Как назло, в этот момент Торр неожиданно поднял глаза, и их взгляды встретились. Сердце Мэллори дало сбой, но только в тот момент, когда его брови вопросительно поползли вверх, она обнаружила, что пристально смотрит на него.

Смущенная, Мэллори отвела взгляд и кашлянула.

— Почему ты пользуешься газовым баллоном? — Она задала первый вопрос, который пришел ей в голову. — Я думала, ты починил печку.

— Утром я почистил и зажег ее, но она нагреется только часов через восемнадцать. Так что пока нам придется пользоваться газом.

— Я могу приготовить макароны и соус, — предложила Мэллори, смахивая с дверцы буфета несуществующую пыль, чтобы не смотреть на него. За ленчем они ели суп, но она уже успела проголодаться.

Они сидели за столом и пили чай. По какой-то причине напряжение снова вернулось. Мэллори физически ощущала присутствие Торра. Она никак не могла понять, почему так смущена. Торр нисколько не изменился. Те же суровые черты, темно-синие глаза, четко очерченные губы…

Почему она начала обращать внимание на его рот именно сейчас? Губы как губы. Ничего особенного, убеждала она себя.

Торр даже не улыбался. Он просто сидел и пил чай. Если ему и было неловко, он не подавал виду, и от этого ее напряжение только усиливалось.

Поэтому Мэллори испытала огромное облегчение, когда закончила пить чай и начала распаковывать коробки с провизией и раскладывать их содержимое по чисто вымытым полкам шкафчиков. Вскоре к ней присоединился Торр. Когда они закончили убираться, было уже темно. Мерцающие языки пламени в печи создавали иллюзию тепла, хотя их было недостаточно, чтобы обогреть огромную кухню.

За работой Мэллори даже немного вспотела, поэтому она обрадовалась, когда смогла наконец снять с себя грязную одежду и принять ванну. Торр помылся позже, пока она готовила соус. Распаковывая коробки, она нашла свой плеер. Ее приятно удивило, что знакомая музыка дает ощущение комфорта. Если все будет продолжаться в таком духе, она скоро начнет чувствовать себя здесь как дома, усмехнулась про себя Мэллори.

После ужина они сидели в креслах по обеим сторонам камина, как и накануне. Мэллори смотрела на огонь, стараясь не думать о том, что скоро ей придется ложиться в постель вместе с Торром. Его близость как-то странно волновала ее. Она почти убедила себя в том, что это временное помешательство. Но когда Торр вышел из ванной в чистых джинсах и свитере и с мокрыми волосами, при виде него у нее внутри что-то дрогнуло.

Она и это приписала усталости и резкой смене обстановки. Неудивительно, что в таком странном месте у нее разыгралось воображение.

— Вот, — сказал Торр, протягивая ей стакан.

— Что это? — спросила она, с удивлением разглядывая золотистую жидкость.

— Виски. Самое крепкое, — добавил он, садясь в свое кресло, — поэтому пей медленно. Я подумал, что нам следует отметить наш первый день в Кинсейлли.

Улыбка Мэллори была немного натянутой, но она подняла стакан.

— Давай выпьем за то, что у нас всегда есть выбор, — сухо произнесла она, и Торр сделал нечто неожиданное: он улыбнулся.

— За выбор, — повторил он, чокаясь с ней.

Потрясенная его улыбкой, Мэллори отпила больше виски, чем собиралась, и закашлялась, когда спиртное обожгло ей горло.

— Я тебя предупреждал, — сказал Торр.

Мэллори тупо уставилась в огонь. Уж лучше пусть считает, что она не разбирается в крепких напитках, чем узнает, что послужило причиной ее конфуза.

— Ты действительно намерен проделать один большую часть реставрационных работ? — спросила она, чтобы отвлечься.

Торр посмотрел на нее.

— Я не один, — заметил он. — Я могу рассчитывать на твою помощь.

— Только на год, — напомнила она.

— Ах да. — Торр снова уставился на огонь. — Ну, год — это довольно долгий срок. Мы сможем многое сделать.

— А что ты собираешься делать, когда закончишь ремонт? Точнее, если закончишь! Продашь замок?

Торр покачал головой.

— Он передается по наследству без права продажи, поэтому я не смог бы его продать, даже если бы и захотел. Нет, я собираюсь превратить Кинсейлли в самый эксклюзивный отель в Шотландии.

— Отель? — Мэллори не смогла удержаться от смеха. — Ты, должно быть, шутишь! Какой здравомыслящий человек согласится жить здесь за деньги?

— Ты будешь удивлена, — немного язвительно ответил Торр, — возможно, ты не ценишь тишину и покой, но, уверяю тебя, многие стремятся именно к этому. Кинсейлли — отличное место для тех, кто хочет отдохнуть от городской суеты. Красивая природа, отличная еда и безупречное обслуживание — вот что будет их здесь ожидать. Люди потянутся сюда, и чем более эксклюзивным мы сделаем отель, тем быстрее окупится ремонт, — уверенно добавил он. — Так что, видишь, мне без твоего таланта не обойтись.

Мэллори подумала о мрачных сырых комнатах, которые осматривала днем. Трудно даже представить, какие усилия придется приложить, чтобы довести их до стадии отделки. Но, несмотря на это, Мэллори ощутила всплеск интереса.

Она задумчиво потягивала свое виски.

— Тебе понадобится план реконструкции.

— Я знаю, — сказал Торр, — и на следующей неделе отправляюсь в Инвернесс на встречу с архитектором. Мне ее рекомендовали как отличного специалиста по реставрации. Она уже была здесь и осматривала замок, и я попросил ее разработать предварительный проект.

— Я могу поехать с тобой? — спросила Мэллори, обрадовавшись возможности покинуть на время Кинсейлли.

Торр удивленно посмотрел на нее.

— Не думал, что тебя это так заинтересует.

— Меня интересует поездка в город, — сказала она, — и мне определенно не хотелось бы оставаться здесь одной.

— Разумеется, ты можешь поехать, если хочешь, но однажды тебе придется остаться здесь одной, — предупредил ее Торр. — Мы не можем целый год быть день и ночь вместе.

Мэллори выпрямилась в кресле.

— Неужели ты правда думаешь, что я буду ночевать здесь одна?

— С тобой будет Чарли.

— На случай, если ты этого не заметил, Чарли всего лишь собака!

— Он защитит тебя от непрошеных гостей. Впрочем, сюда вряд ли кто-то сунется.

— Меня вовсе не это беспокоит. По крайней мере грабитель — хоть какое-то человеческое общество, — язвительно произнесла она.

— Не хочешь же ты сказать, что веришь в привидения? — усмехнулся он.

— Нет, я не верю в привидения. Меня беспокоит все остальное. Я истинная горожанка и ненавижу изоляцию. Ты представить себе не можешь, как мне не хватает рева сирен, криков соседей и света фонарей. От этих гор у меня мурашки по коже. — Она содрогнулась. — Они такие огромные, такие мрачные… Неужели ты не чувствуешь себя среди них в ловушке?