от учения его останется только то, что в нем было действительно важного (в особенности, я думаю, теория развития Церкви, ясная, как дважды два – 4; ну, и вообще тот именно богословский дух, который он первый у нас внес в философию). <…>

Публикуется по автографу (ЦГАЛИ).

Владимир Михайлович Эберман. Об этом адресате К. Н. Леонтьева его биограф пишет: «Познакомился Константин Николаевич через Владимира Соловьева с неким Э<берма>ном, который в Москве еле-еле перебивался то корректорской работой, то случайными занятиями при газете, а иногда оставался без куска хлеба с женой и тремя детьми. Леонтьев и Владимир Соловьев часто помогали ему деньгами, устроили в одной аристократической гостиной литературный вечер и собрали для него около 200 рублей. К<онстантин> H<иколаевич>, кроме того, уговорился с Э<берма> ном, чтобы тот хлопотал за него по редакциям, типографиям и др<угим> местам, за что платил ему 10 % из своего литературного заработка» (Коноплянцев А. Жизнь Константина Николаевича Леонтьева. Памяти К. Н. Леонтьева. СПб., 1911. С. 126). Других сведений о В. М. Эбермане не найдено.

1 …в духовной прелести… – Здесь слово «прелесть» употреблено в его старинном значении как «обман, заблуждение».

2 …Россия Ксеркса или Христа? – Отклик К. Н. Леонтьева на стихотворение Вл. С. Соловьева «Ех oriente lux» («Свет с Востока»), опубликованное в журнале «Вестник Европы» (1890, № 4) и заканчивающееся следующим четверостишием:

О, Русь! в предвиденье высоком Ты мыслью гордой занята; Каким же хочешь быть Востоком: Востоком Ксеркса иль Христа?

3 Феодосий I Великий (346–395) – римский император и полководец. Первый установил христианскую религию как государственную и строго преследовал как еретиков, так и язычников.

4 Юстиниан Великий (ок. 483–565) – византийский император. Происходил из крестьянской семьи. В его правление была проведена кодификация римского права («Кодекс Юстиниана»).

5 Ксеркс (?–465 до н. э.) – персидский царь. Усмирил восстание в Египте, предпринял неудачный поход в Грецию. Убит в дворцовом перевороте.

6 Персидские войны (500–449 до н. э.) составляют самый блестящий период греческой истории (битва при Марафоне, защита Фермопил, Саламинское сражение). После этой войны Персия лишилась всех своих владений на Эгейском море, Геллеспонте и Босфоре, и наступил период расцвета греческого общества.

7 Пелопоннесская война (431–404 до н. э.) – крупнейшая в истории Древней Греции война между объединениями городов-государств, главным образом между Спартой и Афинами. Афины были побеждены, а всей Греции нанесен непоправимый урон.

8 Фиванские войны — многочисленные войны (VI–IV вв. до н. э.) древнегреческого города-государства Фивы с другими греческими городами-государствами за преобладающее положение.

9 Пунические войны (264–146 до н. э.) – войны между Римом и Карфагеном, в результате которых Карфаген был разрушен, жители проданы в рабство, а территория превращена в римскую провинцию Африка.

10 Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов (1745–1813) – полководец и дипломат. Отличился в сражениях при Ларге и Ка-гуле. Тяжело ранен во время осады Очакова. Совершил выдающийся подвиг при штурме Измаила. С успехом вел переговоры в Константинополе и Берлине. В 1805 г. во главе русской армии потерпел сокрушительное поражение под Аустерлицем. Во время войны 1812 г. сменил М. Б. Барклая-де-Толли на посту главнокомандующего.

11 Гебгард Леберехт Блюхер (1742–1819) – прусский фельдмаршал. В 1813 г. с успехом командовал соединенными русско-прусскими войсками. Во время битвы при Ватерлоо своевременный подход Блюхера решил исход сражения.

12 Карл Филипп Шварценберг (1771–1820) – австрийский фельдмаршал. Во время войны 1812 г., командуя союзной с французами армией, занимал выжидательное положение. В 1813 г. получил главное командование войсками союзников и разбил Наполеона под Лейпцигом, но после этого действовал с излишней осторожностью и не сразу решился занять Париж.

13 Артур Веллингтон (1769–1852) – английский полководец. Во время наполеоновских войн успешно действовал на Пиренейском полуострове. Во главе англо-голландской армии и при содействии Г. Л. Блюхера одержал решающую победу над Наполеоном при Ватерлоо. Занимал посты премьер-министра и министра иностранных дел.

218. И. И. Фуделю

1–2 мая 1890 г., Оптина Пустынь

<…> Конечно, очень жаль, что Вы долго были под исключительным влиянием Гейне1 и Некрасова. Это поэты ломаные, коверканные, противные, у которых именно лиризма-то пламенного, искреннего и нет. В них бездна лживого, натянутого и изысканного. И, заметьте, изысканность их не в том, чтобы выражаться полюбезнее или покрасивее, как было у поэтов XVII и XVIII веков, а напротив, в том, как бы произвесть более болезненное, тяжелое и противное впечатление. Еще Гейне тем искреннее, что он сам был человек больной, который пролежал не знаю сколько лет на диване в параличе, продолжая писать свои коверканные стихи. Ну, а наш Некрасов просто был подлец, который эксплуатировал наши модные чувства, наши демократические наклонности 40–50-х и 60-х годов, нашу зависть к высшим, нашу лакейскую злость, и писал обо всем этом, за немногими исключениями, «деревянными виршами», как прекрасно выразился о нем Евг<ений> Марков. И у Гейне, и у Некрасова (и тем более у Гоголя, о котором Вы тоже помянули) образы очень ярки, очень выпуклы, нередко до грубости выпуклы. Не в недостатке образности вина этих стихотворцев (Гоголя пока оставим), а в исковерканности одного (Гейне) и в лживой какофонии другого. Не то беда, что Некрасов писал «о мужике», а то беда, как он о нем писал! Прежде всего, и нескладно, и неискренно. Ведь и Кольцов писал и о мужике, и о бедности. Но КАК! Ведь это прелесть.

Впрочем, я отвлекся. Дело не в них, дело в Вас. Будьте покойны – они оставили на Вас очень мало следа. Если бы Вы мне теперь не сказали, что Вы увлекались Некрасовым и Гейне, я бы никогда не догадался сам об этом. В Вашей натуре гораздо более чистого лиризма, чем в натурах Гейне и Некрасова. Вам по собственному складу Вашему были бы всех других поэтов сроднее Шиллер, Жуковский и Тютчев. Знаете ли Вы их хорошо? Они и к христианству всех ближе. Великие Байрон и Гёте[105] – оба глубоко развратны и в высшей степени чувственны (особенно Гёте). Они оба на эстетическое чувство (в самой жизни, на развитие истинно эстетического мировоззрения, а не то что журнальной критики какой-нибудь!) действуют неотразимо!

Гордость, отвага, страстность, сила воли, физическая красота и физическая сила, тонкое сладострастие, какое-то скрытое во всем языческое богословие прекрасного в реальной жизни, глубокий аристократизм мировоззрения – вот положительная сторона у Гёте и Байрона. Это, конечно, гораздо лучше и выше этой промозглой позднейшей музы «скорби и печали», столь некрасивой и хамской (надо сознаться!), но и Гёте, и Байрон для христианства истинного очень вредны. Они могут, пожалуй,