Джек по ним перемещается? – недоумеваю я.

Уже наверху до меня доходит, что квартира Джека не особо отличается от нашей с Молли. Через открытые двери просматриваются опрятная крохотная гостиная, две спальни, ванная и кухня – в идеальном порядке и заново переоборудованная. Я включаю воду и думаю: почему Джек решил поселиться здесь, где ему так сложно передвигаться?

Да, квартира, очевидно, прилагалась к магазину, но он мог бы ее сдавать, а сам жить в более удобном месте. Или он мог позволить себе только такой вариант? Нас с Молли устраивает жить над магазином, но Джек – другое дело. Как он справляется?

Я наполняю собачью миску и вдруг понимаю, что все здесь гораздо ниже, чем я привыкла, – раковина, бытовые приборы, плита. Джек организовал все так, чтобы дотягиваться из кресла.

Я осторожно несу наполненную миску к лестнице и замечаю вторую коляску, сложенную у балюстрады.

Джек оставляет другую коляску внизу, каким-то образом поднимается сюда и использует эту? Я раздумываю над этим, медленно спускаясь по ступенькам, чтобы не расплескать воду.

– Вот, пожалуйста, – радостно объявляю я, идя по уже опустевшему магазину к Барни. Я ставлю миску на пол возле него, и он принимается жадно лакать.

– Спасибо, – говорит Джек, наблюдая за Барни. – Как вы, возможно, догадались, подъем на второй этаж – для меня настоящая экспедиция.

– Как вы вообще поднимаетесь и спускаетесь по лестнице? – как можно небрежнее спрашиваю я, чтобы снова не обидеть его. – Это, наверное… сложно.

– Вот так, – Джек поднимает руки и напрягает хорошо развитые мускулы.

Вероятно, у меня озадаченный вид, потому что Джек продолжает:

– Я сижу на заднице и подтягиваю себя вверх и вниз, – он берется за ручки кресла и несколько раз поднимает тело вверх и вниз.

– Должно быть, вы очень сильный.

– В верхней части тела – да. Чего нельзя сказать про нижнюю. – Он печально смотрит себе на ноги. – Сколько лет уже без них обхожусь.

Тут только до меня доходит, что его ноги, облаченные в свободные брюки, – на самом деле протезы.

– Господи, что случилось? – спрашиваю я, мигом утратив тактичность. – Извините… то есть вы не обязаны рассказывать. Не хочу лезть не в свое дело.

Джек внимательно смотрит на меня – его карие глаза изучают меня, точно под микроскопом.

– Наземная мина, – наконец произносит он будничным тоном.

– Вы на нее наступили? – наивно спрашиваю я.

– Вы хоть что-нибудь знаете о наземных минах? – интересуется Джек, склонив набок голову с насмешливым видом. – Если бы я на нее наступил, меня бы сейчас тут не было.

– Ну да, конечно… простите. Так что же произошло?

– Один из моих товарищей наступил на взрыватель – двое оказались в эпицентре, их разорвало в клочки. Потом их в буквальном смысле собирали по кускам.

– О боже, – содрогаюсь я. Какой кошмар! Бедняга Джек.

– Мне еще повезло, – бесстрастно продолжает он, – я был довольно далеко, так что мне только ноги оторвало. Бо́льшую часть этой, – он указывает туда, где должна быть его левая нога, – а эту до колена.

– Мне так жаль, Джек, – я смотрю ему прямо в глаза, стараясь не глядеть на ноги. – Очень-очень жаль. Это… – я хочу подобрать правильное слово, но все они кажутся неуместными, – …это просто ужасно, – наконец говорю я.

– Не о чем жалеть, – пожимает плечами Джек. – Я ведь уже привык.

– А на протезах было бы не проще ходить? Извините, – снова говорю я. – Лезу не в свое дело.

– Перестаньте извиняться, Кейт! Мы уже закрыли эту тему.

– Изв… – начинаю я и замолкаю.

