автор дневника, он же мой достопочтенный предшественник.

Одно из двух.

Хотя стоп… А может и нет.

Я прищурился, разглядывая потолок.

Перед моими глазами снова промелькнули сияющие письмена на сером камне. Год первый, второй, третий… Сгущается серый туман. Сгущается — не сгустился, а именно сгущается.

…Был ещё один вариант. Возможно, Стабильность не была постоянной. Даже не так, я ЗНАЛ, что она была непостоянной, ибо моя собственная стабилизация постоянно менялась и возрастала. В таком случае разве не разумным будет предположить, что могла измениться Стабильность целого измерения? Когда автор дневника навещал его в последний раз, она была одной, — затем поменялась, стала ниже, но карту не успели обновить, вот и вся проблема.

Наверное.

Это была не более чем теория, но звучит она довольно правдоподобно.

Я кивнул сам себе и поёрзал на кушетке. Что-то грубое покалывало у меня за спиной. Повернувшись, я увидел булаву с блестящими зубцами радужного цвета. Ах да… Совсем забыл. Я же успел пометить — занятная формулировка — её своей туманностью, а значит теперь она была моя.

Я подобрал оружие и посмотрел на него поближе: звякнул ногтем по железному шарику, затем коснулся зубца — из подушечки моего пальца брызнула тонкая струя тумана.

Острая штучка…

С её помощью у меня получилось поцарапать руку каменного ангела. Интересно, как она покажет себя против ящериц?..

Вот сейчас и проверим.

Я подобрал свою находку, — в руке она лежала на удивление приятно, — размялся и направился в подвал.

Первая экспедиция пошла немного не по плану и, признаюсь, у меня были мысли на сегодня закончить и продолжить исследования завтра, но в итоге я решил этого не делать. Если меня чему и научила работа на себя, вдали от дядиной указки, так это дисциплине. Отказываться от своего графика и намеченных планов — склизкая дорожка, которая ведёт прямиком в пучину праздности.

Видел я это место.

Сперва весело, потом — скучно.

У меня был ещё целый час, даже немного больше, чтобы наведаться в подземелье. Почему бы и нет?.. А по возвращению нужно будет изучить другие туннели и проверить, как их реальная Стабильность относится к той, которая значилась на карте… Да и вообще мне было интересно посмотреть, что представляют собой миры с другой стороны.

Я спустился туннель и пару минут спустя вышел в туманную гущу посреди каменного коридора.

Так… Теперь нужно найти Марию и остальных.

Я достал компас и посмотрел на стрелочку. Она вздрогнула и медленно повернулась направо.

Далеко не факт, что этот указатель приведёт в нужное место, но других ориентиров в этом лабиринте у меня не было. Во всяком случае сперва следует найти носителя, а уж потом будем действовать по обстоятельствам.

Передо мной побежали вереницы туманного лабиринта.

То и дело мой взгляд опускался на часики. Времени оставалось не так уж и много. Сорок минут спустя я заволновался. Может, мне стоит повернуть и зайти сюда завтра? Помявшись, я дал себе ещё десять минут.

Семь.

Пять.

Три.

Одна.

Ноль…

Ну всё, пора возвращаться, подумал я, сделал последний поворот и вдруг стрелочка резко дёрнулась налево. Я ощутил притяжение, повернулся и увидел голубоватую сферу.

Пришли.

На земле передо мной сидели три знакомых силуэты. Это они… Я протянул руку и коснулся синего огонька. В следующую секунду моё сознание закружилось, завертелось и плюхнулось в материальную плоскость.

Серая дымка развеялась, и окружающий мир начал стремительно проясняться.

Я приподнял свой хрустящий череп и стал осматриваться.

На смену прежним каменным коридорам пришли тёмные и неровные стены промозглой пещеры. Мы находились на подобии выступа, который закрывала стена из сталактитов. Мария сидела справа от меня, на земле и, вжав головушку в свою мокрую мантию, подрагивала.

Эльфин жался возле неё.

Марин стоял немного дальше и пристально выглядывал из-за камня. Я проследил за его взглядом и увидел, что снизу простирается широкий подземный грот. Моё внимание сразу зацепилось за каменную лестницу, которая находилась посреди пещеры и уводила наверх, к железной дверце.

— Десять, двенадцать… Двадцать… — губы Марина едва заметно шевелились, — двадцать пять, — сказал юноша серьёзным голосом. — Снаружи двадцать пять. В палатках может быть ещё больше.

Тут я заметил, что в основании лестницы размещались маленькие каменные хижины. Между ними сновали человекоподобные ящеры.

— И почему они устроили лагерь именно здесь, — прошипел Марин через стиснутые зубы.

Мария приподняла своё бледное личико и приоткрыла сухие и растрескавшиеся губы:

— Тут… Они, наверное, всегда тут были… В двадцать шестой год с повторного заселения Эльвестера, когда ещё… Ещё только осваивали древние катакомбы, строили нашил под городом пещеры. Они сделали их как-бы опорными пунктами канализации, которые вели на поверхность. В некоторых из них обитали ядовитые ящерицы.

— Ящерицы, — Марин горько усмехнулся, упёрся спиной о камень и положил руки на колени.

— После нашествия Чёрной маны они изменились.

— И не мало… Так что? Сможем мы выбраться через эту дверь?

— Н-наверное… Когда великий мрак захватил катакомбы древнего Эльвестера, Союз Города сперва пытался их очистить. Когда сделать этого не вышло, они решили использовать их как тренировочную базу для городской стражи, магов и авантюристов… Почти все известные проходы в канализацию были найдены и расчищены, но… Некоторые до сих пор не нашли.

— …И не зачистили, и нам попался именно такой выход, — горько усмехнулся Марин.

Мария облизала губы.

Меж тем я заметил, что её лицо было не просто бледным — оно было тощим и болезненным. Марин и Эльфин выглядели немногим лучше. Казалось, они не ели и не спали (понимаю, сочувствую) уже несколько дней. Это было… Странно. Как будто с нашей последней встречи прошло не двадцать четыре часа, но намного больше времени.

Занятно.

Я незаметно наклонил свой череп.

— Ладно, — после некоторой паузы вздохнул Марин. — У нас два варианта. Либо мы возвращаемся в этот проклятый лабиринт, либо прорываемся здесь и сейчас… Мария, сколько у тебя осталось маны?

Девушка заглянула в свою кожаную сумочку. Я немного приподнялась, чтобы посмотреть, что было внутри, и увидел, что от дюжины сверкающих пузырьков остался всего один. Мария его достала и прикусила губы.

— Немного…

— Немного… Тогда без вариантов, придётся сражаться, — заявил Марин и стал подниматься на ноги. Вдруг юноша поморщился, зашатался и схватился за камень.

— Всё в порядке, — прохрипел он тяжёлым голосом, когда Мария уже было бросилась ему на помощь. Марин пощупал свой бок и сказал, давя улыбку:

— Болит немного… Вот и всё. Пара сломанных рёбер, ничего страшного.

— Н-но…

— Просто нельзя сгибаться, вот и всё. Когда я стою прямо, оно почти и не