Роман молча смотрел на нее. «Значит, она романтик». Он этого не знал, но опять же, они едва были знакомы.

— Извини, Шантель. Я признаю, что у меня не очень хороший послужной список, но я обещаю, что буду тебе хорошим мужем. И хорошим отцом нашему ребенку.

Она шмыгнула носом, глядя на него из-под мокрых ресниц.

— Хотелось бы тебе верить, но трудно принять это за чистую монету.

— Если я не смогу этому соответствовать, то я предоставлю тебе единоличную опеку.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Она проглотила подступивший к горлу комок.

— Хорошо.

— Значит, ты согласна выйти за меня?

Она кивнула.

— Шантель…

Роман придвинулся к ней, его руки скользнули к ее бедрам, она напряглась, но не отстранилась. Ее мягкое тело прижалось к нему, и, боже милостивый, ее сладкие, щедрые губы имели вкус нектара и меда. Его ладонь легла на ее затылок, чтобы углубить поцелуй. Другая рука сжала ее грудь, но… она отстранилась.

— То, что я согласилась выйти за тебя замуж, не означает, что я лягу с тобой в постель.

Его бровь изогнулась.

— Нет?

— Нет.

Он не понимал. «Почему она отталкивает меня, когда сама хотела этого поцелуя не меньше, чем я?»

Все случилось слишком быстро. Шантель привыкла к порядку и рутине. Ее жизнь была предсказуемой, и ее это устраивало. После бесконечных взлетов и падений, которые она пережила в детстве, ей хотелось знать, что готовит ей следующий день. Но внезапно ее жизнь вышла из колеи. Она забеременела от Романа Локетта и не только согласилась выйти за него замуж, но и позволила поцеловать себя после того, как поклялась, что он больше никогда к ней не прикоснется.

«Что со мной не так?»

Ей хотелось списать это на гормоны, но Шантель с первого дня почувствовала влечение к нему, хотя разум и подсказывал держаться от него подальше. Так почему же она согласилась выйти за него? Она говорила себе, что ради ребенка. Как женщина, она все равно не смогла бы его удовлетворить. Так не лучше ли будет, если их отношения останутся платоническими?

— Как ты вообще видишь наш брак? — спросил Роман, скрестив на груди руки. — Как простую формальность ради ребенка? Я — нет.

— На самом деле я вообще не думала о браке. Я пришла, чтобы остановить Джулиана и сказать тебе о ребенке. Это все, о чем я могла думать.

— Ну хорошо, — сказал Роман примирительно. — У тебя сегодня был тяжелый день, и, если мои ухаживания нежелательны…

Она этого не говорила.

Черт, Шантель и сама не знала, чего хотела. Но уж точно не выйти замуж за одного из самых завидных холостяков Атланты. Все подумают, что она нарочно залетела, чтобы заманить его в ловушку.

— О чем ты думаешь? — спросил Роман, когда она промолчала.

— Я думаю, что ты прав. Это был долгий день, и мне нужно отдохнуть. — Она встала.

— Понимаю.

Он отпустил ее, но Шантель видела, что это было вынужденное смирение и скоро ей придется заплатить за ту ночь, когда она позволила себе быть свободной.

Этой ночью Роман почти не спал, наконец, осознав всю серьезность случившегося. Утром он позвонил своему адвокату и посвятил во все детали. Он должен был составить брачный контракт и переслать ему завтра до конца дня. Это был деликатный вопрос. Шантель может обидеться, если заподозрит, что он смотрит на нее как на охотницу за его состоянием. И все же она была разумной женщиной. Если он все хорошо объяснит, то она согласится. Он собирался предложить ей щедрые условия, но на «Атланта Кугуарз» она претендовать не могла.

Переговорив с адвокатом, Роман почувствовал себя лучше.

Потом он позвонил Престону Холмсу, известному ювелиру, и тот уже через час приехал в поместье Локеттов.

Престон Холмс, маленький человечек в темно-синем костюме в тонкую полоску, был на несколько дюймов ниже Романа. Чемоданчик, который он привез с собой, раскрывался как книжка и был наполнен самыми изысканными кольцами.

Взгляд Романа скользил по сверкающим рядам колец, пока не задержался на кольце, напоминающем цветок. Один большой бриллиант был элегантно обрамлен россыпью более мелких, выложенных наподобие лепестков. Это было просто и в то же время изысканно.

— Вот это, — сказал Роман.

— Вы уверены, что это то, что вам нужно? — вежливо поинтересовался Престон. — Этот бриллиант в четыре с половиной карата.

— Я женюсь только один раз в жизни. Так что ничего, кроме самого лучшего, мне не подходит. Размер кольца я сообщу завтра.

— Ваша помолвка станет для всех настоящим шоком, — сказал Престон, собирая свой чемоданчик.

Роман пожал плечами. Он привык быть в фокусе медиа и знал, что его помолвка вызовет резонанс. Он собирался представить это как историю любви до гроба. Оставался только один вопрос, согласится ли Шантель на это шоу.

— Беременна?… — Ванесса уставилась на Шантель с открытым ртом, когда на следующий день они встретились, чтобы пообедать в местном кафетерии. — А ты не разыгрываешь меня?

— Хотела бы я, чтобы все это оказалось сном.

— Боже милостивый. — Ванесса перекрестилась. — Меньше всего я ожидала, что это случится именно с тобой, мисс Предусмотрительность.

И все же Шантель не могла думать о крошечной жизни, зародившейся внутри ее, как об ошибке.

— Это безумие, верно?

Ванесса кивнула:

— Когда ты узнала?

Шантель рассказала о своем визите в Макдоноу, тесте на беременность, о реакции Джулиана и ее последующем откровении Роману. Глаза Ванессы становились все больше и больше.

— Да, неудивительно, что ты немного не в себе. Столько всего разом.

— И это еще не все.

Ванесса потянулась за стаканом воды.

— Господи, девочка, мое сердце сейчас не выдержит.

— Ну ладно, ладно… — Шантель сделала паузу. — Короче, когда Роман узнал о моем состоянии, он сделал мне предложение. Я согласилась.

— О, боже! — Ванесса прижала руки ко рту. — Ты собираешься замуж за Романа Локетта?

Шантель кивнула:

— Я сама не ожидала такого поворота. Я была удивлена так же, как и ты.

— Но ты согласилась.

— Он привел веский аргумент. Что для ребенка лучше расти в полной семье. А я хочу лучшего для своего ребенка.

— Но вы едва знакомы. Ты действительно готова взять на себя такие обязательства? Ты всегда была романтиком и говорила, что если и выходить замуж, то по любви.