В маленьком жилище Иванова было очень уютно, и Татаринову тоже захотелось завести свою семью. Полная седая женщина, жена следователя, по-матерински взяла его за локоть и усадила на стул:

– Только не стесняться! Пирог надо съесть, а иначе он засохнет. Я думала, внуки придут, но у них соревнования по волейболу. Так что все – для вас!

– Они могут навестить вас и завтра, – ответил старший лейтенант.

– Могут, – согласилась Иванова. – Но я на пенсии. И делать мне практически нечего. Так что завтра я испеку для них новое угощение.

Она улыбнулась и вышла из комнаты. Петр Петрович положил на тарелку гостя огромный кусок:

– Только не говорите, что вы поужинали в нашей столовой и наелись!

– Я вообще не ужинал, – признался Василий.

– Отлично. Значит, мы выполним приказ нашей дамы.

Заработали ножи и вилки, и вскоре от пирога остались лишь приятные воспоминания. Зашипел электрический чайник. Петр Петрович откинулся на спинку стула:

– Можно я тебе буду говорить «ты»?

Василий кивнул:

– Конечно.

– Тогда рассказывай, чем могу помочь.

– В девяностых годах вы работали над делом Грека и Электрика, – начал Татаринов.

Иванов наклонил голову:

– Было такое…

– А дело, над которым работаю я сейчас, заставило меня возвратиться к девяностым годам.

Следователь улыбнулся:

– Правда? Интересно…

Попивая чай маленькими глоточками, Татаринов рассказал Петру Петровичу о сбежавшем матросе и зарубленной топором девушке.

– Вроде бы все ясно, – говорил он. – Петряков угрожал своей бывшей невесте, с камбуза пропал топор, матрос самовольно покинул корабль и до сих пор не нашелся, однако эта кажущаяся очевидность дела не дает мне покоя. Наверное, если бы нынешний жених Ларисы не был небезызвестным вам Максимом Перепелевским, я спал бы спокойнее.

Иванов молча слушал.

– Когда я знакомился с материалами дела, обратил внимание на один факт: Перепелевский уже хватался за такое оружие, как топор, – продолжал Василий. – У меня возник вопрос: может, и тут не обошлось без него?

– А мотив? – спросил Иванов.

– А вот с мотивом сложнее, – признался старший лейтенант. – Но как вы считаете: Максим в принципе мог совершить такое убийство?

Иванов усмехнулся:

– В принципе, конечно, мог. Я всегда говорил: бандиты не становятся «бывшими», как бы они ни маскировались под добропорядочных людей. Я в курсе: у Перепелевского сейчас вполне легальный бизнес, но это не что иное, как отмывание грязных денег. В Андреевске, куда недавно мотался по делам твой подозреваемый, Максим, вскоре после его отъезда пропала вся семья его основного конкурента, Лепишева. Вечером предприниматель, его жена и двое детей еще были в загородном доме, а утром их простыл и след. Тамошний следователь – он еще не на пенсии – звонил мне по старой дружбе и посвятил в некоторые подробности. На полу в гостиной обнаружены следы волочения и капли крови. Получается, хозяева не сбежали куда-нибудь в спешке. И, между прочим, последним, кто встречался с Лепишевым в тот день, оказался Перепелевский. Мужчины выпили в кафе по коктейлю, поговорили и мирно разошлись. Однако финансовый директор утверждает: Максим угрожал боссу. В общем, он не только у тебя подозреваемый. Возможно, вскоре найдут и более весомые улики. Парни еще не смотрели записи с камер слежения.

Василий оторопел:

– Слушайте, но, если это так, получается, всплыл и мотив убийства Ковалевой!

Петр Петрович с любопытством посмотрел на молодого коллегу:

– Какой же?

