победителем, то мой взвод тебя не тронет, отпустит на все четыре стороны. Так ты задумал?

— Естественно. Ты дашь предварительный приказ своему взводу.

— Исключено. Хотя я на сто двадцать процентов уверен в том, что изуродую тебя в рукопашке как бог черепаху. Твое условие невыполнимо. Если ты хочешь подраться просто так, без всяких условий, то я готов. Но даже если ты каким-то чудом сможешь меня победить, тебя все равно свяжут и отправят за решетку. На такое согласен?

— А зачем тогда руками махать? — сказал эмир. — Я привык драться за себя, за свою свободу.

— Вот и я о том же. Твоя свобода опасна для жизни других людей. Поэтому ты ее больше никогда не увидишь.

Я закончил разговор с Рагимом такими вот суровыми словами, вызвал на связь майора Рыженкова и доложил ему об успешном завершении операции.

Майор поздравил меня и предложил всем нам отправиться на базу тем самым вертолетом, на котором сюда прибудет следственная бригада ФСБ. При этом он строго запретил мне передавать эмира в ее руки.

— Мне уже дважды звонил полковник Коломойников, просил сообщить результаты. Набери его сам. Полковник вылетит к нам сразу же, как только узнает об успешном завершении операции. Передадим Арсланова пленника прямо ему в руки.

— Я сейчас позвоню полковнику, товарищ майор, — пообещал я, прислушиваясь.

Вертолет со следственной бригадой уже кружил над тем местом, где мы сегодня вели бой. Видимо, тела убитых бандитов еще не остыли и сильно светились в тепловизоре, установленном на вертолете. Пилот никак не мог догадаться, что это такое.

Ну да ничего, следаки — ребята догадливые. Они сообразят.