- Ты не мог бы смотреть вокно?

Он улыбнулся.

- Зачем? Там ничего нетинтересного!

Я отшвырнула клинок. Онвздрогнул.

- Я тебе не игрушка!-прошипела я ему в лицо.

Я попыталась его ударить, ноон легко поймал мою руку на лету. Ногой, я также безрезультатно попыталасьударить ногой его в... кх-м....но он, только весело рассмеявшись, бросил меняна кровать, придавив сверху. Мне стало как-то по-детски обидно. Для него этобыло просто разминкой. Дальше я начала вести себя, так как ведет себя девушка,когда ей что- то не нравится, а точнее в игру вступили ногти и зубы, ну и,конечно, я начала визжать совсем не по Готовски. Когда, я успокоилась,Габриель, как добрый лекарь, спросил меня.

- Все?

Я кивнула и посмотрела ему вглаза. Что меня удивило, так это то, что я не увидела там ни бешенства, нигнева, ни злости. Нормальный вампир, давно меня бы уже прикончил, свернув шею,как куренку, не посмотрев даже на тот факт, что я девушка. И тут, яблагоразумно вспомнила, что на мне лежит мужчина-вампир. Думаете, я покраснела?Нет! Не угадали! Заплакала? Снова не угадали. По крайней мере, так себя ведетдевушка, не лишившаяся чести. Да-да, я совсем не непорочна и не чиста.

Резко оттолкнув вампира, явыбежала из комнаты.

* * *

Солнце, только начинавшеевставать, но уже начинавшее заливать окрестности и дома, окончательно отгоняяостатки темной ночи, больно резануло мне по глазам. Раздраженно посмотрев всторону солнца, я продолжила путь к конюшне, где мы оставили на ночь лошадей.Было очень рано и на улице никого не было, поэтому я и не боялась идти, неприкрывшись капюшоном. Я прошла мимо громко храпевшего мужика, развалившегосяпрямо на дороге. Возникло желание хорошенько его пнуть, однако пришлосьобуздать свой темперамент и пройти мимо, продолжая думать и ругать самыми"ласковыми" словами одного наглого и красивого вампира. Что он себепозволяет? Он, что думает, если он вампир, так я сразу на шею ему брошусь иливообще в кровать к нему полезу? Если он через пять минут не появится, то япросто сяду на лошадь и уеду, и пусть потом догоняет. Внезапно я почувствовалаболь в голове. Не трудно было догадаться, чья это работа. Я имею в виду, чтоголова у меня не болит сама по себе.

- Чего тебе?- недовольноспросила я у Темной.

Она мне не ответила. Толькорасхохоталась своим противным смехом. Не хватало еще удовлетворять ее желаниясейчас. Я имею в виду найти кого-нибудь и убить для нее... Господи, да я дажежить не могу нормально. Убиваю для нее, тем самым делаю, так сказать, своюрепутацию, которая не положительным образом влияет на мою жизнь. За мою поимкуназначена кругленькая сумма. Могу поспорить, что за такую сумму король дажесвоей дочери платья не покупает. Надо же, этот жадный старик, наступил на горлосвоей ..........внезапно боль усилилась, заставляя меня остановиться исхватиться за голову. "Что за черт? Она что совсем что ли..."- подумалая, прежде чем, почувствовала, что боль начала делать что-то с моим телом. Ярухнула на дорогу. Меня ослепили яркие солнечные лучи, отчего я потеряласпособность видеть. Мое тело было больше не моим. За тот миг, я почувствовалатысячи разных ощущений. То мне казалось, что я горю заживо, то, что я мерзну. Губыне могли ничего вымолвить. Хотелось кричать, вопить, молить о том, чтобы этаужасная боль прекратилась, но она только усиливалась. Тьма, поглотила меня, апотом, я почувствовала, как меня не существует.

