глядя на Диму, облокотившегося на постамент статуи под балконом.

– «Проговорила что-то. Светлый ангел,

Во мраке над моею головой

Ты реешь, как крылатый вестник неба

Вверху, на недоступной высоте,

Над изумленною толпой народа,

Которая следит за ним с земли».

Он до сих пор помнил эти строчки! Когда наш класс к семинару по английскому готовил отрывок шекспировской пьесы, как-то само собой решилось, что Ромео и Джульетту будем играть мы с Димой. Надо сказать, тот спектакль удался, зрителям понравилось. Как много времени прошло. И как мало…

– Ну, и как там видно с земли?

– Неплохо, – ответил он. – Но все-таки, если не возражаешь…

И он с необычайным проворством взобрался на балкон, цепляясь за выступы барельефа.

– Привет, – улыбнулся Дима, сидя на перилах и болтая ногами.

Он опять был не в одежде Пастыря. Тонкий свитер, брюки. Словно ничего не случилось, а он просто вернулся из долгой поездки.

– Тебе, кажется, запретили приходить.

– Поэтому я и заявился только сейчас.

– К тому же под дождем лезть неудобно.

– Но промокшего и холодного ты бы меня пожалела и сразу пригласила в комнату, – хитро посмотрел он.

– Не факт. Я бы могла принять тебя за ночной кошмар.

– А что, похож?

– Временами.

– И местами?

Мы рассмеялись.

– Ладно уж, ночной кошмар, входи.

– Ты неплохо устроилась.

– Да, у вас шикарный дворец.

– Я здесь редко появляюсь. Часто в разъездах. И вообще это не дом, а резиденция Совета.

Он смотрел спокойно и нежно, но, исчезнувшая было, стена опять выросла. В комнате повисло напряженное молчание. Я не знала, что делать.

– Давай убежим!

– Что?

– Пока все еще спят, сбежим в город. Давай! Я покажу его тебе.

– Но как же я…

– Иди сюда, – Дима схватил меня за руку и подвел к шкафу, где оказалось много одежды на любой выбор.

– Еще прохладно, поэтому накинешь плащ. Надень вот эту юбку: сейчас такие в моде. И эти туфли подойдут.

Он всегда хорошо разбирался в одежде, и я любила советоваться с ним в магазинах. Раньше…

– Ну, что ты стоишь? Давай быстрее! Если хотим уйти незамеченными, нужно торопиться.

Подчиняясь его уверенному голосу, я быстро переоделась, стянула волосы в узел. Мы выбежали на балкон и, спустившись, помчались по парку, скрываясь в тени деревьев. Перелетев через высокий забор, чудом разминулись с патрулем, охранявшим Трэдо Дэм, и припустили по периметру площади. В груди щекотало веселое возбуждение, словно мы сбежали с урока. Свернув на еще безлюдную улицу, пробежали пару кварталов и остановились, задыхаясь от смеха. Я и не заметила, что все это время мы крепко держались за руки. Как прежде. Но теперь, зябко поеживаясь, я освободилась и сунула руки в карманы плаща. Дима хотел что-то сказать, но я опередила:

– Идем же.

И первая пошагала вниз по улице. Она вывела на крупный перекресток. Здесь движение было гораздо активнее. Город просыпался: люди торопились на работу, позванивая, проехал трамвай.

– Рядом смотровая площадка. Пойдем встречать рассвет, – предложил Дима.

Мы влились в постепенно увеличивающийся ручеек прохожих, ничем не выделяясь. «Рядом» оказалось на деле не так уж и близко, но оно того стоило. Вид со смотровой площадки открывался великолепный! Лучше, пожалуй, только с башен Трэдо Дэма. Над крышами разлилось розовое сияние, становившееся все ярче. Легкая дымка таяла в воздухе. Наконец, утренние лучи победно брызнули из-за горизонта, разливаясь по крышам и зажигая окна домов.

– Волшебно! – прошептала я.

Дима осторожно обнял меня.

– Ты совсем замерзла: здесь сильный ветер. Нужно позавтракать!

И мы опять побежали, с трудом удерживаясь от желания взлететь.

На улицах бурлила жизнь. Распахнули свои двери магазины и лавочки, а также – многочисленные крошечные закусочные. Но Дима вел меня мимо, объясняя на ходу очень тихо, чтобы не привлекать внимания русским языком:

– Многие приезжают на работу из ближайших деревень или маленьких городков. И завтракают уже тут, буквально на бегу. Да и жители Луилира не утруждают себя утренней готовкой. Так что мест, где можно перекусить на скорую руку, хватает. Но есть особенно уютные.

Выбранная им закусочная выходила окнами на большую шумную улицу, где теснились высокие пафосные здания. Но вход в небольшое уютное помещение шел из боковой улочки, поэтому, сидя за круглым столиком, накрытом клетчатой скатертью, среди стен, увешанных картинами сельских пейзажей, можно было подумать, что вместо стекол здесь – огромные экраны, показывающие совершенно иной мир. Столик мы нашли с трудом – народу, действительно, было много. Заведение явно пользовалось успехом. Люди оживленно болтали, обменивались новостями. Некоторые наоборот – угрюмо жевали, глядя прямо перед собой, не очень-то радуясь новому дню.

Дима протиснулся с подносом, нагруженным едой, и принялся, как заправский официант, расставлять чашки и тарелочки, вполголоса объясняя, что к чему.

– Здесь, в пиалах, – каша. Наподобие нашей овсянки, только вкуснее. Утренний сиорд, – он разлил по чашкам густой темный напиток. – Крепкий, хорошо бодрит – лучше, чем кофе.

– А это барики, – кивнула я на мисочку.

– Не совсем, это вроде печенья. Стандартный завтрак: сытно и просто.

– И вкусно, – подытожила я, попробовав кашу.

Мы не торопясь завтракали, пока оживленный поток спешащих на работу не поредел. В закусочной кроме нас оставалась пара человек.

– И что теперь? – тихо спросила я.

– Пойдем гулять.

– А нас не будут разыскивать?

– С какой стати? Мы взрослые свободные люди. Если же сорвали план какого-то официального мероприятия, – тут он лукаво подмигнул, – оно и к лучшему.

– А своих планов у тебя нет? Я поняла: вы все очень заняты. Ты чем-то руководишь?

Дима поморщился.

– Да. Я занимаюсь строительством. Не архитектурой, это Дашина область. Была, – поправился он. – Сейчас по всей стране идет масштабная стройка. Это новые предприятия, перепланировка населенных пунктов, возведение новых.

– Много работы. А ты взял и сбежал.

– На что ты меня провоцируешь?

– Ни на что. Хочу понять.

– Что? – он вдруг взъерошился. – Я могу допустить, что ты не веришь Отцу, не веришь Совету. Но почему ты не веришь мне?

Он говорил так громко, что на нас стали оборачиваться. Хорошо, что посетителей оставалось – раз-два и обчелся.

– Пошли, – прошипела я и выскользнула из-за столика.

Дима догнал меня на улице и крепко схватил за руку. Мы шли молча, и я не решалась перечить, чувствуя, как он напряжен. Дима привел меня в сквер, еще пустой ранним утром. Затащив в беседку над прудом, развернул лицом к себе.

– Ты не ответила.

– А что я должна ответить? Вы выгнали их. Даша – моя лучшая подруга. Она говорит одно, ты – другое. Кому мне верить?!

– Они предатели!

– Это я уже слышала! И их версию