— Вызов можно было предугадать.

— Возможно, — согласился комиссар. — Намнужно будет поговорить с мистером Эндерсом.

В ресторан въехала инвалидная коляска сэра Энтони. За егоспиной стоял Стивен.

— Доброе утро, господа! — громко сказал сэрЭнтони.

— Мне кажется, что его жизнь держится только на мысли омести, — пробормотал комиссар, закуривая остывшую трубку. В другом концезала достал свою трубку мистер Доул.

И в этот момент из холла донесся страшный крик.

— Убили! — кричала горничная, обращаясь кменеджеру. — Его убили!

Хашаб, любезничавший с миссис Бердсли, вздрогнул инепроизвольно дернул рукой, опрокинув чашку, стоявшую на столе. Хеккет вскочилсо своего места.

Важевский — следом за ним. Он растерянно смотрел наостальных экспертов.

Медленно поднялся Квернер.

— Не успели, — горько сказал он. Очевидно, всеэксперты думали об одном и том же.

— Кого убили? — раздался резкий голос сэраЭнтони. — Что происходит?

В зал ресторана ворвался менеджер. У него был испуганныйвзгляд, растерянное лицо.

— Убили, — почему-то прошептал он, обращаясь ксэру Энтони, — его убили.

— В чем дело? — раздался гневный голос СтивенаЧапмена. — Вы можете объяснить, что происходит?

— Убили вашего врача, мистера Алана Эндерса, —сказал испуганный менеджер. — Может быть, мне вызвать полицию, мистерЧапмен?

— Почему вы решили, что его убили? — спросил сэрЭнтони. — Может быть, это несчастный случай? А полицию вызывать не нужно.У нас есть комиссар Дезире Брюлей. И столько экспертов, — сказал он, снеожиданной ненавистью глядя на всех остальных.

Они поспешили в холл. Две кабины лифта не вместили всехжелающих. На пятом этаже все направились к комнате врача. В пятьсот седьмомномере двери были открыты настежь. Несчастный лежал на кровати, неловковывернув правую руку. Его поза не вызывала никаких сомнений. Он был мертв.

Хеккет подошел к нему, повернул на спину. Хашаб помог ему.

— В чем дело? — раздалось за спиной экспертов. Этобыл поднявшийся позже других сэр Энтони. Все расступились, и он въехал на своейколяске в комнату, посмотрел на убитого.

Дронго, повернувшись, увидел, что в дальнем конце коридорастоит мистер Доул. Он курил трубку, мрачно глядя перед собой.

— Итак, господа, — сказал в звенящей тишине сэрЭнтони, улыбаясь половиной лица, словно у него случился удар, — вы видите,к чему привело ваше самомнение. Наше самомнение, — поправился он. —Мы считали, что у нас есть в запасе одна ночь. Оказалось, что убийца гораздоумнее, чем мы предполагали.

Все молчали. Симура почему-то поклонился убитому. Важевскийпотрогал свои усы и покачал головой.

— Его отравили, — сказал он, показывая намертвого. На полу лежал упавший и не разбившийся стакан. Хашаб наклонился ипонюхал стакан, не прикасаясь к нему.

— Вас восемь человек, господа, — прохрипел сэрЭнтони. — Надеюсь, вы понимаете, что никто посторонний не мог здесьпоявиться. И я хочу знать, кто и почему это сделал.

Сэр Энтони медленно выехал в коридор.

— Мы должны позвонить в полицию, — напомнилСтивен.

— Да, — согласился отец. — Позвони в полицию.Дронго увидел лица остальных экспертов и понял, что они не уедут отсюда, покане найдут убийцу.

Полицейские уехали только вечером. Они добросовестнодопросили каждого, взяли у всех показания. Полицейских было не много, околошести человек, из которых двое допрашивали всех свидетелей по очереди. Но никтоничего не мог рассказать. Все знали, что мистер Эндерс приехал позже всех.Многие видели, как именно он подъехал к дому. Сидевший за рулем сотрудникохраны, который привез его с железнодорожного вокзала, ничего не мограссказать. Эндерс сел в его автомобиль и всю дорогу ни о чем не спрашивал.Только уточнил, когда садился, кого именно ждет машина. И больше не задал ниодного вопроса.

Все знали, что Алан Эндерс ночевал на пятом этаже. Но никтоиз его соседей ничего не слышал. В соседнем номере спал несчастный Арчибальд,которого допрашивали дольше всех. Но он ничего не мог сказать. К тому же онуверял, что не слышал даже, как приехал мистер Эндерс.

Тщательный обыск комнаты, где проживал мистер Эндерс, ничегоне дал.

Стакан с остатками жидкости был отправлен на экспертизу.Сотрудники полиции внимательно осмотрели тело погибшего. Прибывший эксперт ненашел на теле врача никаких следов насильственных действий. Из этого следовалопо меньшей мере два вывода. Либо Эндерс сам выпил стакан с жидкостью, котораяего убила, либо кто-то незаметно положил в его стакан яд, чтобы убрать врача.Убийца не обязательно мог оказаться на этаже именно в момент смерти. Емудостаточно было положить яд в стакан, стоявший на тумбочке рядом с кроватьюнесчастного. Однако фактов, подтверждавших убийство Эндерса, не было. Иполицейские уехали из отеля в восьмом часу вечера, забрав с собой тело врачадля вскрытия в своей лаборатории.

Дронго допрашивал молодой чиновник, очевидно, тяготившийсясвоей должностью. Он хмурился и все время с шумом вдыхал воздух — видимо, унего был заложен нос. Полицейский выглядел лет на тридцать пять, у него былитемные курчавые волосы и веснушки на приплюснутом носу. Он задал около двадцатиэлементарных вопросов и отпустил Дронго, ничего не уточняя. РазочарованныйДронго вышел из кабинета менеджера, где проходил допрос, и увидел в коридоремистера Доула.

— Я думал, что английские полицейские болееизобретательны, — пожаловался Дронго.

— Что вы хотите? — усмехнулся Доул. — Этоведь обычные сельские полицейские. Где они найдут толковых людей в субботу?Вызывать из Лондона из-за смерти врача, которая вполне может оказатьсянесчастным случаем? Вы имеете дело с местными специалистами. Сюда прибылитолько два человека из Лондона, один из которых более или менее толковыйинспектор, а второй вообще не знает, что такое сыскное дело.

— Вы меня успокоили, — буркнул Дронго.

Доул улыбнулся. У него были тонкие губы, которые изредкакривились в усмешке. Несмотря на солидный возраст, он выглядел еще достаточнохорошо.

Высокого роста, подтянутый, худощавый, с невероятно умными иживыми глазами.

Дронго делил всех людей на две категории: с умными глазами ипустыми глазами.

Он твердо знал, что можно подделать все, кроме умных глаз. Сего точки зрения, мистер Доул относился не просто к первой группе, он был в нейвне конкуренции.

У Доула были не просто умные глаза. У знающих и начитанныхлюдей часто бывает подобный взгляд. У него же были глаза все понимающегочеловека, а это высшая степень мудрости.