Близилось время обеда, Лиза читала заметки по истории, и тут зазвонил телефон. Это был Соломон.

— Разве мы не расстались несколько часов назад?

— Что случилось прошлой ночью?

— Мы посмотрели лучший на свете фильм, и ты выдал мне свой секрет.

— Точно, — сказал Соломон. — Это изматывает — рассказывать секреты. Япроснулся где-то час назад.

— И каких успехов добился? Лично я уже пробежала три километра, написала рецензию и начала готовиться к тестированию.

— А я двадцать минут наблюдал за морскими угрями в какой-то документалке, пока не стало тошнить.

— Какой продуктивный день у тебя. Неплохо.

Он рассмеялся — сильнее, чем ожидала Лиза. Порой человек хохочет настолько искренне, что можно услышать отчетливые «ха-ха-ха». Таким был смех Соломона.

— Да… А ты знала, что угри живут около восьмидесяти пяти лет?

— Это пугает. Соломон, ты звонишь, чтобы меня пригласить?

— Возможно.

— Давай, вперед. Не стесняйся!

— Серьезно? — смутился он.

— Это называется дружба: ты звонишь человеку или он тебе, и вы зовете друг друга куда-нибудь. Ты на верном пути.

— Ясно. А ты хочешь?

— Хочу ли я что?

— Приехать сегодня ко мне.

— На самом деле сегодня я занята, — ответила Лиза, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

— Издеваешься надо мной?

— Ага! В два часа тебя устроит? А то мне еще тридцать страниц конспекта надо бы просмотреть.

— Вот и отлично, — сказал Соломон. — Если ты точно не против…

— Соломон! — Лиза повысила голос. — Ты все делаешь и говоришь правильно, что еще за «если ты точно не против»? Я только за!

— Круто! Чем хочешь заняться?

— Умеешь играть в шахматы?

— Умею, но плохо.

— Замечательно, в них и сыграем. Доска с фигурами есть?

— Ага. В стиле «Времени приключений». Только чур не смеяться!

— Смеяться? Еще чего, мы с Кларком обожаем этот мульт.

— Да ты прикалываешься надо мной!

— Вот еще, так и есть!

Когда Лиза приехала к Ридам спустя пару часов, фигуры уже были расставлены. Соломон решил расположиться в столовой. Лизе за всю ее жизнь крайне редко приходилось бывать в этой комнате, впрочем, совместные трапезы и у других семей были явлением, выходящим из ряда вон. Возможно, Риды тоже были из их числа, но отчего-то ей хотелось верить в обратное.

— Какое у тебя любимое блюдо? — спросила она, присев.

— Мы что, в детском саду?

Лиза, вскинув бровь, взглянула на шахматы, а затем на Соломона.

— Ну ладно, — ответил он, устраиваясь на стуле. — Пицца, пожалуй.

— Пицца? — удивилась Лиза. — Как скучно, Соломон.

— Можешь звать меня Сол. Или Соло.

— Я могу быть с тобой откровенна?

— Валяй.

— Мне кажется, «Соло» звучит обидно, — заметила Лиза.

— Нисколько, если забыть про Одинокого Агорафоба и представить Хана[14].

— А, и правда.

— Мне нравится имя Сол. Прадедушку звали также.

— А моего звали Гейтор.

— Гейтор… Прейтор?

— Именно. — Лиза склонила голову, делая вид, что ей неловко в этом признаваться. — Зоологом был. Без шуток.

— Как его звали на самом деле?

— Дик, — ответила Лиза.

— Умел твой предок сделать правильный выбор!

— Так, ну, ты готов проиграть?

— Как никогда. Кто ходит первым?

— Да ладно, Сол? Начало не задалось.

— Твою мать, — чертыхнулся он. — Я же помню, что белые.

— Ругаешься, будто никогда в жизни не ходил в школу и воспитывался в подворотне, — заметила Лиза.

— Это все мое окружение, — пошутил Сол. — Не позволяй им себя обмануть. Если рядом нет посторонних, ругаются, как моряки.

— Меня в том году мама заставила вымыть рот. С мылом, — заявила Лиза. — За то, что я отчима сукиным сыном обозвала. Забавно, ее взбесило только то, что я матерюсь.

— При родителях я редко ругаюсь, — добавил Соломон.

— Это твой способ протеста. Например, если бы ты рос в семье преступников, мог бы пойти в копы. Мир вообще загадочная штука.

— Или это ты на меня дурно влияешь, — сказал он, сдвигая пешку на две клетки вперед.

— Что-то я сомневаюсь, — хмыкнула Лиза, шагая конем.

Ей было не важно, кто победит. Она лишь хотела опробовать метод, о котором с утра вычитала в сети, — игровая терапия, расслабляющая пациента настолько, что тот запросто выдает свои самые интимные секреты или мучающие его факты о себе и своем прошлом. Прогресс Соломона был впечатляющим, и Лиза решила прощупать, как далеко сможет зайти в своих манипуляциях, не выдавая истинных целей.

Первую партию Соломон проиграл — Лиза захватила его короля с помощью пешки и ладьи. Сол молча расставил фигуры и развернул доску, чтобы Лиза играла белыми.

— Мне с черными больше везет, — заявил он.

И поначалу казалось, что Сол близок к победе. Он настолько увлекся игрой, что минут пятнадцать думал над ходом, не поднимая на Лизу глаз. «Быть может, метод сработал, — решила она, — и пора сыграть в терапевта?»

— Кроме того, что ты боишься продуть, тебя что-то пугает по-настоящему?

— Быть похороненным заживо, — слегка помедлив, ответил Сол.

— Резонно.

— А тебя?

— Смерчи. Не спрашивай почему, никогда их не видела вблизи.

— Это ж гигантские ветряные воронки, сносящие все на своем пути. Понятно, с чего ты их боишься.

— А еще… мне страшно застрять до конца жизни в Апленде.

— Ха, в этом мы отличаемся, — сказал Соломон, передвигая пешку. — Куда хочешь поехать?

— Да хоть куда, — ответила Лиза. — В город побольше. В какой-нибудь мегаполис. Пригороды выбешивают.

— Но ведь тут полно старичков, детишек и ненормальных вроде меня, — пошутил Сол. — Разве можно не любить пригороды?

— И часто ты зовешь себя ненормальным? — спросила Лиза.

— Только в шутку и если нужно отмазаться от уборки.

— Так, значит, твой величайший страх — быть похороненным заживо. А из того, что действительно может с тобой произойти?