– Не расходуй энергию на злость, carino. Пойдем, я покажу, где мы с тобой будем спать.

– Предпочла бы спать на полу, – прошипела Чарли, пытаясь удержать слезы.

– Carino, ты что, хочешь меня разозлить?

– А почему только я должна злиться? Ты обманул меня!

– Я вложил кучу денег в этот проект и хочу защитить мои инвестиции. Ничего удивительного.

– Ты перепишешь договор на меня по окончании реконструкции?

– Если докажешь, что способна к концентрации, и сумеешь удержать этот фокус до окончания реконструкции, тогда – возможно.

– Возможно?

– Я не люблю давать опрометчивых обещаний. – Рауль понизил голос до мягкого урчания и провел губами по ее шее. – Хватит о реконструкции. Я знаю куда лучший способ провести время.

Она слишком хорошо чувствовала его теплые пальцы, горячее дыхание, щекочущее кожу. Как можно до сих пор так хотеть его? Что-то горячее вспыхнуло в животе, тут же пришло решение, и Чарли мгновенно взяла себя в руки. Разжав кулаки, она переплела их пальцы.

Итак, он хочет ее? Ну что ж, он ее получит.

Крепко держа Чарли за руку, Рауль осторожно провел ее по крутой винтовой лестнице сначала вниз, потом снова вверх.

Как только они переступили порог, она отпустила его руку, сбросила сандалии и вышла на середину комнаты. Не сводя с него глаз, стянула с себя футболку, расстегнула пуговицу на шортах и, позволив им упасть на пол, отбросила ногой в сторону.

Рауль стоял пораженный, буквально впитывая в себя этот неожиданный стриптиз.

Следующим был бюстгальтер, который отправился тем же путем, что и шорты с футболкой, за ним белоснежные трусики.

Когда вся одежда оказалась на полу, Чарли поставила руки на бедра и подняла подбородок.

Рауль сделал к ней шаг, но что-то его остановило.

Ее глаза горели, но не желанием. Это был вызов, буквально пронизывающий ее тело.

– Ну, я готова. Хотел меня, бери.

У нее изящная фигура. Полная грудь с яркими сосками, женственный животик, округлые бедра, переходящие в стройные ноги, соединение которых венчали коричневые кудряшки.

Он вспомнил, как впервые увидел ее обнаженной. В то время она была платиновой блондинкой. Он рассмеялся, когда стянул с нее трусики и увидел предательски темные волосы – единственное доказательство натурального цвета. Он особенно любил целовать ее там, слушая стоны, которые, казалось, проникали в него сквозь кожу.

Воспоминания нахлынули на него, живые, яркие. Жена всегда становилась шелковой в его руках. Нет ничего легче, чем убрать этот вызов поцелуями. Самая сладчайшая и легчайшая вещь на свете.

Жар вспыхнул в чреслах, тут же отозвавшись болью. Он не обратил внимания. Медленно сложив на груди руки, покачал головой.

Чарли задрожала, когда Рауль приблизился к ней, но подбородок не опустила. Он положил руку ей на бедро.

– Хочешь, чтобы я взял тебя прямо сейчас? – Он провел пальцами по ее голой спине, собирая рассыпанные по плечам густые волосы и пропуская их сквозь пальцы.

– Можешь делать все, что хочешь.

Когда их губы встретились, она не ответила. Он отстранился.

– Говоришь, я могу делать все, что хочу.

– Да. Можешь. Но это не значит, что я обязана разделять с тобой это.

Он потянул ее волосы, заглянув в зеленые надменные глаза, разозлился, но сдержался.

Она хочет поиграть? Что ж, ничто не доставит ему большего удовольствия. Она узнает, что, какую бы игру ни затеяла, никогда не выйдет победителем.

Рауль отпустил ее волосы, провел пальцами по плечам и груди, слегка массируя розовые соски, уже затвердевшие от возбуждения, – то самое движение, которое всегда заставляло ее стонать.

На этот раз никаких стонов. Ее щеки порозовели, но вызов в глазах остался.

– Сядь, – приказал он, кивнув в сторону кресла.

– Что?

– Сядь в кресло. Ты сказала, я могу делать все, что захочу. Я хочу, чтобы ты села в кресло.

Она сглотнула, недоверчиво покосившись на кресло.

– Я могу отнести тебя, если желаешь.

Презрительно хмыкнув, Чарли прошагала к креслу – прямая спина, голова высоко поднята. Она села, и их взгляды встретились.

Ты можешь заставить меня делать все, что пожелаешь, но наслаждаться этим не заставишь.

Улыбнувшись, Рауль опустился перед ней на колени, молча подтянул ее к себе так, что его лицо оказалось на уровне того места, которое он так отчаянно желал попробовать. Чтобы потом нырнуть глубоко внутрь ее.

Собрал волю в кулак, раздвинул ей ноги. Ожидая. Дразня.

Ничего. Ни малейшего движения. Полная пассивность.

А ее тело говорило о другом. Рауль провел пальцем по нежным складкам, горячим и влажным. Какая бы борьба ни разыгралась между сознанием и телом, ее тело победило. Издав стон удовлетворения, он коснулся ее языком.

Ее тело оставалось напряженным до тех пор, пока он не поймал ритм, который она любила. Едва слышный стон сорвался с губ Чарли.

Продолжая выдерживать легкое, но уверенное давление, он мягко поглаживал ей живот и бедра, заставляя расслабиться.

Рауль уже чувствовал, что готов взорваться, особенно когда она обхватила его голову и подняла бедра, желая усилить давление. Он едва сохранял контроль, думая только о ее удовольствии. Ее стоны становились все более глубокими, в теле вновь возникло напряжение, на этот раз от приближающегося оргазма.

Рауль вбирал в себя волны сладких спазмов, пока Чарли не отпустила его волосы, откинувшись назад. Его сердце гулко стучало, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

Она лежала закрыв глаза. Грудь поднималась и опадала, как если бы ей приходилось бороться за каждый вдох.

Он встал, и она соизволила посмотреть на него. Ее глаза были все еще затуманены, но он уже видел в них зарождающийся вызов.

Как легко отпустить себя, войти в нее и привести ко второму оргазму.

Но это означало бы ее победу.

В этой игре желаний только один победитель. Чарли раздвинула ноги. Рауль хотел, чтобы она выкрикнула его имя. И если придется за это пострадать, значит, так тому и быть. Он большой мальчик, справится.

– Я пойду в душ. Одевайся. Мы приглашены на ужин. Через час нам нужно выходить.

Не оглядываясь, он направился в свою комнату, закрыл дверь и разделся.

Эрекция была такая, что больно дотронуться.

Чем ближе они подъезжали, тем сильнее в животе Чарли сжимался клубок. Ей неоднократно приходилось ужинать с родственниками мужа, и этот раз был наихудшим. Ей хотелось закрыться в какой-нибудь темной комнате, заснуть и представить, будто пару часов назад между ней и Раулем ничего не произошло.