— Примите добрый совет, миледи, — взрослейте быстрее. Потому что шутки закончились раз и навсегда в тот самый миг, когда свет Танбора возвестил о появлении в мире новой хэленни. И ваше детство тоже закончилось. У короля два сына, оба не женаты, а есть еще племянники. Как считаете, у него не возникло искушения ввести вас именно в свою семью? Юного Ольеса, конечно, жаль, но когда затронуты интересы страны и правящей династии… сами понимаете…

Я понимала, очень хорошо понимала.

— Его величеству известно, что Танбор благословил ваш брак, поэтому он пока колеблется, но как долго это продолжится, не предскажу даже я. — Нервно сглотнула, а Саллер продолжал, больно стискивая мои руки и притягивая к себе: — Герцоги Фоарндские тоже не отказался бы от такого… подарка судьбы. С учетом моих способностей наш сын вырос бы величайшим магом даже не королевства — мира. — Теперь его губы находились буквально в нескольких сантиметрах от моих. — Я не задумываясь убил бы того несчастного, которому не посчастливилось стать вашим мужем, и вернул бы назад обещанную невесту. Тем более по законам королевства имею на это полное право. Но Трэй мой кузен, я не подниму руку на брата. И все же… — Он наклонился еще ниже, почти касаясь моего рта легким скользящим поцелуем. — Не искушайте меня, графиня. Ради собственной безопасности… не искушайте…

Кто кого искушает — еще вопрос. Я не Мири, которую от навязанного жениха отделяла спасительная стена из собственных страхов, стереотипов и детской инфантильности. На меня обаяние мужчины действовало просто убойно. И это сейчас совершенно некстати.

— Я…

Лицо горело, в горле пересохло. Скользнула языком по непослушным губам. Взгляд Саллера мгновенно потяжелел, глаза потемнели еще больше, завораживая своей бездонной чернотой, и я даже не поняла, почувствовала — сейчас меня поцелуют.

Ой, мамочки…

— Вы позволите… навестить мужа? — ляпнула первое, что взбрело в голову.

Герцог непонимающе нахмурился. Как-то туго он соображает.

— Трэй… мой супруг… Я хотела бы проведать его, ваша светлость… Как он? Сильно ранен? Я так переживаю, скучаю и… Вы разрешите за ним ухаживать? Он там совсем один, а я здесь… одна… Ведь разрешите, да?

Что повлияло на Саллера — эта сбивчивая речь или упоминание о графе — не знаю, но он пришел в себя. На мгновение опустил ресницы, а потом освободил мои руки и медленно отстранился.

— Значит, одна, — повторил он мрачно. — Вот как… — Отступил на шаг и словно перенесся далеко-далеко, таким отчужденно-равнодушным стало его лицо. — Вас учили присматривать за раненными? Похвально. Умеете менять повязки, следить за состоянием больного? Правильно использовать магию, чтобы дать лекарство, когда он находится без сознания?

Увы, ничего подобного я не умела. Особенно «правильно использовать магию».

— Нет, но…

— Довольно! — твердо оборвал мой лепет герцог. — О Трэе есть кому позаботиться. — Он не добавил — «более компетентному», но и без слов было понятно, что именно это имеется в виду. — Разумеется, вас проводят к нему, графиня, но чуть позже.

Мужчина отошел к столу, склонился над ним, перекладывая какие-то бумаги и расправляя свернутую трубочкой карту.

— А сейчас прошу простить, миледи, но у меня дела. — Коснулся лежавшей на краю круглой серебряной пластины и негромко позвал: — Талек.

Меня явно выпроваживали.

— Вы запретили нам покидать имение, пока не появится наследник, — выпалила торопливо, боясь, что не успею спросить. — А потом? Что потом? Меня ведь так же могут похитить… принудить… — Мой голос сорвался. — Пусть это будет не первый ребенок, но тоже достаточно одаренный маг… маги. Жениться на мне вовсе не обязательно. И Трэя убивать тоже. Запрут где-нибудь и…

— У вас богатая фантазия, миледи, — не поднимая головы, бесстрастно прокомментировал Саллер. — Не беспокойтесь, хэленни способна иметь детей только от отца своего первенца. Такова особенность ее дара. После рождения наследника вы утратите свою… гм… ценность для всех, кроме супруга. А вот до этого момента вас непременно попытаются отнять у графа. И не просто отнять, а взять в жены, чтобы старший ребенок появился на свет законнорожденным и имел неоспоримое право в дальнейшем говорить от имени семьи и рода. Надеюсь, учителя вам объясняли, как строг в этом отношении закон?

Мне как раз никто ничего не объяснял, а вот Мири… Однако времени покопаться в ее воспоминаниях, к сожалению, пока не было.

На языке вертелось еще множество вопросов, но дверь отворилась, на пороге возник чинный Талек, и герцог сухо попрощался:

— Всего доброго, миледи!

На меня он больше не взглянул.

Вот так меня практически выставили из кабинета…

Вспомнив об этом, еще стремительнее заметалась по комнате.

«Старайтесь… взрослейте… не искушайте… — передразнила яростно. — А главное — рожайте, во славу семьи и на благо королевства. Чем быстрее и чаще — тем лучше».

Да что он себе позволяет!

Нет, Мири, конечно, безропотно согласилась бы со всеми условиями. Но я-то не Мэарин. Связать свою жизнь с человеком, которого в глаза никогда не видела и к которому ничего не испытываю, стать племенной производительницей элитных магов — да лучше смерть, чем подобное существование. По крайней мере мучиться не так долго придется.

В голове мелькнула предательская мысль — немедленно спуститься в кабинет и выложить Саллеру о себе всю правду. Мелькнула, потом всплыла еще раз и задержалась. А почему бы и нет? Эх, если бы знать, как здесь относятся к попаданцам. Жаль, я до сих пор не выяснила, почему герцог так напрягся, когда услышал об открытии межмирового портала. И память графини Ольес, как назло, молчит.

Все равно! Пойду и скажу! Резко развернулась, придержала взметнувшуюся веером юбку, побежала к двери и… остановилась.

Ладно, поверят, а дальше что? Отпустят? Маловероятно. Убьют? Не исключено. А если не поверят, сочтут ненормальной, начнут лечить и все равно заставят рожать? Сумасшедшие ведь тоже способны иметь детей.

Или поверят, но решат, что дар остался в крови, а не исчез с душой Мири, и примутся экспериментировать. Не получится с одним — отдадут второму, третьему, четвертому… Ни семья Ольес, ни семья Астон не вступится за непонятную иномирянку. И тут два варианта. Либо я все-таки окажусь хэленни — и меня опять-таки заставят производить на свет потомство, либо нет — и меня в лучшем случае уничтожат. Что произойдет в худшем, даже предполагать не берусь.

Зябко поежилась. Ни один из сценариев меня не устраивал.

Надеяться на милость и доброту герцога? С какой стати? Я не очень хорошо знакома с Саллером, но то, что успела понять, особо не утешает. Умный, волевой, расчетливый, занимает высокий пост и предан королю. Такой точно не станет скрывать важные новости от своего повелителя.

Да и с чего я взяла, что сумею хоть что-то ему рассказать?