– Молодец, Ральфуша, – наглаживала собаку Татьяна. – Умница, заходи в дом.

– Танечка, – едва могла перевести дух Ксения. – Спа… сибо! С наступающим тебя… вас… и собачек тоже.

Только после душа, растянувшись на кровати, Ксения поняла, как же она устала. Устали даже не ноги, которые гудели после бега на каблуках, устала она сама. Не хотелось шевелиться, не хотелось говорить, даже думать не хотелось… А мысли все возвращали и возвращали ее назад, к двери Виктора.

Жена… Как же так, Витенька? Почему ты ни разу не сказал, что у тебя есть жена, дети? Пока только один малыш, но вот-вот и еще один появится. Ты же так нежно целовал глаза, губы. «Ты мой самый чудесный человечек, – так тихо-тихо шептал в самое ухо. – Я без тебя умру». А жене? Ты тоже ей такое говорил? Или для нее были слова другие? Хм, а как мечтали… Что будет свой, просторный, но уютный дом. Обязательно за городом. И газон зеленый-зеленый, и бассейн… Помнится, как-то гуляя по новому магазину, Ксения увидела упакованный большой надувной бассейн и сразу ткнула в него пальчиком: «Когда у нас будет свой дом, мы купим такой вот бассейн». А ты тогда усмехнулся, обнял за плечи и не согласился. «Кроха моя»… Да, ты звал ее всегда крохой… а как ты зовешь жену? «Кроха моя, когда у нас будет свой дом, бассейн у нас будет не надувной, а выкопанный по всем правилам. Выложен лазурной плиткой. С лесенкой и с шезлонгом рядом. А в шезлонге будет сидеть дочка… в кружевном платьице». Почему-то ты хотел именно дочку… Наверное, потому что сын у тебя уже есть. Почему же ты молчал? И к родителям Ксении ты ехать не хотел. Не собирался. А потом, когда уж Ксения слишком насела, то решил, что поедешь, но снимешь номер. Не к матери поедешь, а именно в гостиничный номер. Ты не хотел, чтобы твои родные знали о твоем приезде. Хотел потихоньку… Неужели ты думал, что все так и останется неизвестным? А потом что? Ведь Ксения хотела представить тебя как жениха. Ты же… ты же был такой правильный. Ты был принцем. М-да, сказка оказалась пылью…

Она лежала, боясь пошевелиться, потому что иначе… иначе опять пришла бы боль…

И рукавички… Ты украл их для своего сына. Да, они яркие, оригинальные, с медвежонком и какими-то крохотными помпончиками. Но это не ты купил! Даже своему ребенку ты притащил чужое. Мелочно… неужели не было денег? Ну да, Ксения очень часто давала тебе на бензин, платила за стоянку машины, даже в ресторанах, где так редко ужинали, расплачивалась она, но…

А еще ты мечтал, что в загородный дом к вам обязательно будут приезжать друзья. Много друзей! А сам ни разу ни с кем Ксению так и не познакомил. Ты боялся, и у тебя не было друзей. Да, друзей не было. Была большая команда коллег. Даже тогда, когда встретились у тебя в первый раз, к тебе приходили сослуживцы, но никто на тебя не обращал внимания. Ты был один, поэтому… поэтому так яростно и зазывал к себе Ксению.

Когда же ты ездил к семье? А… да, в октябре у тебя была командировка. Ты страшно злился, что опять посылают тебя, а не этого молодого увальня Щемилина. Всю ночь перед отъездом ты провел у Ксении, сокрушался, что приходится уезжать, а здесь его кроха будет одна скучать… или не одна? Тогда он приедет и обязательно разберется! А сам ехал к жене и сыну… А в сентябре ты на неделю уезжал с друзьями на рыбалку. Потом даже привез целую рыбу… Правда, Ксения очень удивлялась, отчего это рыба красная. Но ты объяснял, что, скорее всего, рыба-мутант, сейчас же такая экология.

Тяжело и невыносимо… Воспоминания просто роем пчел облепили Ксению и жалили-жалили-жалили…

Из воспоминаний ее выдернул звонок в двери.

Открывать не хотелось. Но звонок не унимался.

Она была уверена, это Виктор. Но только… только как с ним разговаривать? Ксения только представила, как посмотрит ему в глаза, и ей стало нестерпимо стыдно. Будто она сама сделала что-то невозможно ужасное, будто она… не дала Зойке зарплату! А вот прямо взяла и… купила себе на эти деньги новый диван! Зачем диван? У нее совершенно замечательный свой. Ничего! Пусть будет!

На пороге стояли Остромичевы. Отец и дочь.

– Что вам надо?

У Ксении даже сил не осталось, чтобы отвечать вежливо.

– Нам что надо? – округлил глаза Александр Глебович. – Это нам что надо?!

Он невозмутимо вошел в комнату, рухнул на диван и только тогда стал расстегивать дубленку и стягивать шарф.

– Это вы скажите, что вам надо от нас? – повернулся он к удивленной Ксении.

Ксения на самом деле ничего не понимала. Она машинально расстегивала пуховичок Стасе и ждала, когда ей хоть что-нибудь пояснят.

– Скажите, зачем вы суете свой нос… вот этот вот свой курносый, длинный, противный нос… куда вам вообще не надо ничего совать?! – не находил слов от возмущения господин Остромичев. – Что вы вот прямо… вот так и лезете, так и прямо… вот так… так и корячитесь в нашу семью, я не понимаю! Куда вас несет все время?! У вас своих проблем нет?!

Ксения выпрямилась спицей.

– Чего это вы, господин Остромичев, прямо пятнами весь пошли? Прямо у вас шапка на голове дыбом встала. Есть у меня свои проблемы. Спасибо за беспокойство.

– Какое спасибо?! – сдернул с головы шапку Александр Глебович. – Вы мне скажите, зачем вы поперлись к моей теще? Что вы ей там такое наговорили? Мало мне своих проблем, так еще эта родственница нарисовалась со своим сожителем! Пришли забирать у меня Стасю! Что вы ей наговорили?

– С сожителем? – растерялась Ксения. – Я не знала, что он сожитель.

– Да вам вообще ничего знать не надо было! Сидели бы дома, пекли бы эту, как ее, крокозябру!

– Кулебяку, пап, – подсказала Стася.

– Ну, или ее… готовились бы к празднику! Так нет! Вам не сидится!

– Прекратите орать и объясните все по-человечески, – прервала его Ксения.

– Да ничего страшного, – спокойно махнула ручкой Стася и рассказала: – Мы с папой елку наряжали, а тут прибежала баба Ира и дед еённый…

– Её дед, – поправила Ксения.

– Ну да, так вот они прибежали и давай баба Ира плакать. Сама плачет, а сама мне зачем-то нос вытирает, ну и говорит, что я бедная сиротинушка, что у меня ни отца, ни матери нет порядочных и что меня надо забрать в порядочную семью.

– Это у них порядочная семья! – не выдержав, фыркнул Остромичев.

– А папа сказал, что я в нормальной семье, только в недоразвитой.

– В неполной! – снова не утерпел отец. – Когда один отец, это нормальная семья. Доразвитая! Лучше некоторых! Только неполная.

– А баба Ира стала собирать мои вещи, а дед еённый…

– Её дед, – снова поправила Ксения.

– Да что вы заладили – «её, её»! – вскочил с дивана Остромичев. – Он сегодня её, а завтра он неизвестно чей! У нее каждый месяц деды меняются!

– Здесь же ребенок! – рявкнула Ксения.