А Таня… Это на армейской койке после отбоя можно было позволить себе любые запретные мечты. У Кости перехватывало дыхание от одной только мысли о том, как он дотрагивается до девушки, проводит рукой по ее волосам, шее… Чего только не разрешит собственное воображение! Но в душе-то он знал: Таня – девушка из совсем другой среды, хрустальная и недоступная такому, как он. Цветок, который нельзя сорвать.

Вот только забыть… Забыть ее чистый, смелый, немного лукавый взгляд, наклон головы, нежное прикосновение губ, тонкую фигурку? Особенно сейчас, когда она где-то так близко, но нет никакой возможности ее увидеть…

Костя внушал себе, что Серега прав, ограждая сестру, и мечтать о встрече с Татьяной нечестно по отношению к другу. К тому же, прошло столько времени – Костя и не знал ее совсем, раньше она была просто ребенком… Но утро начиналось с мыслью о Тане. С этой мыслью он бросался в работу – как в бой. Засыпая, подсчитывал планируемые прибыли, и думал, думал, думал о Тане. А ведь в любой момент можно было услышать, что Таня, к примеру, вышла замуж. И что еще хуже – за Пашку. Совершенно очевидно, что ее братец только об этом и мечтает.

Костя оглядел салон. Он постарался сделать его уютнее и интереснее, чем у других, подобрать фильмы, которых нет у конкурентов. Аренда приличного помещения стоила бешеных бабок, но прибыль сразу полилась рекой. Нашлись и помощники. Вот только в последнее время все чаще заходит всякая шушера. Тут надо подумать… Да и видаки скоро будут доступными для народа, тогда салоны станут не нужны. А что будет нужно? Правильно, видеокассеты.

Костя хватался за любой способ заработать, который только попадался. Машина водки? Значит, продаем водку. Картошка из деревни? Тоже – давай. Вот только с кафешкой пока ничего не вышло – слишком много надо разрешений, а, значит, и денег. С местной крышей вроде договорился, грабеж, конечно, но неизбежно. Кстати, вполне реально снова открыть тему шмоток, один знакомый варит на дому джинсы. При салоне можно устроить ларек. Вот здесь – отгородить буквально пару квадратных метров…

Костя обернулся на звук шагов.

– Привет! Классно тут у тебя! – услышал он.

– А, привет, Павел Борисович! Как жизнь?

Они пожали друг другу руки.

– Что-то давно тебя не видел, – добавил Костя.

– Ну, это ты у нас бизнесмен, а у меня институт… Как твоя идея с программистами? Пошла?

– Пошла… Не поверишь, за всем этим – некогда нормально заняться. Часть денег уже выделил, Мишка там копошится, а я – на разрыв.

Паша кивнул головой в сторону миловидной девушки, встречающей клиентов, и лукаво улыбнулся:

– Тоже, наверное, время отнимает?

– Ленка, что ли? – Костя покачал головой. – Она у меня работает.

– Ну, ну, рассказывай… – недоверчиво протянул Павел. – Что за фильм будет?

– Да, каратэшный какой-то… Достало меня это кино, сам давно не смотрю.

– Слушай, Кость, по всей Москве ищу – не могу найти. Где бы «Наутилус» записать – второй альбом его?

– «Князь тишины», что ли? – уточнил Лебедев.

– Не знаю. Наверное.

– Увлекаешься русским роком? – с любопытством спросил Костик. – А не знаешь, чего хочешь!

– Ну, это не мне. Меня тут попросили…

– Девушка, наверное?

– С чего ты взял? – смутился Паша.

– По лицу видно. Симпатичная?

– Ну-у…

– Где познакомились?

Паше разговор явно не нравился.

– Да ладно, принесу, – неожиданно согласился Костя, но взгляд у него стал нехороший.

– А как там у тебя с Ирой? – неловко поинтересовался Паша, опасаясь продолжения допроса.

– Ира любит замуж выходить, такой у нее маленький недостаток. Да и времени у меня нет вытаскивать ее из кафешек. Так что мы расстались.

– Да-аа? – протянул Паша.

Эта новость его не порадовала.

– Знаешь, Пашка… Не, отличные вы с Серым мужики, конечно. Я, может, вам и не чета. Только я тоже человек, ясно? – неожиданно зло сказал Лебедев.

– Конечно, к чему это ты?

– Да к тому! – Костя взял плащ и двинулся к выходу. – А кассету – принесу, принесу! Прямо тому, кто у тебя просит, как ты на это посмотришь?

– Кость, ты же обещал Серому, – встревожился Павел, – как так можно?

– Ага, раскололся! Не дрейфь. Я, увы, сознательный… А то и обещать бы не стал. Ладно, поехали!

– Куда?

– Кассету дам, выслужишься… Лен, пока без меня, ладно?

Они вышли из салона и залезли в Костин фордик.

– Эх, здорово тут у тебя, – примирительно начал Пашка, – столько места! Не то, что у бати в четверке.

Костя молча прибавил скорость.

– Слышь, Костян, на меня-то за что злишься? – не выдержал Павел. – Просто Серега боится за сестру. Да ты, блин, сам виноват, перед армией такое вытворял… Не пойму я никак, тебе ведь по фигу было? Чего тебе до Татьяны, самолюбие, что ли? Ну, докажешь, какой ты мачо, у тебя получится. А я? Мне-то что делать?

– А что у тебя с ней? – глухо спросил Костя. – Вы встречаетесь?

– Я люблю ее, – признался Павел. – Всегда любил только ее. Почти с детства. Тебе этого не понять…

– А она? – Костя проглотил колкость.

– Не знаю… Да не гони ты так, темно ведь уже! Пока просто по-дружески относится. Она такая задиристая стала, подход найти трудно.

Костю слегка «отпустило».

– А вы с Серым, значит, измором ее берете? И ведь возьмете, с вас станется…

Они подъехали к Пашкиному дому.

– Мы разве не к тебе? – удивился Павел, снова встревожившись.

Не отвечая, Лебедев припарковал машину у подъезда, открыл бардачок и достал кассету.

– Держи. С доставкой на дом.

– Ну, ты жук! Сразу не мог отдать?

– Да думал, в какой овраг тебя скинуть… – ухмыльнулся Лебедев. – Да так и не решился.

– А на что ты решился?

– Не зли меня лучше, Борисыч. Я хоть раз не сдержал слово?

Паша благодарно кивнул и вылез из форда.

– Дверью не хлопай! – крикнул ему вслед Костя.

Павел уже скрылся в подъезде, а он все сидел, задумавшись. Как рано стало темнеть… Кстати, надо подъехать к Вовке, отрегулировать свет. Костя вышел из машины, обошел ее, осмотрев фары, потом выключил их и закурил, глядя на Серегины окна на четвертом этаже. Окно маленькой комнаты было погашено. Неожиданно он услышал голоса, резко обернулся и сразу отшагнул в темноту деревьев.

Две подружки шли домой с автобусной остановки. Они еще не появились в свете фонаря, как он скорее угадал, чем увидел: тоненькая, невысокая девушка в джинсах и короткой куртке – это Таня. Она шагала быстро и решительно. Ее кудрявая светловолосая спутница что-то тараторила вслед.