— Защита от дураков… И что это значит? — спросила я Тилваса.

— Что ты не дура? — предположил он.

А потом искренне развел руками:

— Я не знаю, почему он не действует на тебя. Всех остальных мой артефакт всегда отталкивал. Так что твое нападение в карете стало поистине неприятным и непредсказуемым сюрпризом.

Мы с Мокки переглянулись, как бы решая: верить словам Тилваса или нет? Бакоа вдруг хрипло расхохотался.

— Знаешь, Джерри, а кажется, не просто так именно тебя приставили к этому гиблому делу… — протянул воровской хозяин. — Странные дела тут творятся. Напомни мне, пожалуйста, обговорить с заказчиком и этот момент тоже, когда мы привяжем его к стулу. Интересно же. А сейчас — пора готовиться. Мне надо собрать кое-какие сведения и отмычки для сейфа в замке Льовезов. Ваша задача — найти нам транспорт для дальней поездки. Встретимся на закате в таверне Ричарда, что за Рассветным трактом. Вопросы есть?

— Вопросов нет, Мокки, — кивнула я.

— А я вообще по жизни понятливый, — хмыкнул Талвани.

Мокки скривился.

— Аррьо, придурки! Выход там, — кивнул вор куда-то на глубину тоннеля и, чуть прихрамывая, пошел в обратную сторону.

Все рёххи делятся на две категории: мелкие и характерные. Мелких рёххов абсолютное большинство. Характерных рёххов всего два десятка. Это — мощные духи, имеющие особые способности.

Подземный тоннель вывел нас с артефактором в районе Падающих садов — богатом квартале Пика Грез, чьи жители подсобрали деньжат и насадили вдоль дорог растения, которые — ух ты, ух ты! — не являются кедрами или можжевельником.

Мы шли мимо роскошных частных коттеджей. Дома были построены из камней и частично облицованы черной древесиной. В среднем в каждом из них было по четыре этажа — и каждый из этажей обязательно окружал деревянный выступающий балкончик. Крыши у нас в Пике Грёз обычно острые, прямоугольные, их углы выдаются далеко вперед и слегка загибаются вверх. С них свисают цепи, на которые крепятся магические фонари: темно-красные и темно-синие сферы, опутанные цепочками. Когда город погружается во мрак, кажется, будто это много-много хищных глаз смотрит на тебя отовсюду.

Но сейчас был день.

Яркий солнечный свет ослеплял после темных подземных ходов, и мы с Тилвасом шли, отчаянно щурясь. Хотя вскоре оказалось, что артефактор щурился скорее из хитрости.

— Этот Бакоа… — протянул он. — Ты давно в него влюблена?

— С чего ты взял, что я влюблена в него? — мгновенно вскинулась я.

— От тебя несёт влюбленными парами за километр, когда ты рядом с ним.

— Ты под чем-то, что ли? Какими парами?

— Точно влюблена, — подытожил Тилвас.

И чуть погодя добавил:

— Это не очень хорошая идея — влюбляться в такого, как он.

— Так, знаешь, нам надо заехать в аптеку. Куплю там порошок от склероза, а то я что-то не помню, чтобы я спрашивала твое мнение на этот счет, — процедила я.

— Просто господин Бакоа — опасный человек. Мне кажется, он убивает чаще, чем целуется.

Несмотря на то, что я была полностью согласна с оценкой Тилваса, сейчас меня дико раздражало, что он поднял эту тему. Точнее, пугало: он догадался о моих чувствах, прах бы его побрал, как? Неужели я настолько плохая актриса? А если да — вдруг Мокки тоже о них знает? Вдруг о них знают все?

Или не только о них?..

— Ты общался с Мокки меньше часа. С чего ты взял, у тебя о нем правильное мнение? Может, все, что ты видел — всего лишь маска, а по жизни Бакоа — гребаный одуванчик?

— Конечно, маска, — легко согласился Тилвас. — Но я клянусь тебе: под ней — совсем не цветочки.

— Еще раз: с чего такая уверенность?

— Может быть потому что я такой же, как он. Или еще опасней.

Я фыркнула.

— То есть в тебя тоже влюбляться не надо.

— А что, ты уже готова?..

— Нет, напротив. Радуюсь, что такая ошибка мне точно никогда не грозит. Я от нее застрахована. Точно-точно.

— Ты пытаешься меня задеть, что ли? Какая прелесть.

— Я пытаюсь донести до тебя, что по сравнению с Бакоа ты нежный котенок, воспитанный в теплом замке да на парном молочке, и да, у тебя в заплечном мешке ворох сомнительных тайн, но то, что ты вообще говоришь о любви и что-то там вслух анализируешь в чужих сердцах, уже разносит вас с Мокки по разным сторонам галактики.

— А. Я понял. То есть ты способна влюбиться только в отбитого психопата. Ну да, тогда я и впрямь в безопасности: томный взгляд Джеремии Барк на мне не остановится.

— Смотри, кажется, я и впрямь тебя задела?

— Не-а. Зато ты великолепно обнажила свое больное место, дав мне восхитительный рычаг давления —  и тему для шуточек на ближайшую неделю… напарница, — мурлыкнул он и расхохотался, отпрыгивая, когда у него под носом оказался мой кулак, увенчанный всякими полезными перстеньками.

— Неловко пошутишь про любовь при Мокки — он тебя в пюре подавит, — на всякий случай предупредила я.

— Конечно. Поэтому я буду изводить только тебя. Тайно. Скрытно. Шепотом. Раз за разом.

Я не удержалась и на сей раз пнула Тилваса в бок.

Он улыбнулся. Я заметила, что, несмотря на всю ту ересь, что он безостановочно несёт, у него добрая улыбка. Точнее, искренняя: вместе с ней приподнимаются брови, чуть щурятся лазоревые глаза и все лицо как будто преображается.

А вот взгляд остается цепким.

Непроницаемым.

Впереди замаячила конюшня. Талвани хотел свернуть к ней, но я покачала головой и упрямо потащила его дальше. В ответ на ехидное предположение о том, не хочу ли я опуститься до того, чтобы даже коней своровать, я лишь презрительно фыркнула.

Нет, воровать коней я не собиралась.

Но для поездки в Опаловый лес, который расположен за цепью болот и гор, гораздо лучше подойдут не лошади, а гаррары — ездовые рептилоиды, бегающие на двух задних ногах, очень усердные и выносливые. Гаррары — это наша шэрхенмисткая диковинка, на материке таких нет. Немногие соглашаются кататься на гаррарах, потому что они слишком специфичны, но в наших условиях, думаю, это лучший выбор.

Так что мы с Талвани отправились на постоялый двор, на чьей табличке был нарисован гаррар с уздой, зажатой в мощной челюсти. Тилвас незаметно поморщился моему решению о рептилоидах, но ничего не сказал.

Вскоре мы присмотрели двух достаточно симпатичных красных гараров. Ну, насколько гаррары вообще могут быть симпатичными с учетом того, какие у них огромные головы, зубастые пасти и короткие передние лапки. Зато задние — мощные и быстрые, способные на такие прыжки, каким позавидуют лучшие скакуны.