– А как? Разве это любому можно? – удивилась Катя.

– Ты газеты читаешь? Короче. Нужны разные документы, это мне напишут, а еще начальный капитал. Я тут кое-что набрал. Вы как – в теме?

– А что мы можем? – спросил Серега. – Ты не забыл, нам еще полгода на плацу вышагивать под жарким казахским солнцем?

– Ребят, я же понимаю. Я сам все раскручу. Но нужны бабки, ясно? Прибыль – поровну. А пока вы тут сидеть на них будете, момент упустим. Потом много таких разведется, слыхал словечко: «конкуренция»?

Брат задумался.

– Сереженька, ну не надо, пожалуйста! Вы уже однажды влипли. Не наше это, не умеем мы… – Катерина смотрела испуганно.

– А кто умеет? – пробасил Вова. – Говорю же – это мое дело, я знаю его. Блин, сейчас кому предложи на таких условиях – только деньги вложить, а получать – в равных долях! А вы кочевряжитесь.

– Вовк, я, в принципе, «за», – проговорил, наконец, Сергей. – И, знаешь, давай, тридцать процентов тебе, остальное нам, так будет справедливо. Но за ребят я отсюда не решу, а деньги общие.

– Сереж! – взмолилась жена. – У нас столько дыр, вон на зиму комбинезона нет у Машки.

– Блин, Катя!

Вова смотрел на нее, как на идиотку: мол, все женщины такие глупые?

– Ты прибыль будешь получать, ни за что ни про что! С неба! Ни то, что комбинезон паршивый, квартиру кооперативную купишь, ясно?

– Ладно, давай так, – Сережа устало провел рукой по лбу, – с ребятами перетрем, позвоню, ладно? А Катюха деньги передаст.

– Точно передаст? А то упрется…

Катя возмущенно встала и вышла из комнаты.

* * *

За несколько дней малышка успела привязаться к Сереже и даже начала говорить «папа». Тем тяжелее стало расставание. Катя сидела на кухне, уткнувшись мужу в плечо.

– Ничего, немножко осталось… Считай, осень уже прошла, только зиму переждать, – Сережа, похоже, уговаривал сам себя.

Таня пыталась отвлечь Машеньку, чтобы дать им нормально попрощаться, и заманивала ее новой игрушкой – музыкальным домиком. Если подергать за веревочку, внутри играла музыка, и котик в окошке двигался.

Малышка тетку любила – пока Катерина закрывала долги в институте и писала диплом, Таня порядочно насиделась в няньках. Но сейчас девочка, словно почувствовав, что объявившийся папа уезжает, наотрез отказывалась уходить.

Завтра предстояло защищать курсовую, а Таня совсем не готовилась. Весь вечер она просидела с семьей. Давно отправились к себе родители, а она все ждала и ждала. Неужели Сережка так и уедет и ничего не скажет про него? Сама она спрашивать не хотела. Но как убедиться, что Костя жив-здоров?

Наконец, Машка поддалась на ухищрения и, отпустив мамин халат, протянула ручку «Та-те». И тут невестка произнесла:

– А что, Костику вашему отпуск не дали? Я его мать вчера видела, так не знала, что и сказать.

Таня замерла в дверях. Брат метнул на жену недовольный взгляд, но ответил:

– Какой, на фиг, отпуск? Он уже два раза сидел на «губе». Ему только новый наряд вне очереди могут дать.

– Почему? – удивилась Катя.

– Ну, не вписывается Лебедев в армейскую жизнь, – вздохнул Серега. – Всё ему кажется, что он какие-то права имеет. На дембель, небось, последним уйдет.

«Живой», – отлегло от сердца у Тани. Она хотела спросить, что такое «губа», но не рискнула. Спросила Катя:

– А за что наряды? Что он такое делает?

– Ну, последний раз за самоволку. В город его, видишь ли, потянуло.

– Зачем? – подняла брови Катя.

– Как зачем? К девочкам, зачем же еще?

Сережа не смотрел на сестру, но Таня могла поклясться, что последняя фраза, произнесенная с особенным удовольствием, предназначалась ей.

– Там же одни казашки? – засмеялась Катя.

– Зря ты так думаешь.

– Та-ак… А ты у нас в город ходишь?

Сцена ревности Таню уже не интересовала. Она подхватила Машеньку и отправилась в большую комнату. Механически дергала за ниточку на домике, чтобы играла музыка, а сама сидела совершенно подавленная. По телевизору шла программа «Взгляд»6, которую обычно ждали целую неделю. Она тупо уставилась на экран, даже не пытаясь понять, о чем говорит Листьев.

– Дай, дай, – лепетала Машка, протягивая пухлую ручку.

И, наконец, разревелась, видя, что «Та-та» не обращает на нее никакого внимания.

…Через месяц после отъезда брата Таня начала встречаться с одним парнем. Когда-то они вместе ходили к репетитору, а теперь столкнулись в институте – Димка тоже учился на вечернем. Но общались как-то странно. Дима приглашал ее то в театр, то на выставку, они увидели с десяток современных постановок на злободневные темы, изучили новых, ранее запрещенных художников. С Димой было интересно, но… Все это происходило, как во сне, тягостном и ненужном.

Всё понимая и ни на что не надеясь, Таня не могла перестать ждать…

* * *

Возвращение домой, по задумке Сережи, должно было стать сюрпризом. Никаких писем и звонков с предупреждением. С отращенными челками, фуражками набекрень и другими «дембельскими» прибабахами «не по форме» они вылезли, наконец, на Казанском вокзале. Симпатичная смешливая проводница помахала им вслед рукой.

Москва за эти два года удивительно изменилась. Словно на дрожжах выросли сотни разномастных ларьков. Выползли нищие. В переходе играли на скрипке, собирали милостыню. И продавали, продавали, продавали…

Посчитав свои скромные деньги, такси решили не брать и отправились в метро. Через час они вышли на родной остановке. Поколебавшись, Сережа повернулся к Лебедеву:

– Слышь, Костян, без обид только. Ты к нам не заваливайся первое время. Завтра посидим в кафешке, дембель отметим. С Вовкой встретимся.

– Это почему? – нахмурился Костя. – Не слишком хорош для такого общества?

– Не будь идиотом, ты знаешь, почему.

– Из-за сестры твоей, что ли? – выдавил тот.

– Да, – коротко ответил Серега.

– А чё, думаешь, она меня еще помнит? Спрашивала что-нибудь?

Вопрос прозвучал впервые за два года, и голос звучал небрежно. Вот только… не слишком ли небрежно?

– Нет, не спрашивала… Даже странно. Так что, давай, не будем рисковать. Катюху в кафе позовем. Ну, обещаешь?

– Да Катюха твоя терпеть меня не может, – Костя, прищурившись, посмотрел на Пашку. – Не, а этого господина, вы, значит, принимаете?

– А этот господин не представляет опасности, – вступил в разговор Павел.

– Ну да, ну да, смотря как посмотреть…

– Костян! – взмолился Сергей. – Ну, будь человеком, друг ты мне или…