Внутри городских стен кипела жизнь. Шеадры стояли на значительном удалении от городских ворот, но одиночные шеадари были зачастую встроены в стены городских башен или находились отдельно, окруженные садами. Промышленные купола и купола биостанций и энергостанций тоже располагались в стороне от городов, как и везде, закрытые куполами, или встроенные в систему стен. Именно такие хорошо обустроенные жилые оазисы, большие и малые, и представляли особую ценность для шаамов, и именно за них все время шла подспудная, а иногда и реальная, война.

Сейчас эмир Эльашра, Зариф, просил помощи против Кельбелы, которая пару лет назад беспардонно присвоила несколько эльашрских территорий. Саша принял решение стать на его сторону, потребовав взамен исконную часть вараха и половинную долю от будущего грабежа Кельбелы. Эмир согласился с некоторым сомнением, но в тот же вечер ему доложили, что в небе над Ортлером видели огромного золотистого Змея… С этого момента Зариф был исключительно конструктивен, деловит и уверен в исходе их маленькой будущей войны.

Саша понимал, что их единственные преимущества — это внезапность и воздух. Испокон веков в Шамале воевали на земле, используя конницу и немного — пехоту. Он договорился с Зарифом направить командиров гвардии ноа тренировать мухарибов — воинов эмира, но снаряжать виммы он собирался у себя дома, в Наган-Кархе, не привлекая внимания остальных. В ближайшее время он планировал устанавливать на стенах Ортлера специальные бронебойные баллисты против вимм, оборудованные современной оптикой. Именно такими был в настоящее время защищен Наган-Карх, и именно на их производство он собирался бросить все силы. Мало было взять Кельбелу, надо было ее удержать, так же, как и защитить сам Эльашр. К счастью, баллисты были компактные, переносные, делались из современных композитных материалов; те, на которых устанавливались концентраторы эрги, имели хорошую скорострельность и дальность полета до 2х хааров, обычные были послабее, но тоже надежно прикрывали объекты с воздуха. И, конечно же, надо было срочно учить операторов, а значит, искать талантливую молодежь для начала у себя дома, а потом и здесь, в Шамале.

Его голова бурлила новыми идеями и планами, и наги смотрели на него горящими глазами, полными восторга и обожания. Иногда ему казалось, что сам дух ордена изменился, что исчез тот самый тонкий налет упадка и уныния, что незримо присутствовал в те времена, когда он только попал в Наган-Карх. Сам он не чувствовал усталости. Завтра требовалось скрытно добраться до второго, младшего шамальского домена, крепости Ахра, расположенной между Кельбелой и Карраной, и посмотреть, можно ли накануне атаки спрятать там воздушный отряд вимм и прикинуть расстояние для броска на крыльях.

Я летел в Далерну, поговорить с Даллахом. Прошло больше двух недель после карнавала, а я до сих пор не нашел времени это сделать. Затеянный конкурс мастеров путей мы с Шандром хотели провести подальше от густонаселенных мест. Ант делал его в восточном Тайреме, в местечке Суреза, расположенном восточнее Далерны в долине реки Суза. Река там разделялась на два больших рукава — Верхняя и Нижняя Суза, посредине которого лежал длинный остров с маленькой деревенькой разумных Двуликих и двумя анклавами низших. Возможно, Даллах даже помнил это мероприятие, он когда-то много контактировал с Антом, хотя, насколько я понял, друзьями они не были. Даже если не выстрелит идея вычислить загадочного мастера шеадров, полезно будет посмотреть на то, как работают мастера путей Кинэна, потому что шеадры-то они ставят бойко, а разгребать их косяки, если что, приходится нам. Иногда их проколы бывают такими заковыристыми, что даже я, с моим богатым опытом, захожу в тупик.

Все утро я провел в Элласаре, сначала — с верховными бреннами Аскарема и Ферта, потом — с Рейдом, главой элезианской школы сил и стихий Эгрох. Накопился ряд вопросов, которые мы все время откладывали, пока в конце концов откладывать стало уже некуда. Потом я отправился в Элласарский университет, где уже несколько десятков лет через год лично читал курс прикладной пространственной механики — преломлений, сложнейший предмет, без которого ни один шеадр не построишь и ни один путь не откроешь. Год здесь — год в Рузанне, в столичном университете. Была идея пропустить этот год, что-то я подустал от этой рутины, да и курс стоило бы переработать в соответствии с последними исследованиями в этой области, но меня опять уговорили. Работать с молодежью мне нравилось, но это требовало терпения и, что немаловажно, дисциплины и определенной систематичности, а мне иногда бывало трудно вписываться в университетское расписание. Собственно, семестр еще не начался, но я предпочитал заранее все обговорить, чтобы потом не думать о деталях.

Покружив над Далерной, я сел и обернулся прямо на крыльце личных палат Даллаха. Навстречу мне выбежали две девушки — элезианка и кицу, которых я неоднократно видел среди его ближайших помощников. Обе они выглядели встревоженными.

— Верхового нет уже неделю, — сообщила одна из них, отводя меня в покои, вторая же опасливо огляделась по сторонам, убеждаясь, что нас не слышат. — Его видели в облике зубра в нескольких хаарах отсюда, но он почему-то не возвращается.

— Ну и что? — удивился я. — Для Вечного, тем более такого старого, как Даллах, это в порядке вещей.

— Нет, нет, — замотала головой кицу, а на глаза у нее навернулись слезы. — С ним что-то… не так! Он действительно часто гуляет по лесам в облике зубра, но когда он нам нужен, мы находим его и просим вернуться.

— И он сразу же оборачивается и идет с нами в человеческом облике, — подхватила вторая. — Если он далеко, мы прилетаем на вимме, и обратно он летит с нами.

— А сейчас, — продолжила кицу, — он не только не слышит наши просьбы, он и приблизиться к себе не дает.

— Верховный, пожалуйста… — взмолилась другая. — Поговорите с ним. Мы не знаем, что делать. Нам почему-то кажется, что ждать… неправильно.

— Попробуем разобраться, — заверил их я бодрым голосом, но нарисованная ими картина мне сильно не понравилась. Я, конечно же, вспомнил себя недавнего, как я сам, будучи заблокирован в человеческом теле, на какое-то время полностью потерял контроль над стихийным существом, моей второй половиной, и с трудом вернул вечный облик. Но то я. Даллах, самый древний из нынешних Вечных, был мудр и весьма опытен, а про стихийные стороны нашей братии знал гораздо больше, чем все мы, вместе взятые.

Я сделал несколько кругов над Далерной, поднялся повыше и увеличился в размерах — так я лучше и дальше вижу. В далернской чаще его не было. Ничего удивительного, Тайрем очень красив, и почему бы его божеству не побродить по лесам и рощам? Ему могли попросту надоесть шум, суета и бесконечные дела его домена. Ему могло попросту надоесть быть человеком, за столько-то лет. Иногда накатывает и на меня. Приходит чувство, что все это ты уже видел и слышал сотни раз, что ты крутишься в бесконечном колесе, скитаешься и бродишь одними и теми же путями, пытаешься сойти с них и все время на них возвращаешься, и мучительно хочется прервать, прекратить этот путь. Склонны ли Вечные к самоубийству? Их человеческая сторона — однозначно да. Я не забыл, как стоял на верхней площадке Западной башни после похорон Марты. В ее смерти была и моя вина… вернее, там было очень, очень много моей вины. Я, собственно, тогда так и сделал, вот только Ворон перехватил контроль над сознанием раньше, чем я долетел до земли.