Возвращение к реальности протекало предательски медленно. Болезненное состояние, как остаточный эффект проведенной врагами «химеотерапии», невидимым узлом скручивало все внутренности и, главное, заволакивало мутной пеленой сознание, сбивало с мысли, корежило мировосприятие. Эта пелена, как назло, не очень-то спешила отступать. Однако ни с того ни с сего Иван начал вдруг неоправданно быстро оживать, словно парусник, поймавший дуновение ветерка после затяжного штиля.

Инфохомосы тонко чувствуют окружающую реальность, инстинктивно, на уровне подсознания используя для оценки ситуации свое видение другого измерения.

Сейчас Иван ощущал, как чья-то добрая воля буквально насилу впихивала в него живительную биоэнергию, пыталась (и небезуспешно) реанимировать парня быстро, в полной объеме. Поразительно. Мышление тут же обрело искомую четкость, зрение прояснилось, исчезли шумы в голове, дыхание из учащенно-старческого перешло в нормальную фазу, сердцебиение утихло, стало незаметным, неосязаемым, как у любого здорового человека. Мы ведь просто не замечаем (до поры, до времени), что оно там, в груди, тикает себе, как заведенное. Единственное, что еще продолжало болеть – это мышцы и кости. Тряска по ухабам на армейском грузовике внутри металлической клетки еще долго будет напоминать о себе ломотой во всем теле. Однако, даже эта боль, как ни странно, с каждой минутой отступала, растворялась, слабела…

Чтец ощущал у себя на руке чье-то легкое, мягкое прикосновение, точно на кожу невесомо опустился соблазнительный локон красивых девичьих волос. Приятное поглаживание напоминало сеанс мануальной терапии. Стрельцов открыл глаза и… непроизвольно отшатнулся.

Оказалось, его ладонь, точно колбаса в тесте, была заботливо обернута тонким кончиком червеобразного туловища пиндальбока. А Чтец-то все гадал, болезный, кто ж там выступает в роли доктора-реаниматора. Ан, вон как обернулось… Верный приятель по имени Пиндаль!!! Ни за что бы ни подумал…

Сам страхобой от натуги весь посинел, бедняга (нормальный цвет для червиголова – белый). Видать, искусство врачевания давалось ему не просто. Откачать добровольно из себя столько биоэнергии – далеко не шутка! Если б пиндальбок был человеком, его, вероятно, можно было б смело назвать самоотверженным героем-спасителем. Но с образом «коварного, злобного страхобоя» сие выспренное словосочетание почему-то не очень клеилось.

Внимательно наблюдая за состоянием пациента, пиндальбок, естественно, заметил, как тот дернулся всем телом, едва узрел своего благодетеля. Немудрено. Какова же еще может быть реакция нормального человека, который только что очнулся после тяжелого коматозного состояния и вдруг обнаружил, что его ласково поглаживает страхобой? Тут всякое можно подумать…

Пиндаль язвительно усмехнулся:

– Не такие уж мы страшные и кровожадные, как в вашем фольклоре. А то, прочитаешь, – аж волосы дыбом встают (которых нет). Прям изверги какие-то, бездушные порождения зла…

– А что, разве не так? – бестактно ляпнул Иван.

– Нет, конечно. Мы – добрые, заботливые. Так же, как и вы, способны питать любовь, привязанность… не только к родным и близким, но и к друзьям, независимо от того, кто они.

Стрельцов по-стариковски охнул, сел, подтянул к животу коленки. Обеими ладонями начал интенсивно растирать себе руки, ноги, живот, словно только что выскочил из морозильной камеры и хотел побыстрей согреться.

– Сколько я так провалялся?

– Да уж третьи сутки без сознания.

– Ничего себе! – присвистнул Чтец. – А почему же ты в меня не внедрился?

– Обижаешь, Ваня, – надулся страхобой. – Ты думаешь, все пиндальбоки – отъявленные подлецы?

– Прости, друг. – До Стрельцова наконец-то дошло, что негоже так разговаривать со своим спасителем.

– Да знаешь ли ты, – гордо заявил червихвост, – что за товарища пиндальбок всегда жизнь отдаст. Это не то, что у вас, у людей… На взаимовыручке во многом и основана необычайная жизнестойкость всего нашего племени.

– Да, действительно! – согласился Иван. – У вас есть чему поучиться…

Но, видимо, это замечание опять же показалось страхобою подозрительно двояким. Он эмоционально, как страстный спорщик, обратился к инфохомосу:

– Вот скажи мне… к примеру, голодный человек встречает в лесу оленя или, допустим, птицу (дичь, как оно говорит). Что он делает?

– Охотник? – уточнил Иван.

– Да неважно. Любой голодный человек, имеющий в руках нож или хотя бы элементарную дубину.

– Убивает дичь, чтоб насытиться, – вяло признался Стрельцов.

– О-я! Вот именно, – поддержал страхобой. – И это правильно! Так установлено Богом. А все визги вегетарианцев насчет того, что, дескать, мясоеды пожирают трупы, что они – безжалостные убийцы, – чушь собачья.

– Согласен, – отозвался Иван.

– Чушь, – продолжил червихвост, – потому что растения – такие же живые существа. И поедая их, вегетарианцы на самом деле выглядят ничуть не лучше мясоедов. Всякая пища дается Вседержителем. Им же устанавливается и способ существования: растению – сидеть на месте (ждать, пока его слопают); животному – бродить в поисках пищи и т. д.

– Все правильно, Пиндаль, – поддакнул Иван, желая хоть немного успокоить собеседника.

– Ну а вот мы, к примеру, – паразиты, – без обиняков заявил страхобой. – Но не потому что такие вероломные и наглые. Нет! Просто-напросто такими рождены. И все!

– Так если тебе подсунуть здоровое, цветущее тело (не обязательно человеческое), ты можешь быть еще и добрым, не так ли? – подколол Иван.

– А почему бы и нет, дружище!

Стрельцов с кислой миной осмотрел посиневшую кожу своего маленького помощника.

– Слушай, Пиндаль, тебе действительно надо срочно подобрать какую-нибудь подходящую внешнюю форму. Я гляжу, ты весь выцвел от натуги.

– Слишком много сил ушло на твое лечение, – жалобно пропищал в технополе страхобой.

– Может, нам удастся поймать в ловушку местного медведя?

– Фу, Иван. Ну ты догадался… – скривился пиндальбок. – Когда ты будешь голоден, мне и в голову не придет предложить тебе перекусить кучей дерьма. А ты хочешь мне подкинуть нечто подобное.

Инфохомос разочарованно поскреб в затылке:

– Извини, друг.

– Ты же знаешь, мне обязательно нужен какой-нибудь гуманоид, ну, на крайний случай, обезьяна. – На этих словах страхобой сморщился, будто подавился.

Чтец виновато развел руками:

– Где ж ее взять?

– А зачем она нужна? – отрубил Пиндаль. – Вон, в соседней комнате лежит парализованный мной охранник. Прекрасная кандидатура на внедрение. Я лишь потому его пока не трогал, что в его оболочке не смог бы тебя так быстро реанимировать. Для массированной перекачки биоэнергии моему телу необходимо непосредственное соприкосновение с кожей пациента. Как видишь, знаменитый контактный гипноз пиндальбоков может быть не только страшным оружием, но и самым эффективным лекарством, – похвастался страхобой. – Слава Богу, терапия завершилась успешно. Вон, у тебя даже шишки и ссадины рассосались. Считай, заново родился.