— Эта способность корневая, — ответил Сареф, — как минимум, она никуда не денется. И слабее уже точно не станет. Это всё, что я могу обещать.

— Как скажешь, — кивнул стревлог.

— Так, — Сарефу внезапно пришла в голову отличная идея, — ребята, мне не очень нравится такой односторонний интерес к моим Талантам. Расскажите и вы о своих, раз уж мы теперь друзья и всё такое.

— Да не вопрос, — хмыкнул Бреннер, — ты же ничего не спрашиваешь. А я сам не особо горю желанием приставать к каждому и тыкать ему в лицо своим Системным окном: мол, посмотрите, какие у меня классные Таланты.

Сареф хмыкнул: возражение было более, чем справедливое. Гном же, довольно потирая руки, усаживался поудобнее: поговорить о себе он любил, особенно когда для этого был вполне веский повод.

— Значит, первый мой талант — это прямое доказательство тому, что любую свою слабость в Системе можно было обернуть себе на пользу. Так вот называется он даже по-умному: Разница потенциалов. Один из дружков в моей старой шайке наукой увлекался, он мне и подсказал. А действует он, значит, так: От моего самого большого Параметра отнимается самый маленький. И вот эта вот разность — вот на неё я уменьшаю по себе любой входящий урон. Ну, кроме чистого, самого собой. Ловкости у меня 41. А Интеллекта всего 15. Так что вот, можешь посчитать сам, сколько урона я сжигаю в пустоту.

— Круто, — оценил Сареф, который во времена своего Нулевого Атрибута сам не дурак был поиграться с разницей потенциалов в Параметрах, — а ещё?

— Второй уже не такой интересный — Выходец из трущоб. +25% к шансу и силе критического удара. Дёшево, сердито и сразу эффективно. А третий — ты и сам должен был его видеть. Боевая медицина, которая здоровье мне постоянно восстанавливает. Не пересчитать, сколько раз мне этот Талант жизнь спасал, сколько раз с того света вытаскивал, сколько раз меня бросали подыхать, думая, что всё, не жилец я… а я вот выживал назло всем уродам. Непосредственно в бою лечит 0,2% в секунду. А вот вне боя — 0,5% в час. Эх, нередко бывало, что в кровавое месиво меня оформляли, да и бросали. А я — ползком, ползком в нору, и сижу там, раны зализываю. Нет уж, Бреннер Кожеголовый уйдёт из этой жизни тогда и так, как посчитает нужным.

Сареф кивнул. Таланты Бреннера впечатляли: для его жизни и для целей, что он перед собой ставил, по силе и эффективности они не уступали его собственным.

— Здорово, — кивнул он, после чего повернулся к стревлогу, — ну а ты, Эргенаш, что о себе расскажешь?

К удивлению Сарефа, Эргенаш отнюдь не спешил делиться с ними своими секретами.

— Ммм… а подобный сеанс откровений обязателен? — неловко спросил он.

— Обязателен, — кивнул Бреннер, — если мы теперь друзья — то должны знать друг о друге как можно больше. Иначе как я должен полагаться на тебя в бою, если не буду тебе доверять?

— Если передо мной встанет задача, которая мне не по силам — не переживайте, я всем об этом сообщу, — ядовито ответил Эргенаш.

— Понятно. Стесняется, — хмыкнул Бреннер и, неожиданно испарившись в тенях, оказался у Эргенаша за спиной и взял его в классический захват за горло.

— Эй… эй! — возмущённо начал вырываться стревлог, — что творишь, гном, ты с ума сошёл?

— Ничего, ничего, — так же дружелюбно сказал Бреннер, — сейчас мы поможем тебе раскрыться. Вот, — он свободной рукой пощекотал стревлогу горло, — сейчас я тебя вот тут аккураааатненько взломаю, и…

— Нет, Бреннер, перестань, — приказал Сареф, — так доверия не добиваются! И на будущее сразу прошу — никаких подобных трюков, даже в шутку.

— Ну ладно, — Бреннер неожиданно охотно отпустил Эргенаша, — но пусть и эта хитрая шкура тоже о себе что-то расскажет. А то в группу к нам, значит, напросился, ходит с нами, всё высматривает, вопросы задаёт… а как ему вопрос — так и сразу в норку прячется. Не дело это Сареф, не дело.

— Ну, может, он стесняется, — пожал плечами Сареф, — у меня пара достижений в детстве Система так назвала, что хоть вешайся. Мало ли…

— Не в этом дело, — неохотно ответил стревлог, растирая шею, — просто… просто… один из этих Талантов тебе очень не понравится, Сареф.

— В самом деле? — Сареф по-новому взглянул на Эргенаша, — ну тогда я тебя очень внимательно слушаю…

Глава 8.

— Ну чтож… первый мой бонус — на вторичные Параметры, — начал рассказывать Эргенаш, — за каждые 10 единиц любого Первичного Параметра я получаю дополнительно +1 к Хитрости, Силе Воли и Телосложению. Талант, что называется, на перспективу, сейчас даёт уже дополнительно по 7 каждой вторичной характеристики. Второй — Талант на общение с бедняками. Если я начинаю разговаривать с любым таким Жителем Системы — его доверие ко мне изначально выше, и Убеждение работает немного сильнее.

— Ну… звучит неплохо, — задумчиво сказал Сареф, — первый Талант — на выживание в бою. Второй — чтобы вести свои дела и добывать информацию. Ничего необычного. Я так понимаю, смутить меня должен был твой третий талант, так?

— Да, — нехотя ответил стревлог, — это Талант… на сделки.

— На сделки? Это как? — удивился Сареф.

— Ну… в общем, если я с кем-нибудь заключаю сделку — не имеет значения, письменную или устную — то их регистрирует непосредственно Система. И если я исполняю свою часть договора, а вторая сторона отказывается, или избегает дальнейшего общения… то я имею право объявить вторую сторону перед Системой Нарушителем. За что ему будет присуждена Техническая смерть. С максимальной потерей Параметров, разумеется.

Наступило неловкое молчание. Теперь Сареф понимал, почему именно Эргенаша послали заключать с ним сделку в поместье Джеминид, и почему именно Эргенаш был послан с ним в качестве спутника. Гном же на эту информацию отреагировал на удивление спокойно. В конце концов, первым молчание прервал Эргенаш:

— Слушай, Сареф, я понимаю, что это звучит крайне неприятно и оскорбительно. Но я прошу понять нас! Стревлоги сейчас — это буквально самая незащищённая раса во всей Системе. Любой может обмануть стревлога — и с вероятностью в 95% ему за это ничего не будет. Мы должны были искать инструменты давления, чтобы заставлять вторые стороны исполнять обязательства! Всего лишь исполнять свои обязательства, ничего более! С теми, кто честно исполняет свою часть соглашений, мы просто расстаёмся, и они никогда не узнают о том, что существовало такое условие.

— Я… понимаю это, — сдержанно сказал Сареф, — я, правда, понимаю, что у вас были свои причины на такое. Но, Эргенаш, тебе следовало сказать мне об этом раньше.

— Когда? — горько усмехнулся стревлог, — в поместье Джеминид? Когда ты был совершенно раздавлен своим положением, и я должен был окончательно унизить тебя этим пунктом? Мол, кинешь нас — и можешь попрощаться со своими Параметрами? Или после твоей победы на Состязаниях, когда ты — я почти уверен в этом — был впервые по-настоящему в своей жизни счастлив?