* * *

Никифор застонал. "Ненужно было столько пить" - дошло, наконец, до него. Вчера друг позвалвыпить за рождение его дочери. Никифору было плевать, что за повод, зато этобыл отличный шанс смотаться из дома, подальше от ворчливой жены, не дававшейему покоя ни днем ни ночью. Женщины... если бы он знал, что это такое мучение,никогда бы не женился. Ему было всего тридцать, казалось бы, он еще молод, ноон чувствовал, что ему уже шестьдесят. Не было никакого желания вставать,плестись домой, и выслушивать причитания женушки. Не дай Бог еще схватится засвою горячо любимую сковородку. И он прекрасно понимал, что валяется нигде-нибудь в доме, а прямо на улице. Солнце светило в глаза и поэтому Никифорпросто закрыл их, мечтая о том, как бы была устроена жизнь, имея он послушнуюкрасивую жену. Стоит заметить, что мечтал он об этом часто. Представлял, какона будет, носить ему в постель завтрак, как не будет кричать на него за то,что не ночевал дома и бить сковородкой по голове. Внезапно чья-то тень прикрылаему солнце, явно требуя к себе внимания. "Не дай Бог жена" - подумалНикифор, прежде чем, открыть глаза. Перед ним, была явно не жена. Он дажеприподнялся, чтобы лучше рассмотреть женскую фигуру, стоявшую перед ним. Мужикгромко сглотнул, заглянув прямо в глаза молодой девушке - будто затянутыечерной дымкой. Ему впервые за всю жизнь по-настоящему стало страшно... Девушкасмотрела прямо на него, злобно ухмыляясь, видя его реакцию.

- Ты к-кто? - заикаясь,спросил Никифор, пытаясь отползти подальше.

Девушка с черными, как ночьглазами, бледным лицом и прямыми темными волосами, сильно наступила ему наруку, тем самым, предупреждая, что зря это он делает. Никифор завопил от боли,прижимая бедную руку. Затем его Смерть, а в этом он нисколько не сомневался,наклонилась к нему и спросила шипящим голосом:

- Ты молился на ночь?

Потом она захохотала, виднооценив собственную шутку. От этого смеха у Никифора мурашке по коже побежали."Все-таки, не надо было мне пить..." - промелькнуло в голове у него.

* * *

После смерти обоих родителей,Варвара взяла меня на свое попечение. Я часто слышала, как она говорила, чтоэто для нее великая честь воспитывать дочь покойных господ. У меня былиродственники. И после смерти отца и матери они должны были взять меня к себе изаботиться. Однако они не взяли. Кому нужна была девчонка, оставленная безнаследства, у которой мать повесилась от несчастной любви к вампиру, а отец,напился до такой степени, что поджег собственный дом и сам же в нем и сгорел?

Я прожила у Варвары год, апотом сбежала. Собрала ночью сумку, в нее положила самое необходимое - еду иоружие. Своровала лошадь и уехала ночью, даже записку не оставила Варваре. Да изачем? Читать она не умела и сын ее тоже. Я не знала куда ехала... простоследовала тому, что говорила мне моя интуиция.

Во время путешествияпроизошло мое первое убийство. Я не помню лица этого человека. Помню только,что мне очень хотелось есть, ну я и своровала с ближайшей лавки большой кусокхлеба. Мне это было не в первой, и обычно все проходила гладко, никто ничего незамечал. Кому какое дело до маленькой воришки. К несчастью хозяин меня заметил,но я уже убегала, чтобы меня не поймали. По-видимому, он послал кого-то изсвоих охранников, потому что, оглянувшись, увидела здорового мужика, бежавшегоза мной. Помню, что тогда я забежала в какой-то безлюдный закоулок и...попала втупик. Преследовавший меня, приближался с гаденькой ухмылкой. Я вынула хлеб изсумки и кинула ему. Он упал прямо перед ним. Глупо было надеяться на то, чтоэтот здоровяк сейчас поднимет хлеб, погрозить мне пальцем "больше так неделай", а потом уйдет. Господи, да этот тип был как медведь! У меня и вмыслях не было драться с ним. Конечно, я часто останавливалась в деревнях исражалась с местными мальчишками. По началу, они просто подшучивали надо мной,мол, что я как мальчишка, хожу в штанах, клинок висит, и ругаюсь, как болотныйтролль. Но мне все это скоро надоело. Причиной послужил шлепок по мягкому местуот одного наглого рыжего болвана. Ответом ему послужил удар в челюсть. Наспотом вся деревня не могла разнять. Ну и меня выгнали из деревни. Потом яприезжала в другую, и через несколько дней меня также выгоняли. А я простохотела обосноваться, завести друзей, начать новую жизнь. Жители жаловались,говорили, что они бояться того, что я ночью не сплю, выхожу в лес и гуляю поокрестностям. Говорили, что я неуравновешенная, грубая и наглая. У них тамвидите ли все спокойно, все дети белые и пушистые. У них прям там идиллия. А яопасна для общества. Вот и выгоняли.