Лиза присела в любимое кресло отчима, который, к слову, уже несколько дней не показывался. Она не знала, в чем было дело, но мать с мужем часто ругались, и Лиза не удивилась бы, реши он уйти навсегда, как это сделал Тим два года назад. А еще она отличала душевную боль от простуды.

— Температура, говоришь?

— Лиза, не смей дерзить.

— И не думала, — ответила та. — Куда подевался Рон?

— Уехал в командировку. По крайней мере, мне он так сказал.

— Думаешь, врет?

— Кто его знает…

После этих слов мать начала плакать — разговоры о Роне всегда вызывали у нее слезы. Лиза давно перестала испытывать к матери жалость, но все же сидела рядом и слушала ее нытье про то, как они вновь разругались прошлым вечером — на этот раз из-за денег, что, в общем-то, было понятно: когда отдаешь работе по восемьдесят часов в неделю, а твой супруг меняет профессии как перчатки — проблемы не за горами. И разве у флеботомистов[11] бывают командировки?

— Уверена, все наладится, — сказала матери Лиза.

— Конечно, солнце. Ты же знаешь, какой я бываю эмоциональной. Мне бы хорошенько выплакаться, и я мигом приду в норму, — ответила мама.

Хотела бы Лиза знать, что та имела в виду под нормой. С ее мамой всегда было что-то не так. К тому же мать не отличалась умением выстраивать здоровые отношения. К слову, сегодняшняя беседа стала длиннейшей из тех, что они вели за много месяцев.

Наконец Лиза ушла к себе, чтобы переодеться, а когда вернулась, мама уже спала. Перемыв посуду, выкинув мусор и написав записку о том, где проведет вечер, она покинула дом. Но прежде оставила рядом с мамой стакан воды и таблетки от головы.

Кларка Лиза застала на улице — тот играл с младшей сестрой в баскетбол. Дрю было всего тринадцать, но она не уступала брату ни в росте, ни в умении забрасывать мяч в кольцо. Последнее, к слову, давалось ей даже лучше.

— Даже напрягаться не надо, правда, Дрю? — крикнула Лиза, выбравшись из машины.

— Вот-вот, — согласилась та, снова попав в корзину.

— Эй! — возмутился Кларк. — Я же поддаюсь!

Он подошел к Лизе, чтобы обнять, и та задержалась в его руках чуть дольше обычного, хотя тот успел пропотеть.

— Спаси его от позора, Лиза, — сказала Дрю. — Не то он точно продует.

Кларк предложил подняться к нему, и стоило им закрыть за собой дверь, губы Лизы прижались к его губам. Каждый раз все происходило почти одинаково. Он целовал ее, будто в каком-то кино про любовь, не сдерживая себя, а затем ударял по тормозам, и его поцелуи больше подходили юнцу на дискотеке годов этак пятидесятых. Если же руки Лизы спускались ниже талии Кларка, тот упрямо возвращал их на свою грудь. Деликатно, но твердо. Грудь у него, конечно, была рельефной, да и пресс вполне ничего, но Лиза хотела большего.

— Я люблю тебя, — перед долгим поцелуем сказал Кларк.

— А я тебя, — ответила Лиза, в очередной раз скользя рукой вниз.

— Стой, прекрати…

— Это ты прекрати, — не унималась она.

— Лиза! — не выдержал Кларк и вскочил с постели.

Ей стало так неловко, что вместо ответа она упала спиной на кровать и прижала к лицу подушку. К глазам подступили слезы. Лиза плакала редко, и это отнимало у нее больше сил, чем оно того стоило.

— Лиза? Милая? — позвал ласково Кларк, опускаясь рядом на матрас и касаясь ее руки. — Ну прости. Я не хотел…

— Кларк, ты не хочешь ничего мне сказать? Я что-то делаю не так? — Голос Лизы из-под подушки звучал приглушенно.

— Да все нормально. Слушай, я… я очень хочу заняться этим с тобой. Но пока не готов. Мы все уже обсудили. И сейчас я думаю, как бы не помереть от смущения.

Лиза резко села, отбросив подушку. Кларк выглядел так, словно только что плакал или вот-вот собирался. Она ни разу не доводила его до слез, вообще не видела его плачущим. А вот отчим при ней рыдал. У матери Лизы был талант превращать любую ссору в экзекуцию и доводить Рона до слез. Лизе совсем не хотелось походить на нее. Она тут же внутренне сжалась от одной только мысли об этом.

— Кларк… — с грустной улыбкой сказала Лиза. — Я… Все хорошо. Прости.

Она подалась вперед, чтобы его обнять, и он, тяжело дыша, опустил голову ей на плечо. Лиза села немного ровнее и прижалась кончиком носа к носу Кларка.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Это древний медитативный ритуал, — прошептала Лиза в ответ. — Повторяй за мной.

— Хорошо, — согласился Кларк.

— Лиза важнее всех, — нараспев произнесла она. — Я живу одной лишь Лизой. Лиза — царица земных благ.

— И часто ты это себе говоришь? — давился от смеха Кларк.

— Самооценка — важная штука.

— Давай-ка лучше вздремнем. — Он притянул Лизу к себе. — Царице пора отдохнуть.

Лиза не знала, сколько они провалялись, но, когда она открыла глаза, за окном успело стемнеть, а семья Кларка вернулась домой. Его мать болтала с кем-то внизу. Скорее всего, с Дрю.

— Кларк, — прошептала Лиза. — Проснись.

— Который час? — пробормотал он.

Лиза схватила свой телефон с прикроватной тумбы, и подсветка дисплея почти ослепила ее и Кларка. Семь вечера.

— Черт! Твоя мать! Внизу! Быстрее вставай! Черт…

— Успокойся. Может, она еще не вернулась.

— Вернулась! Я ее слышу! Помоги мне уйти незамеченной!

— Да ей все равно, поверь.

Лиза часто бывала у Кларка после уроков, но успевала исчезнуть до возвращения его мамы с работы. Казалось, застукай их Пэтти Роббинс вдвоем за закрытой дверью — и проблем не оберешься. Его мать была примерной прихожанкой в местной церкви, и Лиза догадывалась, что подростковый секс вряд ли занимал в списке одобренных Христом дел первую строку.

— О боже… — Лиза подбежала к окну и выглянула на задний двор.

— Твоя машина с той стороны дома, — напомнил Кларк. — Мама в курсе, что ты тут.

— Вот дерьмо!

Посмотрев на Кларка невидящим взором, Лиза принялась надевать носки, после обулась, собрала волосы в хвост и постаралась придать лицу невозмутимый вид.

— Так неловко… Что же нам делать?

— Мам! — крикнул Кларк.

— Какого черта? — зашипела Лиза.

К ее щекам прилила краска, когда пару секунд спустя в комнату заглянула Пэтти.

— Что, дорогой?

— Ко мне Лиза пришла. Мы тут вздремнули.

— Ясно. Привет, Лиза. Поужинаешь с нами?

— К-конечно, — выдавила она.