– Протезы – уместный вопрос, который мне задают довольно часто. То, что вы видите, – он показывает себе на ногу, – это косметические конечности. Они чисто для вида – нефункциональные, поэтому ходить на них невозможно. При таком увечье, как у меня, функциональные протезы противопоказаны. Не то чтобы я горел желанием носить эти, просто люди так лучше на меня реагируют, чем когда ног нет вообще. Но функциональные протезы – штука болезненная, точнее сказать – более болезненная, чем эта канитель, – он хлопает по креслу. – Я далеко не сразу к нему привык, но сейчас ловко с ним управляюсь.

– Я заметила, – улыбаюсь я.

В магазин заглядывает покупатель.

– Простите за беспокойство, у вас есть берлинская лазурь? Я думал, мне хватит, а она закончилась.

– Конечно, – говорит Джек, выезжая вперед. – Масляная или акварель?

– Масляную, пожалуйста. Небо и море тут такие потрясающие, – объясняет он мне, – что я рисую без передышки.

Мужчина рассчитывается с Джеком за тюбик краски.

– Я так рад, что нашел вас, – говорит он в дверях. – Не знаю, что бы я делал, если бы мне не сказали, что вы находитесь на центральной улице.

– Заходите еще! – кричит вслед Джек.

– Обязательно! – покупатель машет рукой на прощание. – Что-нибудь непременно закончится, если я продолжу писать теми же темпами!

– Возможно, вы наткнулись на рыночную нишу, – говорю я Джеку, когда он убирает деньги в кассу.

– В этом-то вся задумка! – говорит Джек. – В наше время товары для рисования в основном покупают онлайн, а я ориентируюсь на тех, кто что-то забыл, у кого закончилось, или на тех, кто начал писать, находясь здесь на отдыхе. Говорят, эти места способствуют раскрытию художественного таланта, порой даже когда сам человек о нем не подозревает!

– Это правда. Сент-Феликс всегда привлекал художников из-за невероятного света. Они повалили сюда валом, мне кажется, в пятидесятых. А вы сами рисуете?

– Балуюсь немного. Начал на реабилитации и с тех пор малюю. Это очень расслабляет. А вы говорили, что бо́льшую часть своей продукции шьете сами?

– Да, но мне помогают.

– Полезно разбираться в том, чем торгуешь, верно?

– Безусловно. Кстати, – я вспоминаю цель своего визита, – вчера вы собирались что-то рассказать мне о принадлежностях, купленных у Ноя.

– А, это, – Джек выглядит сконфуженно, как и прошлым вечером, когда зашел разговор на эту тему. – Я хотел узнать, не заметили ли вы в швейной машинке что-нибудь необычное?

– В каком смысле необычное? – столь же осторожно спрашиваю я.

– Ну, я не знаю, – Джек опускает взгляд. – Что-нибудь странное?

– Насколько странное?

– Кейт, – теряет терпение Джек, – совершенно ясно, что вы в теме, иначе не отвечали бы вопросами на мои вопросы!

– Значит, вам, вероятно, есть что рассказать, иначе вы не стали бы мне их задавать!

Мы вызывающе смотрим друг на друга.

– Дамы вперед, – Джек делает галантный жест.

– Ну ладно, – вздыхаю я. – Тем вечером, когда машинка попала в магазин, я ее хорошенько вычистила. Оттерла ее до блеска, но работать она не хотела ни в какую, как я ни старалась.

Джек кивает.

– И?

– Ночью она оставалась в магазине, а на следующее утро… – я снова запинаюсь. Сейчас будет такая бредятина – живо представляю, как Джек поднимет меня на смех.

– Продолжайте, Кейт.

– Когда я утром спустилась в магазин – еще до открытия, – я обнаружила в машинке вышивку, точно кто-то сделал ее и оставил для меня.

Я смотрю на него, ожидая услышать ехидный комментарий или увидеть искорки веселья в глазах, но он просто внимательно глядит на меня, ожидая продолжения.

– Что за вышивка? – к моему удивлению, спрашивает Джек.

– Картинка. И очень хорошая – вышивка изумительная. Хотя сдается мне, что это часть чего-то большего.

– То есть?

– Как будто это фрагмент большой картины, вышитой нитками.

Джек кивает.

– Но кто ее положил туда, вы не знаете?

– Понятия не