– Вот преимущество соседства с детективным агентством.

Мейсон задумчиво кивнул.

– Идея, насколько я понимаю, состоит в том, чтобы выстроитьих всех в шеренгу и произвести опознание? – спросила Делла.

– Вроде того, – сказал Мейсон. – Ты же знаешь Герти. Если яприведу в приемную Аделлу Хастингс в темных очках и спрошу: «Герти, когда-либодо этого ты видела эту женщину?», она, естественно скажет: «Это как раз таженщина, которая оставила здесь сумочку, миссис Хастингс. Ваша сумочка в офисеу мистера Мейсона, миссис Хастингс». Так устроен человек. Герти к настоящемумоменту помнит только, что женщина хорошо сложена, что ей около тридцати, чтоона носила темные очки с большими стеклами и что она была в приемной и забылаздесь свою сумочку. Но если случится что-то непредвиденное, Герти, незадумываясь, произведет опознание и мы попадем в беду.

– Что ты имеешь в виду под словами «что-то случится»? –спросила Делла Стрит.

– Если кто-то украл сумочку Аделлы Хастингс и сделал двавыстрела из револьвера, который был в сумочке, то всякое может случиться. Аесли, с другой стороны, эти выстрелы произвела Аделла Хастингс, а затемустроила весь этот спектакль, с тем чтобы втянуть меня в это дело, можно бытьуверенным в том, что что-то уже случилось. Она…

Мейсон замолчал, поскольку раздался стук в дверь изкоридора. Он кивнул Делле Стрит, которая открыла дверь.

– Здравствуйте, миссис Хастингс, – сказал Мейсон. – Вы,должно быть, встали очень рано, чтобы совершить такую поездку?

– Вы правы.

– Где ваши темные очки?

– Господи, да я не ношу темных очков. Я надеваю их толькокогда пересекаю пустыню в дневное время. В городе я их никогда не ношу.

– А они у вас с собой?

– Разумеется. Без темных очков почти невозможно вестиавтомобиль по пустыне.

– Сильное солнце?

– Да, невозможно смотреть на дорогу.

– Что вы делаете с очками, когда снимаете их?

– Убираю в футляр и в сумочку.

– Были ли в сумочке, которую я вернул вам, темные очки?

– Нет.

– Значит, кто-то носит их?

– Наверное.

– Нашли ли вы в сумочке пустой кожаный футляр из-под очков?Когда сумочку я передавал вам, тот футляр был в сумочке.

– Да, футляр был на месте.

– Сейчас у вас другие очки?

– Да, вчера по дороге домой я остановилась около аптеки икупила очки.

– Сегодня утром у вас были с собой кошелек и сумочка?

– Да.

– Из них ничего не пропало?

– Нет. Почему вы задаете эти вопросы, мистер Мейсон?

– Можно посмотреть ваши темные очки?

Она открыла сумочку, достала футляр и вытащила очки.

– Почему эти очки так подходят к футляру, как будто онсделан специально для них? – спросил Мейсон.

– Обычно я покупаю особые, дорогие темные очки. И на этотраз мне удалось купить очки той же марки со стеклами того же размера, что былиу меня раньше.

– Футляр подошел для них?

– Да.

– Как вы думаете, запомнил ли вас продавец, который продалвам очки?

– Не знаю… Собственно, мне их никто не продавал, – ответилапосетительница. – Я просто вошла в аптеку, выбрала нужные мне очки и, посколькуцена на очках была обозначена, положила деньги на прилавок, сделав знакпродавцу, который кого-то обслуживал. Я взяла очки, продавец помахал мне рукой,давая знать, что все в порядке. Поэтому я оставила деньги и вышла. Яторопилась, а он был занят.

– Ладно, – сказал Мейсон, – эту аптеку вы сможете найти?

– Не знаю, – нахмурившись, сказала она. – Думаю, что смогу.Я узнаю эту аптеку, если снова увижу ее. Да, найду.

– Где вы взяли деньги, чтобы купить эти очки?

– Я уже вам говорила, что муж дал мне пятьсот долларов. Ясказала ему, что кто-то украл мою сумочку и кошелек. Он дал мне денег и велелкупить другую сумочку. Что касается находившихся в сумочке вещей, то мне, поего словам, вероятно, возвратят все, кроме кошелька с деньгами. Он сказал, чтоворы обычно возвращают водительские права, кредитные карточки и другие вещи.Они не хотят иметь на руках уличающие их предметы. Что же касается денег, то ихнельзя идентифицировать. Поэтому все, кроме денег, они обычно упаковывают вконверт и отсылают владельцу. Муж сказал, что, возможно, все будет дома, когдая вернусь к себе.

– Ну, ладно, – сказал Мейсон. – Что привело вас ко мнесегодня?

– Вы – известный адвокат, – сказала она. – Я всю ночь думаланад вашими словами. Мне кажется, что-то случилось. Я не смогу успокоиться, покане буду убеждена в обратном.

– Я бы хотел попросить вас, – сказал Мейсон, – надеть очки,чтобы я смог посмотреть на вас в очках.

Она вынула из сумочки очки и надела их. Мейсон задумчивопосмотрел на нее.

– У тех очков были очень темные стекла? – спросил Мейсон.

– Я же говорила, что они были такие же, как эти – самыебольшие и темные, – ответила миссис Хастингс. – Когда вы находитесь в пустыне,особенно летом, яркий свет совершенно невыносим. Поэтому хочется уберечь глаза.Я пользовалась темными защитными очками, но они очень нагреваются. Поэтому яперешла на другие – «Вилликенс», номер двадцать четыре-Х. Это код линз,означает их размер и затемненность. Стоят десять долларов.

– А налог? – спросил Мейсон.

– Цена обозначается обычно не круглой цифрой. Поэтому десятьдолларов – это стоимость очков, включая налог. Это везде так. Каким бы ни былналог, стоимость таких очков везде десять долларов. У «Вилликенса» этостандарт. Они рекламируют свои очки в самых модных магазинах.

– Хорошо, – кивнул Мейсон. – Вы звонили Симли Бейсонусегодня утром?

– Да, перед тем как позвонить вам. Симли очень обеспокоен.По его словам, он два или три раза звонил к нам домой, но там подключенавтоответчик. Симли говорит, что у мужа сегодня должна была состояться оченьважная деловая встреча. В таких случаях он обычно приезжает на работу надесять-пятнадцать минут раньше.

– Эта встреча не была отменена? – спросил Мейсон.

– Нет, тот человек, с которым должен был встретиться моймуж, ждет его в офисе. Симли сказал, что, если Гейрвин не появится в течениеближайших десяти минут, то поедет к нему домой и выяснит, в чем дело.