Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела — на стенах что-то есть… Оно колыхалось, шевелило длинными толстыми усиками. И не где-то в одном месте. А повсюду на стенах. Это они издавали шум, стены были живые!

Пока она стояла, застыв от ужаса, распахнулась дверь подвала. Обнаружился силуэт той женщины, что стояла на другой стороне улицы.

— Привет, Лисе. — Женщина закрыла за собой дверь и повернула выключатель.

Загорелся свет. Лисе посмотрела по сторонам и чуть не упала в обморок.

— Что это ты так побледнела? — спросила женщина, шагая к Лисе. — Из-за гигантских улиток на стене? Они совсем не страшные, их тут разводят. Когда они подрастают, их подают на обед в ресторане наверху.

В этой стране улитки считаются деликатесом.

— Что, правда? — только и сумела выдавить Лисе.

Женщина подошла так близко, что Лисе смогла рассмотреть ее лицо. И это лицо оказалось вполне знакомым.

— Так-так, Лисе, — сказала женщина. — Ты, наверное, сейчас гадаешь, чем же питаются эти улитки?

— И ч-чем же? — спросила Лисе и почувствовала, как стучат ее зубы.

Женщина тихо рассмеялась:

— Травой. И салатом. И прочим в том же духе. А ты что подумала?

Лисе облегченно вздохнула.

— А я… — начала женщина.

— Я знаю, кто вы, — сказала Лисе.

— Да? — удивленно протянула женщина.

— Конечно. Я видела вас на фотографии. У доктора Проктора. Вы сидели в коляске мотоцикла. Когда-то вы были девушкой профессора. Вас зовут Жюльет Маргарин.

Женщина радостно улыбнулась.

— Впечатляет. И ты меня сразу узнала?

Лисе улыбнулась:

— Нет, не сразу. Сначала я подумала, что вы — Жанна д’Арк.

— Жанна д’Арк? — изумилась женщина. — Героиня?

Лисе засмеялась:

— В нашем учебнике истории есть картинка: Жанна д’Арк на костре, когда ее сжигают как ведьму. Мне кажется, вы очень похожи.

— Спасибо за комплимент, Лисе, — с улыбкой сказала женщина на своем не очень хорошем норвежском языке и подняла локон длинных темно-рыжих волос. — У нас с ней очень похожие волосы, но я, к сожалению, совсем не героиня. Я всего лишь Жюльет Маргарин. Кстати говоря, по-французски это произносится как Маргарэн.

— Маргарэн, — повторила Лисе. — Но откуда вы узнали, что меня зовут Лисе?

— Виктор рассказал мне о тебе и о Булле, — сказала Жюльет.

— Виктор?

— Доктор Проктор.

— Доктор Виктор Проктор? — Лисе никогда не приходило в голову, что у профессора, как у любого человека, есть имя.

Жюльет улыбнулась:

— Кроме того, именно я переслала его открытку вам. Потом я наблюдала за пансионом и ждала вашего прибытия. Ты не представляешь, как я обрадовалась, увидев тебя сегодня утром. «Наконец-то они приехали!» — подумала я.

— Но почему вы не пришли в пансион, почему следили за мной? И где же доктор Проктор? Зачем все эти секреты?

— Клише, — сказала Жюльет.

— Что?

Жюльет вздохнула.

— Ответ на большинство твоих вопросов будет один и тот же: Клише. Клод Клише, к сожалению, очень вредный человек. Но это длинная история, а вид у тебя голодный. Давай найдем кафе и закажем по круассану и чашечке кофе латте.

— Давайте, — сказала Лисе, с содроганием посмотрев по сторонам.

Может, находиться в комнате, на стенах которой копошатся гигантские улитки, и не опасно, но все равно неприятно.

— Однако, — сказала Жюльет, открывая дверь и осторожно выглядывая наружу, — это должно быть место, где нас никто не найдет…

Жюльет Маргарин и Лисе нашли уютное уличное кафе на одной из тихих боковых улиц и заказали каждая по круассану. Плюс еще один для Булле. Только Булле придется подождать, потому что Лисе сгорала от желания услышать рассказ Жюльет Маргарин.

— Я не знаю, где сейчас Виктор, — сказала Жюльет. — Но я была там, когда он уезжал, и я знаю, куда он собирался ехать. История очень длинная, поэтому лучше я начну с самого начала.

— Прекрасно, — сказала Лисе и вонзила зубы в круассан.

— Все началось в одно воскресенье много лет назад, когда я прогуливалась здесь, в Париже, по Монмартру. Там всегда много художников, они предлагают туристам за небольшие деньги нарисовать их портрет. Но среди них я вдруг заметила чудаковатого молодого человека, которого уже встречала в университете. Он, как и я, изучал химию. Я знала, что его зовут Виктор Проктор, что он талантливый изобретатель и приехал из Норвегии. Иногда мне казалось, что он хочет заговорить со мной, но не осмеливается. На этот раз на Монмартре он подошел ко мне и показал свое изобретение — машину для рисования портретов. Всего за несколько минут и за полцены от того, что просили художники. Я разрешила ему — или, может быть, его машине — нарисовать меня. Но когда портрет был готов, Виктор посмотрел на него несколько секунд, разорвал и застонал от отчаяния. Я спросила, что не так, и он объяснил, что это одно из его неудачных изобретений. Потому что машина не смогла передать мою красоту. Он вернул мне деньги и хотел уйти, но я спросила, не могу ли я угостить его хотя бы кофе латте в знак благодарности. Мы с ним пришли как раз сюда, где мы теперь сидим, и разговаривали о химии до темноты. Заказали вино и все говорили и говорили о нашей жизни, о том, что каждый из нас любит, чему радуется, о наших мечтах. И когда он в тот вечер провожал меня до метро, я уже была влюблена и знала, что мне нужен именно он. Подумать только, я знала это! — Жюльет засмеялась. — И с того самого дня я думала лишь о молодом мужественном изобретателе из далекой северной страны.

— О мужественном? — засомневалась Лисе. — Это вы про доктора Проктора?

— Ну да, понимаешь, он был великолепен. Я стала искать его в университете, каждый день, всю неделю, но его нигде не было. Когда наступило воскресенье, я опять пришла на Монмартр, и он стоял там, на том же самом месте, но уже без рисовальной машины. Он дрожал от холода, а когда увидел меня, то сразу расцвел, и мы расцеловались в обе щеки, как это принято у нас во Франции. Когда я спросила, что он делал всю неделю, он ответил, что ждал. «Где?» — спросила я. «Здесь», — ответил он. «Чего?» — спросила я. «Тебя», — ответил он. С того дня мы стали встречаться.

— О-о! — воскликнула Лисе. — Как романтично!