– А вот какой, – сбивчиво заговорил Татаринов. – Лариса давно жила в его загородном доме, она вполне могла подслушивать некие разговоры Максима с разными людьми и узнать о том, что ее будущий муж предпочел бы скрыть. Возможно, он как-то застал ее за этим занятием. В общем, девушка оказалась не в том месте, не в то время и поплатилась за это жизнью!

Иванов покачал головой:

– Версия неплохая, но ее еще надо доказать.

– И виновность матроса Петрякова тоже надо доказать, – согласился старший лейтенант и встал: – Огромное вам спасибо за угощение.

– Куда же ты? – удивился следователь. – Даже чай не допил. Мы еще и клубничное варенье не пробовали.

– Спасибо, – еще раз повторил Василий, – однако дела не ждут. А вы же понимаете, сколько их у меня.

Петр Петрович кивнул:

– Понимаю, сочувствую и завидую одновременно. Удачи, дорогой! И держи меня в курсе. Если что – я к твоим услугам.

Молодой человек уже хотел попрощаться, но вдруг ударил себя по лбу:

– Вот садовая голова! Чуть не забыл спросить об очень важной вещи. Скажите, почему в деле о похищении дочери Грека отсутствуют показания судебно-медицинской экспертизы?

Иванов поморщился:

– Сейчас я уже могу об этом рассказать… Дело в том, что дочь Павлиди была изнасилована. Собственно, она умерла именно от этого. От страха и шока у нее остановилось сердце. Тем более что оно и так не было у нее здоровым. Сам понимаешь – диабет. Грек просил меня не разглашать эти факты. Для людей его круга изнасилование – позор, и несчастный отец хотел защитить дочь, пусть даже мертвую и ни в чем не виноватую, – он вздохнул. – Ремизов пробовал оправдаться, и, когда Грек назвал его насильником и убийцей и пообещал, что обязательно сведет с ним и с семьей счеты, очень испугался и принялся валить все на своего подельника – Перепелевского. Дескать, именно Максим отыскал наркомана, который надругался над девочкой, хотя ему и было приказано не прикасаться к ней.

Старший лейтенант почесал в затылке:

– Поэтому Перепелевский и убил своего босса, а потом скрылся в неизвестном направлении?

– Думаю, все так и было.

Татаринов кивнул:

– А как же ему удалось затем вернуться из далеких краев и остаться на свободе?

Следователь усмехнулся:

– У власти оказались люди из криминала, прекрасно знавшие Максима и побаивавшиеся его. Ясное дело, всегда боишься того, кто в курсе твоих темных дел. Скорее всего, именно они и подсказали бандиту, где ему лучше скрыться, а потом, когда банду Грека перестреляли, разрешили Максиму вернуться.

– Спасибо, это все, что я хотел услышать.

Мужчины пожали друг другу руки, и Татаринов вышел в теплую темноту летнего вечера. Он решил пройтись пешком и по дороге обдумать версию о причастности Максима к убийству Ларисы. На память ему пришла фраза, сказанная недавно Павлом Лазаревским: «Обрати внимание на забор загородного дома Перепелевского и на его охрану. Оттуда нельзя убежать незамеченной».

Василий погрузился в размышления. Он понимал: если приехать к Перепелевскому и представиться ему, новоявленный предприниматель с ним откровенничать не станет. Возможно, даже и вообще не станет разговаривать. Максим был одним из «хозяев жизни» и мог позволить себе послать представителя правоохранительных органов далеко и надолго. Перепелевского защищал не только забор, но и целый рой продажных адвокатов. Что же делать? Как заставить его рассказать правду? Татаринов присел на скамейку возле фонтана. Слабая струя с шипением вырывалась из пасти льва, образовывая вонючую лужу. Татаринов обхватил руками гудевшую голову. Неужели никто не найдет управу на этого бандита?.. Внезапно он выпрямился и прищелкнул пальцами. Пришедшая ему мысль, казалось, была послана самими небесами. Татаринов вскочил со самейки, побежал домой. Открыв дверь, полицейский бросился к телефону, набрал номер Иванова и услышал бодрое: