— Ноябрьский вечер дарит последний запах осени, — сказал он, смотря в окно.

— Потом будем только радоваться.

— Не прилагая усилий.

На улице молодые люди, шумно обмениваясь шутками, рассматривали витрину магазина секонд-хэнд. По соседству располагалась овощная лавка, за стеклом разноцветные овощи были красиво подсвечены. Цвет хурмы и моркови. Сколько ни смотри, не насытишься цветом, который сотворили боги.

Месяц тому назад я и помыслить не могла, что буду спокойно пить кофе, отдавая дань уважения овощам. Не понимаю, что случилось? Каждый в своем сердце уже был готов тихо проводить мою сестру. Соглашаясь с неизбежностью, мы спокойно и без колебаний следовали по этому пути так, как проходит осень и наступает зима.

Звезды

В тот вечер я отправилась в фирму, где раньше работала сестра. Меня совершенно замучили раздававшиеся отовсюду соболезнования людей, с которыми я не была знакома и которых никогда не видела, но я разделяла их скорбь.

Когда я стала приводить в порядок стол сестры, женщина, работавшая рядом, сказала:

— Вы так похожи, у вас даже те же движения рук, — и начала плакать.

— Обнаженные, мы вообще копия друг друга, — ответила я, но она даже не улыбнулась.

Все, будто на похоронах, хотели прикоснуться ко мне, и это было ужасно. Впрочем, хорошо понятно: сестра была светлым, трудолюбивым человеком, хорошо разбиралась в компьютерах, при этом все держала в образцовом порядке.

Правда, в шкафу оказалось много таких вещей, которые не следовало хранить на работе — стильные лыжные ботинки и принадлежности для сноуборда, которым она недавно начала заниматься.

Когда скачала на дискету переписку сестры по е-мейлу и стала уничтожать ее личную информацию с жесткого диска, я, естественно, разрыдалась. Мужчина, коллега сестры, который помогал мне, тоже заплакал. Это было намного печальней, чем застывший взгляд Куни, подключенной к аппарату искусственного дыхания. Я поделилась своими мыслями с мужчиной, и он сказал:

— Рядом с тобой мне очень тяжело, поскольку я все время представляю себе твою сестру. Твои интонации и действия означают, что Куни не стало.

Я плохо знала, чем здесь занималась Куни — только то, что она — секретарь дирекции.

Когда умирает обычный человек, как правило, все его коллеги по работе скорбят по ушедшему. Убедившись в этом воочию, я подумала, что память о сестре надолго останется в их сердцах. Было бы проще простого обвинить в произошедшем ее большую загруженность на работе, сказать, что она отдавала ей все свои физические и душевные силы. Но это не так. Никто не виноват. Такой оказалась ее доля. А нам нужно сохранить приветливый и добрый свет, который дарила Куни.

Когда мы вдвоем, с красными от слез глазами, закончили работу, приехал отец и поприветствовал старших коллег и начальника сестры.

Несколько человек помогли нам перенести на подземную автостоянку вещи Куни. Кое-как запихав вещи в машину, я помахала рукой на прощанье. Хотя почти всех их я видела впервые, почему-то у меня возникло ощущение, будто сама здесь работаю и перетаскиваю вещи потому, что уволилась, чтобы выйти замуж.

— Папа, почему ты приехал на маленькой машине? Разве я не просила взять пикап? — задала вопрос я после того, как машина тронулась.

— Мама уехала на нем в больницу! От горя и усталости она стала плохо понимать, что делает. Когда я пришел на стоянку, осталась только эта. Ничего не поделаешь, — сказал отец.

Я сидела рядом с отцом, причудливо изогнувшись из-за обилия вещей Куни.

В таком положении я могла видеть только уличное освещение и ночное звездное небо, что было необычно и красиво.

— Ну ладно…

— Я тебя неважно слышу! — сказал отец.

— Можно я положу голову тебе на колени?

— Давай.

— Будто опять стала ребенком, — улыбнулась я.

Полные бедра отца были такими же крепкими, как раньше.

— Смотри не возбудись от присутствия молодой и красивой девушки.

— Не шути так с отцом!

Улица быстро проплывала мимо.

— Сказали, что уже скоро отключат дыхательный аппарат.

С такой же интонацией отец сообщил «Поти умер», когда погибла собака, когда-то долго жившая в нашем доме и больше всех привязанная к отцу.

— Почему же это произошло, как в плохом сне, — сказал отец.

— Плохой сон! — эхом отозвалась я.

Мы замолчали.

В машине сильно ощущался запах духов сестры, исходивший от ее вещей.

Я решила поменять свои духи на эти. Куни словно сидела на заднем сиденье, поэтому действительно казалось, будто я вернулась в детство, в то время, когда мы с семьей часто путешествовали на машине.

— Ты встречаешься с тем мужчиной? — внезапно спросил отец, и я мгновенно пришла в себя.

— С кем? Ты о том толстяке из фирмы, с которым мы вместе только что паковали вещи и плакали?

— Нет, о том подозрительном старшем брате.

— О Сакаи? Только не в таком смысле. Не говори так, он хороший человек.

— Возможно, но я с ужасом представляю, что, если ты выйдешь замуж за старшего брата, то трусливый младший снова станет мне родственником и придется с ним встречаться. Эх, только подумаю, сразу раздражаюсь.

— Наверно, этого не будет. Но я считаю старшего брата замечательным! Да и младший — человек, которого полюбила сестра, поэтому давай не будем говорить о нем плохо, даже если хочется!

— Но его побег домой — не шутка! С таким характером — и нашу дочь в невесты. Нахал!!!

Сейчас отцу требовалось сорвать на ком-то злость, решила я и перестала за него заступаться. В общем-то, я плохо знаю человека, который был женихом сестры. Во всяком случае, сестра любила его, как всегда, до безумия.

— А ты утешай себя тем, что у такого человека, на которого нельзя полагаться в критический момент, не стало невесты.

— Думай, что говоришь!

— Я хотела тебя успокоить!

— Как тяжело, как все тяжело! — Голос отца долетал до меня из живота.

Меня укачало в машине, и я снова непроизвольно заплакала. В последнее время мои слезы уже почти не были связаны с воспоминаниями. Отец понял это и замолчал.

Так мы и въехали на улицу, где я родилась и выросла.

— Мама, наверно, ужасно устала. Сегодня я, пожалуй, останусь у вас. Разберу эти вещи, — предложила я.

— Оставайся.

— Ну, тогда заодно что-нибудь приготовлю.

— Хорошо бы набэ[7]. Хочется съесть чего-нибудь горячего.