– Да ни с чего… Что ж он, по-вашему, точно помнит,насколько носик изогнут? Или он специально звенья цепочки считал? Просто всеему померещилось! Я в этом уверен!

– А ты ему этого не сказал? – поинтересоваласьЛика.

– Я, между прочим, не хам! И никогда не скажу пожиломучеловеку, мол, из ума выжили!

– Ты, значит, полагаешь, что он из ума выжил? –недобро прищурилась Матильда. Уж она Лутовинова в обиду не даст.

– Есть маленько!

– А по-моему, если кто и выжил из ума… – пожала плечамиМатильда.

– Матрена! Схлопочешь!

– Ха!

– Кончайте базар! – потребовала я. – Хорошо,допустим, ты прав. И что из этого следует? Ты отказываешься заниматься этимделом?

– Я ничего подобного не говорил! Я просто высказал своемнение или, если хочешь, гипотезу! Имею я на это право?

– Имеешь! А мы имеем право с твоей гипотезой несогласиться! – вдруг жестко заявила Лика и вытащила из кармана листок срисунком кувшина. – Вот, глянь! Это копия с рисунка Калерии Федоровны! Тысегодня был у Святослава и видел кувшин. Это тот самый?

Валерка взял в руки листок, глянул на него, потом закрылглаза, мысленно представив себе виденный сегодня кувшин, и сказал внезапноохрипшим голосом:

– Нет, это другой! Сразу видно!

– А ты говорил! – с торжеством воскликнула Мотька.

– Но тогда я совсем ничего не понимаю! Зачем, ну зачемкрасть кувшин, а потом подкидывать другой? Это же глупо! Сами подумайте! Я ещемог бы понять, если бы кто-то просто подменил его, но аккуратно, незаметно,стоит себе и стоит, никому и в голову бы не пришло, что он другой!

А так… Либо действовал идиот... либо все-таки кто-то решилсвести его с ума…

– Опять двадцать пять! От чего ушли, к тому ипришли! – проговорила Лика. – Тогда, может, все-таки отдадим наэкспертизу? Тем более у вас есть какой-то знакомый химик!

Только тут я вспомнила, что чуть ли не в первый день моегоприезда тетя Липа говорила, что мне звонила Татьяна Мироновна, жена ГлебаАлексеевича, моя преподавательница английского. А я закрутилась с тем дурацкимделом и забыла ей позвонить!

– А может, правда? Может, стоит отдать кувшин наэкспертизу?

Мы переглянулись.

– Это не помешает! – кивнул Валерка. – Иди,Аська, звони Глебу! Сейчас ведь лето, и они вполне могли куда-нибудь уехать. Уних дача есть?

– Кажется, нет! Лика, от вас можно позвонить?

– Конечно! Крокодилы ведь нет!

– Крокодилы? – переспросил Валерка.

– Да, мы тут стишки сочинили: Тетя Нила, Крокодила…

– Бегемота проглотила! – выкрикнул Валерка.

– Мотька, а ты случайно не помнишь телефон Скавронских,а то неохота домой переться?

Мотька помнила наизусть все телефоны. Я пошла в дом.Все-таки Крокодила не зря была художницей. В доме у нее было очень красиво. Носовсем неуютно. Я села в кресло и набрала номер Скавронских.

– Алло! – услышала я знакомый голос.

– Татьяна Мироновна?

– Ася? – сразу узнала она меня. – Здравствуй,детка!

Как ты? Как парижская жизнь?

Пришлось вкратце ответить на все ее вопросы. Но наконец ярешилась:

– Татьяна Мироновна, а как Глеб Алексеевич?

– Хорошо! Более того! После той истории с ампулами наего работу наконец обратили внимание, оказали поддержку… Сейчас он в Австрии,договаривается о закупке оборудования…

– В Австрии? – переспросила я упавшим голосом.

– Да. А в чем дело, Ася? Тебе нужен Глеб?

– Понимаете, Татьяна Мироновна, мы хотели…

– Вы? Вы с Матильдой опять что-то расследуете?

– Ну, вроде…

– Говори, девочка! Может, я смогу тебе помочь! Ты жезнаешь, мы с Глебом вам по гроб жизни обязаны…

– Татьяна Мироновна, нам нужно сделать... я не знаю,как это назвать... экспертизу или анализ... медного кувшина…

– Боже мой! Это проще пареной репы! Я попрошукого-нибудь из наших друзей, из лаборатории Глеба. Для вас они сделают это судовольствием. Да, кстати, свою статью об открытии препарата Глеб посвятил АМВ!

– АМВ? Что это такое?

– Анастасия, Матильда, Валерий!

– Надо же! – поразилась я.

– Давай сделаем так – ты позвони мне нынче вечером, и,думаю, завтра утром уже можно будет отдать ваш кувшин! Ася, скажи, это что-тоопасное?

– Да нет, Татьяна Мироновна, ерунда… Просто нужновыяснить, старинный это кувшин или подделка, только и всего. Спасибо вамогромное!

– Погоди благодарить. Если все получится, тогда мызавтра и повидаемся. И обязательно возьми с собой Матильду.

– Конечно!

На этом мы простились до вечера.

– АМВ! – восторженно воскликнул Валерка, когда япересказала друзьям свой разговор с Татьяной Мироновной. – ПосвящаетсяАМВ! Класс!

– Кто не в курсе, непременно решит, что это какой-тотаинственной даме посвящено – Анне Михайловне Востриковой! – засмеяласьЛика.

– Альбине Макаровне Верблюдовской! – подхватилаМотька.

– Александре Митрофановне Величко!

– Антонине Мстиславовне Вайншток!

– Анастасии Матвеевне Васильевой!

– Алле Максимовне Вовк!

– Анжелике Магомед овне Вырвизуб! – крикнул, ужезадыхаясь, Валерка.

– Твоя взяла! – не выдержала я. – ЛучшеАнжелики Магомедовны Вырвизуб уже не придумаешь!

– Значит, папа у бедной Анжелики – МагомедВырвизуб? – хохоча, спросила Мотька.

– А что такого? – Мама у Магомеда была, допустим,азербайджанка, а папа – украинец, Вырвизуб!

Мы опять покатились со смеху. Немножко успокоившись, ясказала:

– Валер, ты позвони-ка Святославу, предупреди насчетэкспертизы.

– Незачем, ты сперва договорись, а тогда уж и япозвоню. Все равно он никуда не денется! Он же теперь узник!

Безвылазно сидит в квартире у вашей Калерии.

Вечером, часов в десять, позвонила Татьяна Мироновна ивелела нам с Мотькой явиться к ней в двенадцать часов.

Отлично. Мы успеем заехать за кувшином к Святославу.

Я тут же позвонила ему.

– Асенька? – узнал он меня сразу.

– Святослав Витальевич, понимаете, мы договорились содной знакомой, что она отдаст ваш кувшин на экспертизу.