появился мужчина в серой нательной рубахе и кальсонах. Волосы его были взлохмачены, маленькие глаза смотрели на нас с нескрываемой злобой. Правую руку мужчина держал за спиной.

Я догадался, что это и есть сам хозяин дома – Макар Челдонин.

– Чего надо? – сипло прокаркал он.

Чувствовалось, что мужик на взводе. Я хотел успокоить его, однако Гриценко меня опередил, выступив вперёд.

– Сдавайся, Макарка! Арестовать тебя пришли…

Тут стало ясно, почему правая рука мужчины находилась за спиной: в ней он держал обрез. Ни говоря ни слова, Макар вытащил оружие и, не целясь, выстрелил в нас.

Я сграбастал замешкавшегося Гриценко и вместе с ним упал на землю. Напарник тоже среагировал моментально – иначе бы вряд ли прослужил несколько лет в ростовском уголовном розыске.

– Макар, дурак, ты что творишь?! – завопил Гриценко.

Ответом ему стал второй выстрел. К счастью, тоже мимо.

Хлопнула дверь, мужчина скрылся в доме.

– Я ж говорю вам – контра он! – лицо старшего милиционера пошло красными пятнами.

Мне ужасно хотелось дать ему по шее, однако я смог удержать этот порыв.

– Кто, кроме него, может находиться сейчас в доме?

– Никого. Жену и детишек его тиф прибрал. Один живёт.

Я облегчённо выдохнул. Ну хоть какой-то позитив. Не приведи господь, если бы в доме остались женщины и дети, штурм непременно приведёт к жертвам среди них.

– Ну что, идём на штурм? – шёпотом спросил Пётр.

– Сначала поговорим. Может, опомнится…

– Как же, опомнится он! – буркнул Гриценко. – Тем более после того, как в нас пульнул… Да я его лично на тот свет спроважу.

– Успеется! – угомонил я местного «шерифа».

Приподнявшись на локтях, я громко позвал:

– Челдонин!

– Ты кто такой? – послышалось из окна.

– Быстров, уголовный розыск.

– Я думал вы из ЧК…

– ЧК теперь ГПУ называется, – провёл маленький ликбез я.

В переговорах иногда бывает полезно тянуть время.

– А мне что в лоб, что по лбу. Какого лешего я вдруг легавым понадобился? – вроде вполне искренно удивился Челдонин.

– В паре вёрст отсюда в балке нашли два мёртвых тела: женщина и девочка, совсем ещё ребёнок. Есть подозрение, что это твоих рук дело, – не стал юлить я.

– Да вы, легавые, совсем белены объелись! Я как с войны мобилизовался, никого больше не убивал.

– Что-то тебе это не помешало в нас стрелять.

– А что – я должен был сложа руки сидеть, коль вы меня заарестовывать пришли. Это поди Гриценко – сволочь, на меня поклёп навёл?

– За оскорбление милиционера ответишь! – выкрикнул Гриценко.

Я метнул в его сторону гневный взгляд, он заткнулся.

– Слышь, Макар, давай с тобой поговорим один на один. Мы ведь точно не знаем: ты убийца или нет. Я зайду к тебе в дом без оружия, можешь, обыскать. Только не стреляй!

– Ишь ты, парламентёр нашёлся! Без оружия он пойдёт… Ладно, Быстров, вставай, я в тебя палить не стану.

Я поднялся. Сердечко предательски ёкало. Что если Челдонин – псих? С него станется разрядить в меня обрез.

Но и устраивать тут, посреди села, войнушку не хотелось. А ну как грохнем главного подозреваемого? Твёрдых доказательство против него всё равно ведь нет.

– Брось шпалер на землю, а потом подыми руки, – потребовал он.

Я выполнил приказ. Убедившись, что оружия при мне нет, Макар разрешил:

– Заходь в хату. Гость в дом – бог в дом, – невесело добавил он.

– Жора, а как же мы? – прошептал снизу Пётр.

– Всё нормально, просто оставайтесь начеку, – кивнул я и направился к крыльцу.

С каждым шагом ноги становились всё тяжелей. По спине струился холодный пот.

Как только я оказался на крыльце, дверь распахнулась, сильная рука схватила меня за шиворот и втащила в сени.

– Не вздумай шутковать! – предупредил Макар, направляя в мою сторону обрез.

Нас разделяло не меньше метра. Пожалуй, никакое кунг-фу тут не поможет. Я просто не успею его обезоружить.

Теперь я смог рассмотреть потенциального злодея получше. Ну да, худой и субтильный. Лет тридцать, не больше. Обыкновенный мужик не вызывавший во мне злости.

Хотя, если я пойму, что те два трупа в балке – дело его рук, сделаю всё, чтобы упокоить гада навеки.

– Насчёт бабы и девки не сбрехал? – насупился Макар.

– А то ты не слышал про них? – удивился я. – Гриценко вроде всю деревню обежал, про убитых опрашивал.

– Ко мне, видать, не заглянул. Не любит он меня… А с чего вы решили, что душегубец – это я?

Военной тайны тут не было, поэтому я слегка приоткрыл карты:

– Сопоставили кое-какие улики.

– Это какие же? – изумлённо протянул мужчина.

Его палец сильнее надавил на спусковой крючок. Вдруг не выдержит и пальнёт? Нервный он какой-то.

– По следам установили, что тела в балку сбросил невысокий худой мужчина, вдобавок ещё и хромой, – максимально нейтральным тоном сообщил я.

– Эвона как, – Макар задумался. – По приметам, не спорю, вылитый я, только Христом-богом клянусь, не убивал я их. Как бы хреново ни было, в жизни на себя такой грех бы не взял, чтобы бабу и девку порешить. Веришь, начальник?

Я оглядел его с ног до головы. Шестое чувство категорически не желало помогать мне в этом вопросе. Может, Челдонин не врёт, а может ломает спектакль, и это у него неплохо получается.

– Сделаем так, Макар: мы отвезём тебя в город, допросим как полагается. Если невиновный – отпустим, ну, а если…

– Я не убивал! – сказал как отрезал он.

– Тогда тебе нечего бояться. И да, если не будешь упрямиться, сделаем вид, что ты в нас не стрелял… С Гриценко я договорюсь.

Лицо Макара исказила гримаса. Он принимал непростое решение.

– Дашь слово, что не засудишь меня, коли я не виноват?

– Я должен найти убийцу, а не спихнуть вину на кого-то. Если это не ты, значит, настоящий преступник останется на свободе и снова будет убивать.

Губы Макара задрожали.

– Убедил, начальник. Ты меня – как, вязать будешь?

– Придётся, – вздохнул я.

Его лицо вдруг просияло.

– Если бы сбрехал «нет», я б тебе не в жисть не дался. А так вижу, ты, начальник, честный, слову твоему верить можно. Делай, что собирался.

– Сделаю. Только ты сначала потеплее оденься. Не май месяц.

Он усмехнулся.

– Заботливый какой…

После того, как он переоделся, я завёл Макару руки за спину и связал их верёвкой. Потом крикнул своим, чтобы ненароком не пристрелили, когда будем выходить из дома.

Геройским героем при этом я себя не чувствовал. Работа как она есть.

Челдонин спустился по ступенькам крыльца, бросил тоскливый взгляд на безоблачное небо и медленно похромал к Петру и Гриценко.