Габриель был около маленькогоозерца уже с моей и его лошадью. Он задумчиво грыз травинку, сидя на земле. Привидя меня Габриель встал и отряхнулся.

- Ты слышала?- с каким-тотревожным лицом спросил он, как только я приблизилась к нему, чтобы отобратьуздцы своей лошади, которые он так любезно держал для меня.

- Слышала что?

- Ночью убили семью.

И это называется новость. Вмире вообще постоянно кто-то умирает, кого - то убивают. Не знаю как для него,но для меня это новостью не является.

- Там везде много крови и...

- Зрелище не дляслабонервных?!- пошутила я.

Слова описания той живописнойкартины давались ему с трудом. Признаться, его запинки и нехватка слов меняудивили. Прям как будто крови никогда не видел. Кисейная барышня, а не вампир.

Я громко фыркнула. Габриель доэтого смотревший в землю, будто бы ему было так проще изъясняться, вскинулголову и посмотрел на меня немного ошарашено.

- Только сумасшедший мог этовсе сделать, - с трудом выговорил он.

- У нас нет времениразбираться со всякими убийцами,- меня уже начинало это раздражать. Мы и такзадерживаемся.

- Если ты забыл, - добавила я,- то люди умирали, умирают и будут умирать. И есть два способа: либо они самиумирают, либо их убивают.

Вампир нахмурившись, сказал:

- Ты жестока.

Я засмеялась. Добрые ипушистые не становятся убийцами. Резко прервав свой смех, я смерила Габриеляуничтожающий взглядом, постепенно начав приближаться к нему:

- Да мне плевать, что кто-топодох, мне плевать, как их убили, - мой голос перешел уже в змеиное шипение. -По-твоему, сейчас я должна повеситься вслед за теми неудачниками?

Теперь я стояла очень близко кнему, так близко, что я могла очень хорошо рассмотреть каждую черту его лица.

- Их убили ни за что, -спокойно сказал мне Габриель, смотря в мои наверняка красные от бешенстваглаза. - Понимаешь? Они никому ничего не сделали. Этот убийца даже маленькогоребенка не пожалел, - он нежно прикоснулся к моей щеке. - Не пытайся делатьвид, что тебе на всех глубоко наплевать.

Я отвернулась от него. Ему непонять... Никому не понять...

- Готика, ты ведь тожечеловек, а делаешь вид, как будто им не являешься.

Не вытерпев, я развернулась исильно толкнула его в грудь. Однако, он даже с места не сдвинулся. Неоставалось только кричать:

- А ты этим и доволен? Я ведьвсего лишь жалкая смертная! Да? Значит мной можно поиграть и выбросить? Такведь? - в тот момент я нарушала все свои правила и принципы. Выплескивала всенаружу. Все свои эмоции, чувства, мысли. Я нарушала правило один за другим. Ноя не могла остановиться. Я вспомнила все, что сделал вампир с моей матерью, какон разрушил все. Воспоминания из детства только подогрели мою ярость. -Думаешь, я на тебя молиться буду, раз ты такое совершенное создание? Да пошелты к черту! Я тебя ненавижу! Я вас всех ненавижу!

Габриель просто стоял исмотрел. Это взбесило еще больше. Я тяжело дышала. "Почему он простостоит? Вампиры не прощают оскорбления!" Наконец, после минутного молчанияон покачал головой и через секунду он уже сидел на своей лошади, трогая ее сместа. Он медленно отдалялся от меня. Стало как-то больно и тоскливо. Я сновачувствовала себя той маленькой Анабель. Одинокой и брошенной.

- Ненавижу!!!

Глава 5.

Добро пожаловать в склеп!

Стражники открыли перед намидверь, склонив голову перед Габриелем. Увы, я такой чести еще не удостоена. Мывошли в тронный зал Повелителя вампиров. Он был поистине огромным и все былотак как я и представляла - везде все было в мрачных, темных тонах. троннаходился на возвышении - высокой ступеньки. Похоже все короли думаютодинаково. Нет, чтобы трон нормально поставить, так нет, надо же лестницусделать какую-нибудь или ступеньки. На самом деле я понимала, что они этоделают для того, чтобы их поданные чувствовали себя низкими и ничтожными передвластью и могуществом, которые принадлежат их правителю.

Пока мы двигались к трону, ярассматривала Повелителя. Не буду же я в наглую смотреть на него, когда будустоять практически прям перед ним. Он сидел, вальяжно развалившись в своемтроне, и внимательно изучал свой ноготь. Он даже не поднял головы, когда мывошли. Для него в данный момент не существовала ничего, более важного, чемсостояние его ногтей. По его внешности нельзя было сказать, что ему околочетырехсот лет. Как ему еще не надоело жить?! Ну, разве что причина находитсяне в развлечении с вампирками. Во дворце Повелителя, наверное, уже нет ни однойбессмертной, с которой бы он не переспал, что крайне расстраивает его жену -спокойную, преданную ему вампирку. Это мне Габриель рассказал. Он говорил, чтоего любовницы готовы разорвать глотки друг другу за своего Повелителя.Страстные женщины, ничего не скажешь.

По мне у него была самаяобычная вампирская внешность: красные глаза, бледная кожа, клыки, ну разве чтоцвет волос меня удивил - белые с черными прядями. Может именно это и возбуждаетего женщин. Скучно, когда нет разнообразия и у всех мужиков черные волосы.

Мы вплотную приблизились ктрону. Габриель поклонился. Знак того, что он приближен к королю. Всенеприближенные должны плюхаться на колени перед Повелителем, не вставать и неговорить, пока он не разрешит. Так, кто же ты Габриель?

- Я привел ее, Повелитель.

Габриель скосив на меня глазаи увидев, что я не на коленях, удивился, хотя он ничем это не выдал. Не знаю, скаких пор, но иногда я могу понимать, какие эмоции обуревают внутри него, еслидаже на лице ничего не будет написано. Вот выяснить, хорошо это, илиплохо...вообщем, пока не получилось. Времени нет.

Повелитель оторвался отразглядывания уже другого ногтя, и соизволил посмотреть на нас, точнее на меня.

- Я вижу, - сказал он. У негобыл такой странный голос, что у меня даже мурашки пробежали по телу. У меня нетслов, для описания звука его голоса. У меня нет слов, для описания звука егоголоса. Это просто нужно слушать. Он был какой-то шелестящий и вкрадчивый.Очень тихий и в тоже время не требовалось напрягать слух, чтобы услышать, о чемон говорил. Габриель стоял, сложив руки за спиной.

- Рад приветствовать васГотика в своем замке, - скорее, в склепе, чем в замке. Я благоразумно не сталаэтого говорить.

- А я-то уж как рада,-прозвучало мрачно, хотя я изо всех сил пыталась этого не допустить. Увы,расплыться в улыбке до ушей и с полными счастья глазами не получалось. Снеохотой признаюсь вам, что единственное, что мне хотелось сделать, так этосмотаться и быть подальше отсюда, чего мне ну никак делать нельзя. Еще одно моеправило: всегда веди до конца то, что ты задумал.